Звезда заводской многотиражки 4 - Саша Фишер

– А не слишком ли много вы себе позволяете? – тихо сказал я, тоже поднимаясь. – Или вы намеренно сделали вид, что ничего не заметили?

– Я не давал вам разрешения вставать, Иван, – холодно сказал он, не глядя на меня. – И не думайте, что наш с разговор о вашей бесполезной рубрике в газете закончен.

– А я не об этом сейчас говорю, – сказал я, вышел из-за стола и остановился напротив него.

– А вы кто такой, чтобы меня учить, как работать? – зло прошипел он. – Сядьте на место, я сказал. И не суйте свой длинный нос не в свое дело.

– Это очень даже мое дело! – заявил я. – Вы только что оскорбили мою коллегу. Совершенно не разобравшись в ситуации! И сделали это намеренно, чтобы унизить девушку.

– Вот, довольны теперь, да? – дверь распахнулась. На пороге стояла Даша с мокрым лицом. Темно-фиолетовый фингал заливал все верхнее веко правого глаза и немного сползал вниз. На скуле красовался другой кровоподтек, чуть светлее. – Такой вид более подобающий?!

ЭсЭс снова сделал пометку в тетрадке и поднял глаза.

– Не надо мне тут устраивать сцен, – сухо сказал он. – О случаях семейного насилия следует сообщать в комитет комсомола или партком, чтобы каждый случай был надлежащим образом рассмотрен и разобран.

– Какое еще насилие? – Даша втянула воздух сквозь зубы. – Я об дверь ударилась, ясно вам? Моя работа – разговаривать с людьми и брать у них интервью. Или вы думаете, что с фингалом под глазом разговаривать более подобающе, чем с косметикой?

– Во-первых, сбавьте тон, вы не на базаре, – отрезал ЭсЭс. – Ваше поведение сейчас говорит только о том, что вы невоздержанная и истеричная особа. И у меня есть большие сомнения в том, что вы пригодны для той работы, которую выполняете. Эдуард. Вы можете взять на себя беседу с начальником транспортного цеха сегодня? Дарья, поскольку ваш внешний вид и состояние не позволяет вам поддерживать разговор, сегодня вы займетесь делами в редакции.

Он встал из-за стола и деревянным шагом вышел из редакции.

«Ссскотина… – подумал я. – Сволочь. Гад. Уничтожу тебя, тварь. По стене размажу».

Больше всего хотелось, конечно, сжать кулак и двинуть в его вечно недовольное змеиное лицо. Но это было бы тупо. Затеять драку с начальником на рабочем месте – это прямой путь к увольнению. Даже такого со всех сторон защищенного молодого специалиста выпнут за милую душу. Нет, здесь надо действовать иначе. Я еще не знал, как именно, но обязательно придумаю, как устроить этому уроду волчий билет. Чтобы его даже туалетную бумагу издавать не взяли. Пусть лес подметает. Или пустыню пылесосит.

Я выдохнул. Несколько раз сжал и разжал кулаки. Посмотрел на свои ладони, на которых полукружьями отпечатались ногти.

– Кто-нибудь знает домашний телефон Антонины? – спросил я.

– У меня был записан на всякий случай, – отозвался Эдик. – Только…

– Ты знаешь, что с ней случилось? – спросил я.

– Нет, – Эдик помотал стриженой головой. – Просто она просила ей не звонить без необходимости.

– Ты считаешь, что необходимость еще не настала? – у меня вырвался нервный смешок. Я подошел к Даше и обнял ее за плечи. – Даша, не плачь, пожалуйста. Все будет хорошо, правда. Я узнавал.

– Это какой-то кошмар, товарищи… – простонала она. – За что нам это? Откуда он взялся на наши головы?

– Ох, – Эдик схватился за голову и скривился. Скосил взгляд, будто пытаясь увидеть свои несуществующие больше длинные пряди сосульками. – Даш, а у тебя вопросы для интервью уже составлены?

– Да, сейчас… – Даша всхлипнула и наклонилась к сумке. – У нас обновили автопарк, так что… В общем, здесь заметки, сам разберешься, да?

– Угу, – буркнул Эдик, перегнулся через стол и забрал у Даши тетрадку. Тоже обычную школьную, как и у меня. Самый простой и дешевый вариант бумаги для записей – тонкая тетрадка в темно-розовой обложке с гимном Советского Союза с обратной стороны.

Эдик уткнулся в тетрадку, бормоча что-то себе под нос. А я стоял у Даши за спиной, и гладил ее по голове.

– Даш, ты как, в норме? – спросил я, склонившись к ее уху.

– Нет, – она мотнула головой, потом подняла взгляд на меня. – Но все равно говори, что ты там хотел сказать.

– Можешь написать докладную записку с требованием изложить регламенты внешнего вида? На имя директора завода? И в партком еще? – задумчиво сказал я.

– Что? – Даша нахмурилась. У нее даже слезы как-то сразу высохли. – Это еще зачем?

– Слушай, я постараюсь разузнать, конечно, за что его турнули с прошлого места работы, но сидеть, сложа лапки и терпеть, как этот урод устраивает нам свое гестапо – это тоже так себе идея. Вот смотри, он сегодня не учел в твоем рабочем графике примерно тридцать минут. Сославшись на требования к внешнему виду, которых раньше не было. Ты сотрудник сознательный, требования выполнять согласна, только хотела бы, раз уж они изменились, чтобы они были изложены четко, по пунктам, с указанием фасонов, марок косметики и всего такого прочего. Поняла?

Губы Даши стали расплываться в улыбке. Она медленно кивнула и потянулась за ручкой.

В дверь осторожно постучали, потом она приоткрылась, и в щель засунулась растрепанная голова Семена.

– Нету вашего этого? – шепотом спросил он и огляделся. Потом дверь открылась шире, явив нам нашего внештатного коллегу в полный рост – Ребята, а что я расскажу сейчас!

Глава третья. В серой зоне

Честно говоря, я надеялся, что Семен узнал что-то важное про ЭсЭса. Ну или хотя бы о том, почему уволили Антонину. Но нет. Все-таки нашего незамутненного Семена больше всего волновали спортивные новости завода, и он представить себе не мог, что кому-то эта тема может быть совершенно неинтересной. Во всяком случае, в сложившихся обстоятельствах. Но не выгонять же его было по этому поводу. Так что мы слушали его экспрессивный рассказ о стихийном шахматном чемпионате в цехе вулканизации. Как сначала кто-то поспорил, потом из карманов повытаскивали карманные шахматы, а потом рабочий день, считай, встал, потому что Ползунов и Пономарев схлестнулись не на жизнь, а на смерть.

И он даже не сразу заметил, что у Даши что-то не то с лицом.

На эти пятнадцать минут в редакции даже как будто восстановилась прежняя атмосфера. Правда, если не смотреть на стриженного Эдика в сером костюме и на синяки на дашином лице.

Хороший человек Семен все-таки. Простоватый, бесхитростный, но отличный парень. Увлеченный, позитивный…

– Почему посторонние в редакции? – раздался от дверей голос ЭсЭса.