Ведьмины штучки - Тиана Каракада́

Но однажды в апреле Антон отправился-таки домой, невмоготу стало, соскучился.

Хорошо дома, Серко выбежал из будки, запрыгал, лапы на грудь положил, щёки лижет – помнит, чертяка! Бабушка у печки по́ралась2 – выскочила, руки в муке, обнимает, плачет от радости, удивляется, красивым стал, повзрослел. Так восемнадцать же стукнуло! Вышел Антоша в огород – благодать! Деревья в молодые листочки оделись, пригретая солнышком земля пахнет, дурманит, синичка поёт заливисто. Хорошо!

Антоша инструмент пересмотрел, грабли починил, лопату в воду опустил, чтоб черенок набух.

Сели вечерять. У бабушки пирожки – объедение. Тут и с творогом, и с маком. Антоша про жизнь в городе рассказывает, бабушка – о своём житье. Антоша всем интересуется, а о Лизе – ни слова! Не спрашивает. Бабушка терпела-терпела – не выдержала, заговорила первая:

– Лизавета-то овдовела, умер Филипп от инфлюэнции3, и полгода не пожили. Похоронила она мужа, а вскоре сыночка родила, окрестила Николаем, в честь своего отца. Славный такой мальчишечка, бегает уже.

Тут Антон и напрягся.

– Бабушка, а схожу-ка я на рыбалку? На вечерний клёв.

– Сходи, а как же. Чего ж не сходить? Самое время!

Антоши и след простыл.

– Какую же он рыбку без удочки-то поймает? – засмеялась про себя бабушка.

Ах, молодость, молодость! Сетуют иной раз те, кого жизнь чему-то да научила, кто не раз набил лоб свой, кто наставил себе шишек. Учат детей своих неразумных, как правильно жить, что делать. Конечно, добра желая! Но как знать, что человеку лучше? Ведь что одному плохо, другому – за счастье покажется. Что одному – мечта, другому и даром не надо. Потому нечего к чужой судьбе со своей меркой подходить, неправильно это.

Антоша Лизу на руках до Ру́салки донёс – отпускать не хотел. У воды к своей груди прижал, напомнил их последнюю встречу. «Я, – говорит, – сделал, как ты велела. Стану иной раз в Одессе на перекрёстке, смотрю-смотрю – много барышень мимо проходит: нарядные, красивые, а всё равно, Лизочка, краше тебя нет! Так и не встретил лучше, чем ты».

Потянулась Лиза к нему, обняла бережно, к себе крепко-крепко прижала, горячими губами его губы нашла.

А село пошумело-пошумело да успокоилось, даже самые вредные сплетницы (это у которых дочки остались незамужние), хоть и не сразу, но наконец признали, что, несмотря на разницу в возрасте, Антон и Лиза – хорошая пара. А как не признать! Всё-то у них ладится – и в огороде, и в доме порядок. И виноградник поднимается – загляденье, и сад. Антон сразу же из города соломорезку привёз, теперь и с дробилкой управляется, говорит, да уверенно так, что скоро в нашем селе машины ездить будут и в поле работать. А пока купил этот, как его? Лисапед! Баловство, конечно.

Лиза с Антоном знают, что бабы языками чешут, улыбаются, у них за Колей Лидочка, Ваня и Верунька подрастают. К зиме пятого ждут.

Начало XX века. Всё ещё впереди.

__________________________

1Жок – народное гулянье.

2По́раться – делать какую-нибудь домашнюю работу, прибирать, готовить и т. д.

3Инфлюэнция – то же, что грипп (устаревшее название).

Мурлыка

Поезд медленно тянулся на юг. Машины с лёгкостью обгоняли состав, который из-за сыпучих песков и подземных вод никак не мог пуститься во все тяжкие. Андрею достался билет на верхней полке, но до прихода законного пассажира он сел внизу, тем более что напротив смотрела в окно прелестная молодая женщина. Андрей украдкой бросал взгляды на попутчицу и уже рассмотрел милый профиль, вздёрнутый носик и рыжие пружинистые волосы в мягкой косе, но всё ещё не решался заговорить. Собравшись идти за чаем, Андрей услышал:

– Принесите и мне, пожалуйста. – Девушка протянула чашку, и глаза их встретились. «Карие!» – понравилось Андрею. А когда он вернулся, беседа завязалась сама собой, как и положено в поезде дальнего следования. Даша щебетала о себе, не заботясь, какое впечатление производит: работа, подружки, муж бросил… Андрей отметил про себя, что другая сказала бы «развелись». Такое простодушие удивляло, ведь на глазок Даше было лет двадцать пять, но эта же наивность и притягивала. Андрей, как никогда, чувствовал себя сильным и уверенным: хотелось эту рыженькую с белой нежной кожицей девушку оберегать, защищать от разных глупостей и, чего греха таить, любить. Так и продолжалась их спокойная неторопливая беседа.

Вот и Сургут. Андрей прошёлся по перрону. «Даша, Даша» – имя грело и приятно щемило. Долгожданный, только что начавшийся отпуск показался вдруг тягостно длинным. Быстрее бы пролетел, ведь в северном городе его уже будет ждать Даша! В кармане лежал беленький бумажный квадратик, где были нацарапаны имя и заветный телефон. И Андрей купил букет ромашек, так похожих на девушку…

Наконец поезд тронулся и плавно поехал. С высоты сургутского моста они вместе любовались Обью – широкая река, красавица!

– Та-ак, а это моё место! – пророкотало за спиной. Рядом стоял крепкий вальяжный мужик, джинсовая рубашка его была наполовину расстёгнута, мощная грудь обнажена, а на ней – серебряная цепь с массивным крестом. Крупное лицо мужчины с носом-барабулькой и усами-щёткой было бы внушительным, если б не весёлые глаза.

– Что, подумали, что так и не будет никого, а? Так и будете ехать одни? А вот он, я! Ха-ха-ха! Прикиньте, перепутал и в другой вагон сел. А-ха-ха-ха! – Раскатисто и хрипло смеясь, он вытеснил Андрея на вторую полку.

Тут же познакомился с Дашей, и через несколько минут та уже угощала его печеньем и называла Валерой. Вначале, видимо, чувствуя неловкость, она робко попыталась втянуть и Андрея в разговор, но вскоре новый попутчик всецело захватил её внимание.

Андрею сверху было видно, как разрумянились Дашины щёчки, влажные зубки поблёскивали жемчужинками, а тонкие руки то и дело поглаживали, поправляли, откидывали рассыпавшиеся рыжие спиральки волос. Конечно, Андрей спустился к ним, даже попробовал ввязаться в беседу, но попутчику он явно был неинтересен, да и Даше, видимо, уже тоже, и пришлось убираться.

Андрей лежал на верхней полке и под равномерный перестук колёс размышлял о том, что вот ему уже почти тридцать, а женщин он так и не понимает. Что им нужно? Почему этот вахтовик девушке больше по душе, чем он, Андрей, человек с высшим образованием и хорошим заработком?

Утором Даше выходить.

Валера помог достать багаж и произнёс:

– Мурлыка, я тебе позвоню. Ха-ха-ха! Обязательно!

Даша смущённо кивнула на прощание Андрею и, оставив ромашки на столе, поспешила за Валерой, тащившим её сумку к выходу.

Поезд вовсю набирал обороты. Вернулся Валера, довольно напевая, он завалился на своё место, взял телефон и заурчал:

– Мурлыка, я уже еду к тебе! Да, денежки получил, всё в порядке. Приготовила мне борщика со сметанкой? Ха-ха-ха! Ты моя хорошая! Люблю тебя, мягонькую! До вечера! Целую твои лапки!

«Да он женат!» – догадался Андрей.

Валера сел, прокашлял горло и снова стал звонить.

– Мурлыка, узнала? Да, уже в поезде. Завтра вечером буду у тебя. Ха-ха-ха! Не надо встречать, я на попутке доберусь. Я очень, очень соскучился по тебе… Нет, получил только аванс, обещали пятнадцатого на карточку кинуть. А чем будешь угощать своего котика? Хочу фаршированный перчик со сметанкой… Вот спасибо! Целую твою мордочку! До встречи!

Валера какое-то время смотрел на мелькающий лес, снова набрал чей-то номер и зарокотал:

– Мурлыка, это я! Еду, еду!.. Послепослезавтра, к вечеру. Ещё не заплатили… Да, да, работаешь, работаешь, а на билет пришлось одалживать… Сказали, после пятнадцатого. Я так скучаю по моей Мурлыке! По глазкам, и по губкам, и по… Ха-ха-ха! А ну, скажи, что ты приготовила своему любимому муженьку?.. Со сметанкой?..

Андрей достал из кармана беленький бумажный квадратик с острыми каракулями, сложил самолётик и выпустил в окно. Тот мгновенно исчез, словно его никогда и не было. Андрей улыбался, теперь он точно знал, что нужно женщине! И он ехал в отпуск!

Кукла

Я ждала Ленку в вестибюле больницы. Мы договорились навестить нашу подругу, которая попала сюда с банальным аппендицитом. От нечего делать подошла к открытому киоску, что пристроился возле гардероба. Здесь было на что посмотреть: на отдельном стеллаже расположились игрушки: машинки, мотоциклы, самолёты, для малышей – мягкие зверушки, и конечно, лего! Я скользнула по ним взглядом и устремилась было к разложенным на прилавке книгам, но каким-то боковым зрением усмотрела нечто, что выбивалось из общей гармонии детского счастья. Из чистого любопытства вернув своё внимание обратно, я стала медленно рассматривать игрушки. Вот барби, кены и их дети, вот большая глупая кукла-пупс с розовым горшком… белый-пребелый мишка с синим шарфом поднял лапу. Вот оно, то, что меня зацепило! Между мишкой и ярко-жёлтой неваляшкой стояла в коробочке кукла! Серо-зелёный цвет её лица, чёрные круги под пустыми глазами, фиолетовые губы создавали жуткое впечатление. Я присмотрелась к игрушке, наклонилась вперёд, и вдруг догадка отшатнула меня. Кукла была упакована в чёрно-свекольную коробку-гроб! Сомнений быть не могло – это была кукла-мертвец! Подошла Ленка с солнечными апельсинами. – Смотри!