Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада. Том 3 - Гаджимурад Гасанов

– Нет, как договаривались вчера, за основу наших действий против Надыр-шаха берем совместный план, разработанный Мирзой Калукским и Махмуд-беком! – уверенно выступил вперед Амир-Хамза.

Его поддержали Хасан-бек и Мажвад. На том и остановились. Условились, когда, где встретиться с дружинами, разошлись, спешно направились в свои стойбища. Перед Старшинами племен предстояла огромная работа. Надо было безотлагательно собирать воинов, боевых коней со всех аулов, стойбищ, их вооружать, обучать боевому мастерству…

Махмуд-бек тоже спешно удалился в свой лагерь.

– Горные барсы, – обратился он к своим дружинникам, – не кажется ли вам, что мы засиделись в саклях, отлежали бока, в сердцах накопили много ненужной лени?! Не пора ли поразмяться: подтянуть бока, расправить суставы рук и ног, испробовать острие своих мечей о тугие шеи кизилбашей?

По сиянию глаз своих воинов он понял, что те с нетерпением ждут этого часа.

– Границу наших владений перешел Надыр-шах. Он, что ни говори, – «гость» редкий. И сопровождение под стать хозяину. Его следовало бы принять достойно, как шаха! Но, к сожалению, чтобы достойно угостить дорогого гостя, мы не успели запастись достаточным количеством «припасов»… – за всех ответил самый седой воин.

– Угощение, говоришь? Угощение для «дорогого гостя» припасено. Вдобавок в достаточном количестве запаслись и хреном с маслом! За прием «гостей» не беспокойтесь: лицом в грязь не ударим! Меня беспокоит другой, не менее важный вопрос. Завтра, не позднее раннего утра, всех стариков, старух, женщин, детей надо отправлять далеко в горы. Туда же надо перегнать весь скот. А каменщиков, мастеров по дереву, кто в состоянии в руках держать молоток и стамеску, с гужевым транспортом отправляем на Хучнинскую крепость, к крепостным стенам Дагбары на восстановительные работы. Туда прибудут лучшие строители со всех концов Табасарана. Теперь поговорим о самом насущном. По приказу командования объединенными табасаранскими вооруженными силами завтра все дружины собирают на десятидневный срок для прохождения военных учений на поляне у Рубас-чая, под Священной горой, где хранится меч, посланный небесами. – Махмуд-бек отдавал четкие распоряжения. – С собой на десять дней прихватить и сухой паек!

Махмуд-бек помнит, насколько жестоки и кровожадны были кизилбаши во время первого нашествия войск Ибрагим-хана, младшего брата Надыр-шаха, на Табасаран. Последние дни он из рассказов очевидцев, лазутчиков, внедренных в дружины Надыр-шаха, получил достаточную информацию о том, какой разрушительной мощью обладает сегодня армия Надыр-шаха. Насколько кизилбаши были жестоки к горцам, настолько были алчны, падки на чужое добро.

Сегодня рано утром из южной части Табасарана на запад – в горные испещренные ущелья и леса – потянулись пешие люди, тяжелые арбы, запряженные волами и буйволами, табуны лошадей, стада коров и овец. А с гор на восстановительные работы в сторону Хучнинской крепости и к крепостным стенам Дагбары отправились тысячи людей, караваны гужевого транспорта с мастерами, подмастерьями, строительным материалом.

Строители с ходу приступили к ремонтным работам: заделывали прорехи, крупные и мелкие разрушения, восстанавливали сторожевые башни. Восстановительные работы вели они круглыми сутками, не покладая рук: ночью при свете луны, зажженных факелах. На всем протяжении стен Дагбары ашчи устроили полевые кухни, а рабочие ставили навесы, предохраняющие их от непогоды, и времянки для отдыха и сна. Было и так, что там же, где принимали пищу, спали и отдыхали.

Добытчики в каменоломнях, расположенных недалеко от крепостных стен, добывали камень, каменотесы его обтесывали, погонщики на гужевом транспорте возили его к крепостным стенам. Самые опытные мастера месили раствор; секрет его изготовления, вязкость, гранитную прочность ревностно прятали от любопытных глаз. Мастера огромными камнями замуровывали бреши в крепостных стенах Дагбары. По решению командования на высоких холмах, горных вершинах, в местах вероятного продвижения врага ставили дополнительные сторожевые башни, укрепления для установки артиллерии, мортир, преграды, валы, земляные укрепления. Там же, за крепостными стенами, в доменных печах плавили черный металл, кузнецы ковали холодное оружие, военные доспехи, подковы и сбруи для боевых коней, отливали наконечники стрел…

Тем временем с аулов и стоянок днем и ночью не переставал сниматься поток людей, отправляющих в горы. Их уводили подальше от предстоящих военных сражений, мест вероятного пребывания врага. Толпы людей шли без остановок. Когда дети и старики выбивались из сил, к вечеру в глухих и закрытых местах они останавливались на краткосрочный отдых, на кострах спешно готовили скудную пищу и ложились спать. А с первыми проблесками зари снова отправлялись в путь.

Табасаранские дружины с зарей должны были выступить на место прохождения военных учений. Они со всех концов Табасарана днем и ночью продвигались к месту назначения, и Мирза Калукский благодарил Аллаха за то, что тот не дал дрогнуть ему с Мухмуд-беком на военном Совете при решении важного военного вопроса. Если бы тогда они поколебались, пошли на поводу Старосты гуннов, Надыр-шах бы дал указание сжечь все табасаранские аулы, стариков и детей затоптать под копытами коней, а плененных юношей и девушек отправить в Персию. А каждый день, прожитый на земле свободными узденями – это чудо. Завоеванной победой над каджарами они своему народу предоставят таких дней до бесконечности.

В эту суровую годину во главе командования объединенными табасаранскими силами поставили Мирзу Калукского и Махмуд-бека. В самый ответственный момент в истории народа они не дрогнули, не потеряли веру в победу. Мирза знал: военачальник, потерявший веру, подобен пустому сосуду. Махмуд-беку придавало сил то, что рядом с ним плечом к плечу воюет Мирза Калукский. Мирза Калукский понимал: в тяжелую годину Табасарану нужны мужественные, мудрые, уверенные в своих силах правители и военачальники. Таковым является Старшина калукцев и нитрикцев Махмуд-бек. Он на деле показал, как хорошо разбирается в военном деле, в организации, разработке военной тактики и стратегии. Видел, как смел и отважен Амир-Хамза, Хасан-бек, Мажвад! Даже молодые военачальники Халид и Хаким не дрогнули! Не чета им Старшина племени гуннов! Мирзе стыдно за своего нерешительного и трусливого вожака племени…

Табасаранские дружины готовились к решительным действиям против неприятеля. Мирза Калукский свои дружины сосредоточил в урочище «Хина». Оно находится в долине, между горными грядами, проходящими за левым и правым берегами Рубас-чая. Дружину Махмуд-бека закрепили на холмах левого и правого берегов реки, тянущихся от аулов Рушуль, Арак, Лидже; остальные дружины цепью расположились перед аулами Ягдыг, Хапиль, Татиль, Хустиль.

Мажвад и Хасан-бек со своими дружинами продвинулись через Гурикскую поляну, лагерями стали в поселении Хучни и в урочище Джамаг, другие расположились вдоль окрестностей поселений Лидже, Арак. Амир-Хамза, Хаким и Халид расположили своих пушкарей, стрелков и лучников на подступах к Хучнинской крепости, в самой крепости, на стенах Дагбары.

Отряды табасаран, по разработанному плану, с флангов должны были ударить по врагу, не ввязываясь в длительные кровавые сражения. Как было условлено, они собирались нанести кратковременные, молниеносные удары. В тот момент, когда кизилбаши ощутят силу острия оружия табасаран, незаметно для врага они поменяют тактику ведения боя: дружины дрогнули под натиском врага. И с боями будут отступать в узкое ущелье урочища Хина. Оттуда врага заманят в горы, там разобьют наголову.

Этой тактике ведения войны табасаранские командиры и придерживались в дальнейшем. Они, нападая небольшими партизанскими отрядами, поддразнивали, больно «кусали» врага, неожиданно заходя в тыл, ударяли в самые уязвимые места.

Разведчикам Мирзы Калукского удалось захватить пленного. От него узнали: со стороны Дербента с войском в двадцать пять тысяч воинов на них идет Рустан-бек.

Кизилбаши закрепились на подступах к предгориям Табасарана к утренней заре. Конные отряды, пешие дружины, лучники выстраивались в ровные ряды, они готовились к бою. Впереди поставили воинов-перебежчиков из племен прикаспийских степей, за ними стояли кизилбаши, мазандаранцы, самаркандцы, туркмены, узбеки… Все левобережье Рубас-чая заполнили вражеские дружины. Тем временем с юга и востока не прекращался их поток. За их спинами, на самом высоком холме южного склона урочища Синик, за селениями Хапиль и Татиль, на зеленой лужайке голубел шатер Рустан-бека с тремя боевыми знаменами на высоких деревянных шестах.

– Смотри, смотри, Мирза, кизилбаши перестраиваются. Похоже, они готовятся не наступать, а обороняться! – воскликнул Мажвад. – Неужели они придумали новую тактику?!