Звёздные войны. Расцвет Республики. Во тьму (СИ) - Грей Клаудия

– Он винтианин, с планеты Винт. – Лиокс лениво приобнял булыжник за «плечи», будто старого приятеля. – Жеод, кстати, это прозвище[2]. Выходит так, что его имя можно правильно произнести, только если нет рта.

Рит попытался это осмыслить и не сумел. Главным утешением ему послужило то, что Дез и мастер Комак оторопели не меньше. Орла Джарени, однако, снова многозначительно ухмыльнулась.

– Жеод, вот как? – сказала она. – Приятно познакомиться.

Аффи похлопала Жеода по боку:

– Он поначалу немного робеет, но погодите, он еще с вами спознается.

Лиокс хохотнул и повел всю группу в глубь корабля.

– Ага, просто погодите немного. Но не хочу, чтобы вы поняли превратно. Жеод, конечно, гуляка, но когда надо вести корабль, он очень надежен.

– Как скала, можно сказать. – Орла приподняла бровь. – Хорошо. Давайте посмотрим на спальные места.

– Ну, мы как бы должны их сначала организовать, прежде чем смотреть, – созналась Аффи. – Можно, наверное, этим заняться.

«Прекрасно, – подумал Рит, двинувшись следом за остальными. – Мало того что я отправляюсь на задворки Галактики, так еще вести нас через гиперпространство будет булыжник».

Порой Сила показывала, что у нее есть чувство юмора.

За полчаса временные спальные места были обустроены и распределены, после чего пассажиры и экипаж пристегнулись для взлета. Со своего сиденья Рит мог видеть часть окна кабины, по одну сторону которого располагались приборные панели, а по другую маячил Жеод (все такой же неподвижный), очевидно, занимавший место навигатора. Чтобы смотреть в окно, приходилось выворачивать шею, но оно того стоило. Юноша знал, что не увидит Корусант много месяцев, а то и целый год; вероятность того, что экспедиция может продлиться дольше, он отказывался даже рассматривать.

«Дом», – подумал он. Слово ужалило как стрела. Джедаев не учили считать домом свой храм или родную планету. Но от желания иметь дом не могло полностью освободиться ни одно разумное существо. Рит и не хотел освобождаться. Ему хотелось запомнить Корусант именно таким: сверкающим, процветающим, торжествующим.

«Ты противишься своему долгу, мой падаван? – всплыл в памяти голос мастера Джоры, в котором чувствовалось легкое веселье, но не без укоризны. – Джедаю так себя вести не подобает».

«Я хочу исполнять свой долг, – так же мысленно ответил Рит, выразившись более ясно, чем в последнем разговоре с учителем. – Но мне кажется, что долг велит мне трудиться здесь, на Корусанте, в архивах».

Он напомнил себе: если что-то советует вообще никак не менять свою жизнь, даже на йоту, – не факт, что это голос Силы.

Или факт?

Рит сгорбился в кресле, упорно цепляясь за свою веру в инстинкты, твердившие: вся эта поездка – очень неудачная идея; во всяком случае, для него. У прочих джедаев вид был спокойный, даже безмятежный. Рит позавидовал этой уверенности, этой непоколебимой опоре на Силу.

«Когда я пройду испытания, – подумал юноша, – то стану таким, как они. Спокойным и уверенным. Целеустремленным. Лишенным внутренних конфликтов и сомнений».

Орла Джарени ухватилась за подбитые плотным материалом ремни безопасности. Трясло сильнее, чем она привыкла – примерно таких ощущений она ожидала на фронтире, а встретила куда ближе к дому. Хотелось видеть в этом добрый знак, но искать знамения в надежде или страхе всегда было ошибкой. Истинные знамения являлись сами, и их невозможно было ни с чем спутать.

До сих пор не было никаких знаков, свидетельствовавших о том, что она приняла верное решение.

«Может, отказаться? – подумала Орла. – Совет не станет меня упрекать. Если я скажу им, что ошиблась, тогда…

Тогда ты утратишь веру в себя. Хотя бы начни. Побывай там, где все зародилось. Тогда ты поймешь, было ли решение правильным. Или нет».

Капюшон плаща способен на многое: согревать, маскировать, приглушать излишний шум и так далее. В момент отправления Комак Вайтес использовал его в роли щита. Он и так прилагал слишком много усилий, стараясь обуздать свои эмоции, чтобы еще и пытаться контролировать малейшие их проявления на лице. Прежде чем приступать к обязанностям на фронтире, нужно было утихомирить внутренний хаос.

Вызваться добровольцем на это задание казалось правильным решением. Работа сама по себе была важной, но она также давала возможность снова посетить те края, где – по крайней мере, так считал Комак в душе – он превратился из ученика в настоящего джедая. Рыцарские испытания стали уже просто формальностью после айремско-э’роноского кризиса.

Но всякий раз, когда Комак вспоминал о тех событиях, ему приходилось подавлять эмоции, которые джедаю испытывать не полагалось.

«Вернувшись туда еще раз, ты обретешь мир, – сказал он себе. – И наконец сможешь навсегда распрощаться с этими чувствами».

Когда Комак сказал это себе на Корусанте, то действительно так считал.

Теперь же он не был столь уверен.

Дез Райден вытянул свои длинные ноги, скрестив щиколотки, и откинул кресло, надеясь задремать, когда корабль отправится в путь. Он ожидал, что этот миг будет немного тревожным, но вместо этого чувствовал лишь прилив сил. Порой сам акт принятия решения заряжал энергией не хуже любой драки. Цель придавала ясность каждому действию, каждой мысли.

Мастер Джора, несомненно, сказала бы, что следует быть осторожнее. Что жажда приключений может породить другие желания, несовместимые с ролью джедая.

Но когда он неожиданно и внезапно потребовал перевода с Зейтуина… это вызвало вопросы и, несомненно, вызовет еще не раз.

«Ты поступил правильно, – сказал себе Дез. – Задержись ты там еще немного, чувство безысходности переросло бы в гнев. Может, хватит сомневаться в себе?»

Он считал, что закрыл эту тему. И в данный момент это казалось правдой. Но лишь время покажет, как долго продержится его решимость.

Сидя в кабине, Лиокс кивнул, увидев координаты, которые высветились на экране. Несколько нитей медитационных четок, намотанных на рычаг управления посадочными опорами, начали раскачиваться и бренчать, когда Аффи подняла «Посудину» над площадкой и вывела из космопорта в корусантскую толчею.

– Молодец, Жеод, – похвалил навигатора Лиокс. – Пора убираться с этой сумасшедшей планеты. Она слишком суматошная и так застроена домами, что даже на улице чувствуешь себя как в четырех стенах.

– Мне тоже не понравилось, – сказала Аффи. – Правда, мы не особо много успели повидать, но со слов Сковер так выходило, будто это самое обалденное место в Галактике.

– Обалденно большое, это да. – Лиокс кивнул в сторону поверхности планеты, от которой они отдалялись. – Но, как по мне, не слишком приятное.

Аффи не могла сдержать разочарования поездкой. Она рассчитывала вернуться к Сковер Байн с какими-то свежими мыслями или впечатлениями, тем самым подтвердив, что не зря стала одним из первых членов гильдии, побывавшим в Галактическом Ядре. На Корусанте наверняка было что-то значимое и удивительное, иначе он не был бы самым важным из Центральных миров, правда? Если и так, то ничего подобного Аффи не увидела. Может, хоть пассажиры окажутся интересными; что бы ни означало это словечко «джедай», по крайней мере она сможет рассказать об этом Сковер.

«Я просто хочу, чтобы ты мной гордилась», – мысленно сказала она, обращаясь к главе гильдии и своей приемной матери.

Атмосфера стала разреженной. Небо потемнело. «Посудина» отдалилась от Корусанта и вышла в космос. Лиокс ухватился за рычаги управления гиперприводом и сказал:

– Мне уже не терпится убраться подальше от цивилизации.

С этими словами он отправил корабль в гиперпространство, прочь от Галактического Ядра, в дикие края.

Глава 2

Импровизированные спальные места на борту «Посудины» оказались скромными, но, опять же, комнаты падаванов в храме тоже не блистали роскошью. Рит без всяких жалоб окинул взглядом маленькую койку, тонкие перегородки и простенький санузел.