Трагический исход - Пьер Сувестр

Что же он сделал? На что решился?

Наконец Жан Дерваль пришел в себя. Все очень просто: они выходили из порта в открытое море, шли на поиски, отправлялись в погоню за воздушным шаром.

Так поступать было рискованно и безрассудно. Жан Дерваль никогда бы этого не сделал, если бы подумал, ведь он не имел права жертвовать своим экипажем и миноносцем. Он переоценивал свою сумасбродную попытку, когда миноносец пересек конечную точку заставы и он увидел бурное море. Вот тогда он вновь заколебался.

Очевидно, надо было проявить осторожность, повернуться другим бортом и возвратиться назад…

Вдруг кто-то приблизился к нему. Это был его друг доктор Юбер.

– Браво, Дерваль, – сказал он. – Я только что понял, что произошло, и восхищаюсь вашим смелым поступком. Я счастлив, что нахожусь на борту вашего корабля и смогу участвовать в спасении, которое вы задумали…

Жан Дерваль посмотрел на доктора.

– Вы знаете, – возразил он, – если мы тотчас не вернемся назад, то этот поход может закончиться трагически. Я спрашиваю себя, имею ли я право на это?

Доктор улыбнулся, затем пожал плечами.

– Вы хороший моряк, – сказал он утвердительно, – и вы спасете свой корабль. Если же вы беспокоитесь относительно экипажа, то предоставьте им случай… и вы увидите, что это за люди.

Жан Дерваль молчал. Не было смысла спрашивать матросов для выяснения их мнения.

Ей-Богу! Их мнение было бы единодушным: любой ценой двигаться вперед, разыскать шар, который видели пролетающим далеко над волнами, рисковать, сделать невозможное, чтобы спасти несчастных, потерявшихся во время бури.

Поэтому Жан Дерваль, ухватившись за поручни капитанского мостика отдавал приказы:

– Добавьте в топку топлива! Вперед!

С этого момента миноносец буквально бросился в яростное море. Он прыгал по волнам, все части корабля, составляющие его остов, трещали; создавалось такое впечатление, что в любой момент хрупкий длинный корабль может расколоться надвое. Матросы тотчас предугадывали, что нужно делать. И несмотря на то, что каждый находился на своем месте, кочегары насыщали топки, раздували огонь, весь корабль ужасающе содрогался.

Жан Дерваль не покидал капитанского мостика, и, не обращая внимания на пронизывающий ветер и волны, он прокладывал прямо перед собой самый короткий курс на воздушный шар.

В течение сорока пяти минут миноносец соперничал со скоростью потрепанного бурей аэростата. Доктор Юбер оставался на капитанском мостике рядом со своим другом. Оба были промокшими до нитки, ослепленными волнами, разбивавшимися о борт корабля.

Но как мало для них это значило! Погоня, которой они полностью отдались, была слишком увлекательной, слишком захватывающей, чтобы обращать на такие пустяки внимание…

– Доктор, – произнес командир Жан Дерваль, – теперь эти люди принадлежат вам, сделайте для них все, что можете.

Затем, снова поднявшись на капитанский мостик, он отдал приказ:

– Осторожно! Тихий ход! Мы возвращаемся назад.

Миноносец 27 повернулся другим бортом. И теперь, скользя по волнам, он уже не испытывал действия таких внезапных толчков, как раньше.

Наступила ночь, кругом царила полнейшая темнота, изредка пронизываемая огнями береговой линии. Приближались к городу Булонь, и Жан Дерваль был очень рад, что в результате ужасно трудного похода он сохранил свой корабль целым и невредимым.

Энергичное загорелое лицо лейтенанта излучало радость.

– Я помог им выпутаться из беды… Мне удалось выхватить из моря… этих несчастных. Еще несколько минут – и волны поглотили бы их…

И совсем не думал командир Жан Дерваль, который радовался спасению воздухоплавателей, о том, что он проявил небывалую смелость и сноровку.

Жан Дерваль превосходно вел свой миноносец. Он нагнал неуправляемый воздушный шар в тот момент, когда он после взрыва упал в море, и оно поглотило его. Жан Дерваль своим натренированным острым взглядом моряка сразу же обнаружил точку, где только что затонула сетка с находившимися в ней людьми. Корабль прибыл как раз на это место, и хорошо обученные матросы появились на палубе с багром; несколько минут спустя, выполняя в точности приказы своего шефа, они вытащили сетку с двумя безжизненными телами. Их перенесли в офицерскую кают-компанию, и вот тогда Жан Дерваль сказал доктору Юберу:

– Теперь эти люди принадлежат вам.

Затем он вышел, чтобы принять управление кораблем. Действительно, Жан Дерваль выполнил свой долг, он вырвал добычу из бездны моря. Теперь уже представителю медицинской науки придется возвращать их к жизни.

– Вот что! – решил Жан Дерваль. – Им нужна ванна, только ванна поможет им выпутаться из беды.

Мужественный офицер, честный и смелый, радовался тому, что нужно возвращаться в Булонь, чтобы привезти туда так удивительно спасенных двух людей.

– Жан Дерваль! – раздался вдруг голос, идущий с фланга корабля.

Офицер повернул голову; в одном из открытых люков появился доктор Юбер.

– Жан Дерваль, – спросил он несколько нерешительным голосом, – какие обычаи существуют на флоте, когда, например, корабль имеет на своем борту гроб?

– Я не понимаю… – сказал Жан Дерваль удивленно.

– Я хочу сказать, – уточнил доктор, – существует ли внешний символ, который водружают на корабль, если на борту его имеется труп, мертвец?

На этот раз лейтенант понял. Он почувствовал, как забилось его сердце. Большое разочарование отразилось на его лице.

Однако он не выразил излишнего и бесполезного удивления. Он довольствовался тем, что произнес:

– В таком случае вывешивают приспущенный флаг.

Юбер внимательно посмотрел на своего друга, а тот отвечал загадочным тоном, немного насмешливым, который совершенно не соответствовал трагической ситуации.

– Тогда, мой дорогой, сделайте все необходимое.

С наступлением ночи на набережной в Булони толпа людей все прибывала и прибывала. Казалось, весь город собрался в порту. Все ждали возвращения миноносца.

Эмоции достигли накала, так как два или три раза на корабле просигналили о приближении. Благодаря прожектору, пронизывающему море потоком световых лучей, удалось рассмотреть возвращавшийся миноносец 27; оставалось пройти только расстояние в несколько миль.

Шепот удовлетворения прошел по толпе, раздались аплодисменты, и тревожное состояние толпы уменьшалось по мере приближения миноносца.

Но новая тревога закралась в души добрых людей: удалось ли миноносцу спасти воздухоплавателей.

Внезапно в толпе стали распространяться и передаваться из уст в уста новости, отвлекая таким образом внимание от корабля, прибытие которого ожидали.

Настолько необычными, ошеломляющими и ужасными они были, что никто сначала и не хотел в них поверить, и только впоследствии очевидность их была установлена.

Толпа, вначале радостная и веселая, впала в панику.

О чем же говорили?

Что обнаружили?

Это было невероятно, неслыханно!

Люди, возвратившиеся с аэродрома, куда они побежали, чтобы узнать, что же произошло, в парке среди канатов и мешков с балластом натолкнулись на тело убитой женщины. Одни утверждали, что речь шла о виконтессе де Плерматэн, другие, что это была некая княгиня.

Официальные власти установили, что загадочно убитая женщина была одной и той же личностью; при ней нашли бумаги, удостоверяющие, что она княгиня и что по неизвестным причинам она носила еще имя виконтессы де Плерматэн.

Другие люди, которые только что вернулись с аэродрома, сообщали еще более тревожные известия; они слышали выстрелы, взрывы, шум от неистовых пререканий, затем голоса, произносящие трагическое, страшное, волновавшее всех имя: Фантомас.

Было известно, что Жюв и Фандор находились в парке, и предполагали, что именно они и были унесены воздушным шаром.

Что же произошло?

Теперь все собравшиеся дрожали от ужаса, как будто дуновение смерти задело их.

Страшное имя Фантомаса было у всех на устах; они отдавали себе отчет, что случилось нечто ужасное, пока еще непонятное, и что именно этот зловещий преступник, Гений зла и был организатором всех нахлынувших событий!

Повсюду с тревогой обсуждали последние новости.

Вдруг наступила тишина.

Раздался хриплый свисток, затем прожекторы порта осветили длинное и черное судно, входящее в гавань.

– Миноносец, миноносец вернулся! – закричала толпа.

Действительно, миноносец 27 возвратился в порт.

Толпа стихийно, чистосердечно выражала свое отношение к вернувшимся криками восхищения «браво».

Но вскоре на смену радости пришло разочарование.

И инстинктивно, словно они сговорились, мужчины при входе судна в гавань обнажили головы, а женщины перекрестились: флаг был приспущен.

Миноносец 27 привез домой мертвецов.

Глава 3

ОДНОРУКИЙ