Небо над Ораном (ЛП) - Гамбоа Фернандо

—  Это понятно... — протянул  Джек, делая глоток. — А эта линия, которая идет от Картахены и пересекает другую — это мы.

— Совершенно верно.

—  А эта точка, — приложил он палец к маленькому кружку, который нарисовал Райли, — это...

—  Точка перехвата.

—  Куда мы должны добраться раньше «Генуи».

—  Такова задумка, — согласился капитан. — Но для нас это будет очень трудно.

—  Для разнообразия, — фыркнул галисиец. — Но встает вопрос: что мы будем делать, когда доберемся туда? У тебя есть план?

Алекс оторвался от карты, взглянул на старого товарища по оружию и мрачно улыбнулся:

—  Я надеялся, что он появится у тебя.

Галисиец задумчиво почесал бороду:

— Прочесть молитву?

—  Если ты веришь, что молитва поможет.

—  Ах, carallo...[2] — сокрушенно произнес он, — если бы все так и на самом деле было.

Джек наклонился над картой и провел взглядом по линиям, которые нарисовал Райли, как будто он мог найти решение именно там.

—  Как долго нам добираться до точки перехвата?

—  Отсюда примерно девяносто миль. При сохранении нынешней скорости хода мы будем там около трех часов ночи.

—  А «Генуя» должна появиться...

—  По моим оценкам, между шестью и девятью часами утра.

—  К тому времени уже будет совсем светло, — посетовал Джек. —  Незаметно близко подойти будет невозможно.

—  Если только все на борту будут слепы, но я бы не рассчитывал на такой подарок.

— И как же мы собираемся это провернуть?

—  Не имею ни малейшего понятия… — Райли замолчал.

Внешняя дверь открылась, и появился Марко Марович с неразлучным пистолет-пулеметом Томпсона на плече, двумя патронными лентами на груди и полированным 9-миллиметровым пистолетом Астра 400 на поясе.

—  Я готов, — сказал он со зловещей улыбкой, постучав по рукоятке Томпсона.

Райли несколько раз моргнул, прежде чем спросить его:

—  Но какого дьявола?.. Что ты изображаешь, Марко?

—  Ну... я приготовился, — смущенно ответил тот, как будто его спросили, почему он в штанах.

—  Я же объяснял вам перед отходом, что мы не собираемся атаковать то судно. Я не хочу, чтобы была кровь. Понимаешь?

Марович бросил на Джека взгляд, ожидая поддержки, но увидел лишь веселую гримасу.

—  Но… я могу стрелять в воздух, — почти умоляюще произнес югослав. — Просто чтобы их напугать.

—  Никакой крови или огнестрельных ранений, — сказал Райли тоном завзятого педагога. — И, предупреждая твой следующий вопрос: и никаких взрывов тоже.

Четник нахмурился и надулся, как ребенок, которому запрещено выходить на улицу и играть с друзьями.

—  Это глупо, - выплюнул он со своей обычной дипломатичностью.

—  Не действуй мне на нервы, Марко. У меня нет времени препираться с тобой.

Марович разочарованно покачал головой:

— Я просто хотел помочь.

Джек закатил глаза.

—  Хорошо, — согласился Райли. — Что ж, помогай, коли так тебе приспичило, — и указал на один из стульев, — но сначала избавься от всей этой артиллерии. Ты меня нервируешь.

Югослав с отвращением фыркнул. Он неохотно стянул через голову ремень Томпсона и с глухим стуком положил пистолет-пулемет на деревянный стол. Затем проделал то же самое с двумя тяжелыми патронными лентами и расстегнул ремень, на котором висел пистолет.

Алекс и Джек стоически переглянулись.

Марович поднял правую ногу, поставил ее на стул и поднял штанину, обнажив бандаж, к которому был прикреплен небольшой серебряный револьвер, и также положил его на стол. Одним плавным движением он поменял одну ногу на другую и вытащил из левого бандажа громоздкий охотничий нож, который он положил на стол вместе со всем остальным.

— Что, разоружился? — с сарказмом спросил Райли, как будто этот арсенал не показался значительным. — Это все?

Марович задумался на мгновение и, ощупав одежду, чтобы в этом убедиться, он вспомнил еще одну деталь. Из левого кармана он достал узкий красный цилиндр с фитилем на конце.

—  Разрази меня гром… — выпалил Джек, удивленно приподняв брови.

— Динамит? — рявкнул Райли и вскочил на ноги, глядя то на Марко, то на патрон, то снова на Марко. — У тебя есть динамит? На моем судне? Ты не сошел с ума?

— Это на всякий случай, — невинно возразил тот.

— Просто так, на всякий случай? На случай чего? На случай, если ты захочешь нас всех взорвать к чертовой матери?

—  Я знаю, что делаю, — защищался югослав. — Они в хорошем состоянии, я умею обращаться с взрывчаткой.

Райли, вскочив, недоверчиво засмеялся:

— Они? Но сколько…? Я тебя…!

Джек схватил Райли за предплечье:

—  Алекс, успокойся.

Капитан «Пингаррона» открыл было рот, чтобы ответить другу, но тот призвал его снова сесть.

—  На это нет времени, — сказал галисиец.

Райли поколебался, но, наконец, хмыкнул и снова сел.

—  Ты прав. Решим этот вопрос с динамитом позднее. — Он попытался возобновить разговор, но не мог оторвать глаз от оружия, лежавшего на столе. — На чем мы остановились?

—  Ты собирался объяснить мне блестящий план незаметно взять «Геную» на абордаж, ограбить ее и вернуться на «Пингаррон» прежде, чем они поймут, что произошло.

— Если бы это было так просто, — фыркнул Алекс. — Ночью у нас был бы шанс, но средь бела дня... — он покачал головой. — Не могу придумать ничего, что бы не вызывало подозрений. Тем более в разгар войны.

 —  Я помню, как в детстве эмигрировал с родителями в Америку во время Великой войны, — сказал Джек, — за несколько дней до того, как немцы потопили «Лузитанию» у берегов Ирландии. Офицеры судна, на котором мы находились, провели весь рейс, наблюдая за морем в бинокли, а наше судно держалось подальше от всех, кто приближался на расстояние ближе двух миль. Так что я полагаю, что капитан «Генуи» будет еще большим параноиком.

—  И не без оснований, — отметил Райли. — Средиземное море стало очень опасным морем. Нам надо найти способ ...

—  Мне есть что сказать, — начал Марович, садясь и рассеянно водя пальцем по лезвию охотничьего ножа. — Можно?

Двое бывших интербригадовцев подозрительно посмотрели на него.

— Если это не имеет ничего общего с применением оружия или динамита, — предупредил его Райли.

—  Когда я был маленьким, — пустился в воспоминания наемник, — недалеко от деревни, где я жил, появился большой черный медведь, убивавший корову или овцу почти каждую неделю. Он был очень умным медведем, — продолжал он, играя с ножом, — а у нас был только старый дробовик, из которого, чтобы попасть, нужно было стрелять с очень близкого расстояния, но мы никак не могли подобраться к нему достаточно близко. Даже если мы прятались, он всегда чуял нас издалека. Чтобы поймать его, мужчины приготовили ловушки и веревки, но медведь избегал их. И он продолжал убивать скот, который мы сберегали, чтобы пережить зиму... Итак, однажды мой дядя Бобан решил зарезать одну из своих овец и, накрывшись ее шкурой и обмазавшись кровью, чтобы привлечь медведя, он одолжил дробовик и пошел к лесу поджидать его появления.

Сказав это, Марович замолчал, чтобы повысить интерес.

— И что произошло? — с любопытством спросил Джек. — Он  убил медведя?

 На лице серба появилась внезапная улыбка.

—  Он даже не стрелял из дробовика! — воскликнул он, смеясь и постукивая по столу. — Он заснул, и медведь устроил банкет с дядей Бобаном в качестве основного блюда. Осталась только голова и одна ступня.

— Joder,[3] — выругался Джек, представляя себе эту сцену.

—  Но какое это имеет отношение к нашей проблеме? — спросил Райли. — Это какая-то метафора?

— Метафора? — переспросил Марович. — Не знаю такого. Я просто подумал, что это смешно.

— Смешно?

— Ну да. Он рассказал историю из своего детства, — показал он на Джека, — а я другую. Теперь ваша очередь.