Сексуальный переворот в Оушн-Сити - Джо Листик

Экклстоун едва успел почувствовать ладонями мягкую кожаную обивку, когда мэр подскочил к нему и, схватив за шиворот, выдернул из кресла.

– Вон!!! – прорычал он в лицо Экклстоуну и потащил того к двери. Жертва насилия отчаянно сопротивлялась.

– Вы… вы не посмеете унизить… будущего Нобелевского лауреата! – лепетал Экклстоун, безуспешно пытаясь за что-нибудь уцепиться.

– Это тайная мечта моей жизни! – заверил его Николс, распахивая дверь в приемную.

Он без труда перенес Экклстоуна через порог и, тряхнув напоследок, опустил на пол.

– В следующий раз вами займется полиция, – пообещал он оторопевшему вымогателю и, глянув на вскочившую из-за стола секретаршу, приказал:

– Покажите этому господину самый короткий путь на улицу!

Заметив неуверенный кивок девушки, он резко повернулся и, громко хлопнув дверью, закрыл ее изнутри.

Экклстоун явно растерялся, когда неожиданно для себя вновь очутился в приемной перед несколько смущенной, но все же готовой действовать секретаршей: путь в кабинет мэра был для него закрыт, а отступление на улицу в сопровождении девушки казалось верхом унижения.

Он попробовал было вновь открыть дубовую дверь и что есть силы надавил на нее плечом, но та даже не шелохнулась. Осознав, наконец, тщетность своих попыток, Экклстоун пнул злосчастную дверь, тихо выругался и вышел в коридор.

Нэнси, не раздумывая, последовала за ним. Она запомнила указание шефа и, как всегда, была готова его выполнить.

Уже в коридоре, шагая рядом с трепещущим от гнева и досады ученым, Нэнси позволила себе сделать замечание:

– Видите, я была права: лучше бы вы пришли на следующей неделе, – она уже не сердилась на этого незадачливого чудака, и лишь хотела как-то сгладить неприятное впечатление, оставшееся от сцены в приемной.

– Он выбросил меня, как паршивого щенка! – с надрывом в голосе пожаловался Экклсто-ун-

– Но голова мэра сейчас занята совсем другим! – немедленно отозвалась Нэнси.

– В ней еще бывают стоящие мысли?!

– Конечно! – с энтузиазмом подтвердила девушка. – Сегодня вечером господин мэр проводит заседание Городского Совета. Между прочим, речь идет о многомиллионном проекте… – добавила она, подумав.

– Вот как? – Экклстоун сразу замедлил шаг.

– Вы не поверите, но, возможно, скоро в Оушн-сити появится восточный дворец!

Смысл сказанного не сразу дошел до сознания Экклстоуна, но когда он все-таки понял, о чем идет речь, то замер как истукан.

– Что?… Дворец?! – недоверчиво переспросил он, сощурив глаза.

– Восточный дворец, – поправила его Нэнси и тоже остановилась. – Причем самый настоящий, как в Стамбуле, – гордо добавила она.

– Шутите?… – растерянно начал Экклстоун, но Нэнси решительно замотала головой.

– Это чистая правда!

– И Городской Совет готов потратить на это миллионы долларов?! – от удивления глаза Экклстоуна сместились на середину лба.

– Мы надеемся, что проект будет утвержден, – совершенно серьезно подтвердила девушка и, на всякий случай, поправила свою короткую юбку.

– Непостижимо… – тихо простонал Экклстоун, с тоской глядя куда-то в сторону.

Но Нэнси не заметила его отчаяния. Она вдруг вспомнила прошлогоднюю поездку в Палм-Спрингс, и эти мысли согрели ей душу.

– Потрясающая идея! – заверила она старика, расплываясь в улыбке.

Затем они молча спустились на первый этаж и, миновав холл, вышли на улицу.

– Поверьте, мне искренне жаль… – непроизвольно вырвалось у Нэнси, когда она увидела небольшую, слегка сутулую фигуру Экклстоуна, идущего в сторону автостоянки. Тот даже не обернулся и лишь ускорил шаг.

Отыскав на стоянке свой старый пикап с мятыми боками и облупившейся краской на капоте, Экклстоун сел за руль. Прежде чем запустить двигатель, он подрегулировал зеркало заднего вида так, чтобы в него можно было разглядеть лицо. Вид собственной физиономии не доставил Экклстоуну особого удовольствия: она была старой и расстроенной.

– Кто знает, господин мэр. Возможно, скоро придется жалеть вас, а не меня… – пробормотал он, глядя в зеркало на свои серые выцветшие глаза.

Он прокашлялся, вновь поправил зеркало и, запустив мотор, тронул машину с места.

Вернувшись в приемную, Нэнси рискнула зайти к мэру, чтобы доложить об успешно выполненном поручении. Когда она, осторожно постучав, открыла дверь, Николс сидел за столом и перебирал свои папки.

– Надеюсь, этот параноик не заблудился в коридоре? – спросил мэр, отрываясь от бумаг.

– Я проводила его до самого порога.

– Спасибо, Нэнси, – он посмотрел на черный стильный циферблат своего «Мовадо». – Ого, уже три!

Мэр быстро встал из-за стола.

– Самое время окунуться, – пояснил он, но замечание было явно лишним: в мэрии все прекрасно знали, что бассейн был страстью Николса, которой он предавался в любую свободную минуту.

– Да, я еще хочу заскочить к Сэнди, – заявил мэр, надевая пиджак.

Сэнди был единственным наследником Николса, и Нэнси вспомнила, что его жена скоро должна была рожать.

– Как ваша невестка? – поинтересовалась она, выходя вместе с Николсом в приемную.

– Превосходно! – широко улыбнулся мэр. – Через пару недель я стану дедом.

Глава 4

Стэйси Николс взглянула на часы и с беспокойством отметила про себя, что время летит ужасно быстро.

«Уже три часа, а я не сделала и половины дел», – подумала молодая женщина, направляясь на кухню. Открытое, приветливое лицо с серыми глазами, изящным носиком и большим чувственным ртом. Длинная, с удивительно нежной кожей, шея. Под легким, специального фасона, голубым халатиком Стэйси выделялся огромный живот.

Проходя по коридору мимо большого зеркала, Стэйси уже в который раз за день критически осмотрела свою неузнаваемо располневшую фигуру.

«Ничего, после родов займусь гимнастикой, – подумала Стэйси. – Не я первая…», – успокоила она себя и, поправив короткие русые волосы, продолжила путь.

О Сэнди ей напомнил телевизор, надрывавшийся знакомым голосом спортивного комментатора.

«Боже, этот паршивец еще не начинал уборку!» – Стэйси крепко сжала небольшие кулачки и решительно направилась к двери, из-за которой доносился раздражавший ее шум.

Распахнув дверь в комнату, Стэйси мгновенно убедилась в своей правоте: ее муж Сэнди, долговязый двадцатишестилетний блондин, полулежал в кресле перед телевизором, по которому транслировали баскетбольный матч. На загорелом подвижном лице мужа сияла довольная улыбка, из тех, какими обычно заядлые болельщики награждают хорошую игру любимой команды. Рядом с креслом валялось несколько пустых пивных банок, к которым в скором времени должна была добавиться еще одна. Не долго думая, Стэйси прошла в комнату и встала перед экраном.

– Кажется, ты хотел мне помочь? – начала она с убийственным спокойствием.

Разразившаяся вслед за этим семейная сцена была бурной и бескомпромиссной. Вероятно, в ходе нее, кроме двух ваз, Стэйси удалось бы разбить об пол еще и тяжелую пепельницу, но супругам помешал неожиданно явившийся Николс-старший.

– Ребята, попадая в ваш дом, я молодею лет на двадцать! – заявил он с лукавой улыбкой, появляясь в дверном проеме.

– Привет, па, – растерянно промямлил Сэнди. – Я даже не слышал, как ты подъехал.

Стэйси была удивлена визитом свекра не меньше мужа.

– Здрасьте… Мы как раз собирались перекусить, – она постаралась незаметно поставить пепельницу на место.

– Вижу, – буркнул мэр. – Кажется, я успел в самый раз!

– Стэйси хотела выключить телевизор, – начал оправдываться Сэнди, но отец перебил.

– Можешь не продолжать… В молодости я тоже любил посидеть перед экраном, – заметил он, обращаясь к Стэйси. – Его мать здорово сердилась на меня. Иногда даже обрезала шнур.

Николс-старший улыбнулся воспоминаниям, но затем вновь принял озабоченный вид.

– Ладно, теперь о деле: заседание начнется ровно в семь. Учтите, от сегодняшнего решения Совета зависит судьба проекта, – он внимательно посмотрел на сына. – И я рассчитываю на вашу поддержку.

– Но сегодня я буду на вечеринке у Роллингса! – с ходу запротестовал Сэнди. – Не забывай, он мой босс.

– Твой Роллингс – бабник и сукин сын! – похоже, Николс-старший уже давно составил мнение о Роллингсе и сейчас лишь воспользовался случаем, чтобы довести его до сведения наследника. – К тому же, у него постоянные проблемы с дорожной полицией.

– Но он – босс… – голос Сэнди звучал уже не так уверенно.

– Тогда позвони ему и скажи, что Стэйси собралась рожать!

Сэнди поморщился и замотал головой.

– Он тут же примчится в клинику, чтобы отметить это событие! – Сэнди знал Роллингса не хуже отца. – Нет, папа, я не смогу этого сделать, – добавил он с сожалением.

– Плевать, что ты ему скажешь, – в голосе мэра зазвенела сталь. – Но учти, если тебя увидят на этой вечеринке… – он сделал выразительную паузу. – Надеюсь, ясно?