Римская империя. Рассказы о повседневной жизни - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды раздались звуки труб, сзывающие солдат на сходку. Солдаты тесным кольцом столпились в круг. Ждали полководца.
Сулла вышел из своей палатки. Он был еще бледнее, чем всегда, голова у него была опущена, а губы улыбались насмешливой улыбкой. Вставь в середину круга, он поднял руку. Все стихло.
– Солдаты! – сказал полководец грустным тоном. – Волею римского народа я больше не начальник вам. Сенат и римский народ поручают Марию вести войну с Митридатом. Присланы военные трибуны Мария, которым поручено лишить меня командования вами!
Солдаты в недоумении переглядывались. Они не верили. Каждый думал: что же будет теперь? Марий не возьмет их с собой в Азию. Не он их набирал. Он им ничего не обещал. У него есть свои легионы, их-то он и поведет, а сулланцев, наверное, пошлет по домам.
Между тем полководец продолжал говорить, и голос его становился все грустнее. Он говорил, что ничем не заслужил такой обиды от римского народа, что его ненавидит Марий, но ненавидит несправедливо. Солдаты угрюмо переминались с ноги на ногу. Они чувствовали, что добыча, на которую они так надеялись, уходит из их рук. Не они, а марианцы вернутся домой, отягощенные золотом. Не они пойдут перед колесницей триумфатора. От изумления они стали переходить к ярости. Кто-то крикнул: «Веди нас в Рим! Мы сами пойдем на форум и там мечом предпишем законы». Другие подхватили. «В Рим! В Рим!» – ревела вся толпа, потрясая мечами.
Сулла загадочно улыбнулся. «Солдаты! Вы требуете невозможного», – сказал он и, властным жестом руки раздвинув ряды солдат, пошел к своей палатке. Он шел с поникшей головой, но светло-голубые глаза его горели загадочным блеском. Солдат охватило исступление. Они не слушали военных трибунов, тщетно взывавших к порядку. Беспорядочной толпой, как дикие звери, у которых вырвали добычу, бросились они к палатке вождя, звали его, кричали, что не дадут никому оскорблять его. Сулла к ним так и не вышел. Но в руки их попались посланники Мария – два военных трибуна. С воплями и криками кинулись на них солдаты и, несмотря на все усилия офицеров спасти их, тут же в нескольких шагах от палатки Суллы побили их камнями.
Весь день стояло страшное возбуждение. Солдаты собирались группами, толковали, обсуждали. Они выбрали нескольких уполномоченных, которые и передали Сулле, что никогда солдаты не признают начальником Мария. Сулла выслушал, но ничего не ответил. На следующие дни возбуждение все усиливалось. Солдаты требовали, чтобы Сулла их вел на Рим. Сулла, наконец, дал приказ тронуться в путь: он сказал, что подойдет поближе к Риму, чтобы вступить в переговоры с марианцами. Но солдаты понимали, что у него на душе. С веселыми песнями и криками о мести двинулись они в путь. Все офицеры, кроме одного квестора, покинули их, напугавшись похода на родной город. Солдаты выбрали им заместителей из своей среды и шли в полном порядке, под звуки труб, с высоко поднятыми знаменами, как привыкли вступать в бой.
На пути они встретили посольство. Два претора, окруженные ликторами, явились от имени сената к Сулле с воспрещением продолжать шествие на Рим. Солдат охватило бешенство. Они кинулись на магистратов, сорвали с них тоги с красной каймой, изломали фасцы и с позором выгнали. Сулла продолжал путь. Вблизи Рима он остановился. Некоторое время помедлил, но скоро увидал, что на солдат он может вполне положиться. Он рассказал друзьям, что видел во сне богиню Беллону, которая вручила ему молнии; он метал молнии в своих врагов, и они падали один за другим. Солдатам дан был приказ готовиться к бою.
Поздно вечером, с поднятыми знаменами, под звуки боевых труб, вступило войско в столицу. Городские ворота были заняты без боя. Но, когда вступили в тесные улицы, началась жестокая резня. Со всех крыш в солдат летели черепицы и камни. Жители чем попало загораживали улицы и бились за каждый шаг. Сулла с зажженным факелом скакал на коне перед солдатами, крича, чтобы зажигали дома. Солдаты, взобравшись на крышу ближайших домов, кидали горящие стрелы вокруг, и вскоре кругом уже бушевало моря огня. Женщины, дети, старики с воплями и криками бежали по улицам, бросив свои горящие дома. Солдаты кидали в них копья, пускали стрелы. Между тем у Эсквилинского холма бился с врагами Марий, окруженный родственниками, друзьями и несколькими когортами солдат. Это уже не было уличное восстание или мятеж. С обеих сторон виднелись знамена с римскими орлами, звучали сигналы военных труб. Правильным строем бились солдаты и Мария и Суллы. Два римских войска стояли друг против друга, защищая своих вождей.
Видя, что солдаты отступают, Сулла вырывает знамя у знаменосца и кидается вперед. Солдаты его собираются с духом и снова наступают. Тем временем Сулла посылает приказ запасному отряду идти в обход марианцев. Марианцы отступают. Возле храма Теллуры Марий последний раз пытается сопротивляться. Он приказывает сзывать рабов, обещая свободу каждому примкнувшему к нему рабу. Но войска его редеют. Наконец, видя, что все погибло, он бросается в бегство.
На рассвете на площади, заваленной трупами, облитой кровью, под охраной сулланских легионов собрались граждане на народное собрание. Они с трепетом выслушивали речи Суллы и покорно постановляли все, что приказывал победитель. За голову Мария назначена была большая денежная сумма.
6
В приморском городке Минтурнах царила тревога. Каждый день приходили новые вести из Рима, и сердца горожан, привыкших к покойной жизни, наполнялись ужасом при слухах о братоубийственной войне. Но особенно пугали всех отряды конных воинов, которые то и дело появлялись у морского берега. Они что-то искали: заглядывали в рыбацкие хижины, расспрашивали встречных о том, какие прохожие проходили через город. А потом пускали коней в галоп и скрывались. Пошел слух, что это ищут Мария. Говорили, что он бежал из Рима на корабле, но корабль прибило бурей к берегу, и он теперь бродит где-то в лесах и болотах.
У колодца под тенью платана собралась небольшая толпа. Горожанин, только что вернувшийся из деревни, рассказывал соседям последние вести. Сейчас же вокруг стали собираться новые слушатели: остановились женщины, с амфорами на плечах шедшие за водой, подбежали черные от загара, полуголые мальчишки, лавочники бросили от любопытства свои прилавки и тоже втерлись в толпу.
– Я сбился с дороги, – говорил рассказчик, – и среди леса и дикого кустарника встретил пастухов. Они клялись, что
