Путешествие Одиссея (СИ) - "tapatunya"

— Мальчишка. Чуть старше тебя тогда. Признаки самообороны. Я скрыла некоторые улики, но и ему не помогла, и себя подставила.

— Кажется, я произвел на вас впечатление.

— Произвел. Меня поразила твоя убежденность в собственной правоте. Точно не хочешь чистосердечно признаться снова, как тогда?

— Пока воздержусь.

— Думаю, что поэтому тебе дали пожизненное. Люди, уверенные, что имеют право убивать — страшные.

— Страшнее чудовищ?

— Равные им.

Когда Одиссей вышел из станции, над планетой уже занимался рассвет.

Задрав голову, он привычно пробормотал: «Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос; ложе покинул тогда и возлюбленный сын Одиссеев»…

Эта ночь обошлась без всяких там лож. Мирный и спокойный треп за чаем.

Драгоценный треп, воспоминания о котором он будет хранить в своем сердце до конца дней.

Но вот уже утро, которое расставит всё по своим местам. Офицеры снова становятся офицерами, а каторжники — каторжниками.

Сонная Нуналуна брела от «Одиссеи» по чахоточной траве, чтобы сменить Мегеру.

— Одди, — удивилась она, — где ты был?

— Гулял.

Она зевнула.

— Только заберу свою косметичку и отправлюсь выполнять свой долг этой станции.

Сделав несколько шагов по направлению к общежитию, Нула вдруг позвала чужим голосом:

— Одди… Что это такое?

Он посмотрел в том направлении, куда она указывала трясущейся рукой.

На оранжевой траве, лицом к небу, лежал абсолютно мертвый Агава Артезиан.— Итак, — в глазах Гортензии Робинс читалась холодная ярость. — Маргарита Белых, Рафаэль Пратт и Нуналуна Осая. Кто из вас взял в руки спицы и воткнул их прямиком в сонную артерию Агавы Артезиана?— Вы дознаватель — вот и выясняйте сами, — ответила Нула с вызовом. Она была бледной и мелко подрагивала.

Неудивительно.

Если каждое утро будет приносить по трупу, то им всем недолго осталось.

— Возможно, вам пора вызвать подкрепление, офицер? — продолжила нападения Нуналуна. — Ваша профессиональная некомпетентность ставит нас всех под удар.

Даже вечно молчащий Раф вдруг заговорил:

— Почему вы исключили из этого списка Одиссея?

— Потому что, — отчеканила Гортензия, — эту ночь он провел вместе со мной.

Нула истерически расхохоталась, перекрывая заунывный вой Коры. Дети вторили ей, и этот невыносимый аккомпанемент причинял Одиссею больше всего душевных терзаний.

Архи Гуд, старчески покряхтывая, вышел со станции.

Решил взять на себя заботу о детях? Или у него были другие дела?

— Теоретически, — сказал Одиссей, — это обстоятельство не снимает с меня подозрений в убийстве Нокса.

Его раздражала бессмысленность обеих смертей.

В те времена, когда он еще был подростком и они с Брадобреем срывали голоса, крича друг на друга, Плюшевый Нокс приходил к нему по ночам с конфетами. Он выпрашивал их или обменивал у тех, кто прилетал к ним за топливом. Раздавал экономические консультации и повышал финансовую грамотность среди населения. Утешал задыхающегося от злости мальчишку.

А Агава тут и вовсе был не при чем. Угораздило же его попасть именно на эту станцию.

Раф. Нула. Мегера.

Мегера. Нула. Раф.

Как не перебирай эти имена в своей голове, понятнее не становится.

Архи Гуд первым делом проверил их браслеты и объявил, что никакой вспышки агрессии за эту ночь не зафиксировано ни у кого.

— Может, это Кора заколола мужа? — спросила Нуналуна. — Может, он ей надоел еще дома, а он и на каторгу за ней поперся?

— Смотрите, — сказала Гортензия, — как будет дальше. Я запрашиваю помощь управления, вас всех забирают отсюда и раскидывают по одиночкам, где вы и будете находиться, пока один из вас не признается.

«Как закономерно, — отрешенно подумал Одиссей, — что погибли самые невинные. А убийцы все еще живы».Планета, которую они вчера обыскали почти всю, выглядела сегодня еще более унылой, чем обычно.Наверное, ей пришлось для этого приложить особые усилия.

Одиссей, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, перегнал свою «Одиссею» в третий терминал, твердо вознамерившись среди всего происходящего безумия заняться полезным делом.

Например, отодрать моллюсков и кудрявую плесень со стен трешки.

Ну их всех к черту с их убийствами.

Достав из багажника все необходимое для очистки, он приступил к работе, однако без привычного шпателя всё было не то.

Послышались легкие шаги, и в третий терминал вошла Гортензия.

— И вот что получается, — сказала она без всякого вступления, — что именно Барнабау подготовил собственное убийство. У него был точильник, с помощью которого он сделал шпатель смертельно острым. На точильнике металлическая стружка от шпателя — и на самом Ноксе тоже. Также именно Барнабау грохнул все данные со своего планшета, учитывая сложность его паролей, никто другой не мог сделать. И главное, вы говорите, что он годами исследовал способ обхода действия корректоров. Думаю, стоит признать, что он его нашел.

— Нокс до ужаса боялся вида собственной крови, — ответил Одиссей, не удивившись её выводам. — Он бы даже иголкой в себя не смог ткнуть. В кого-то другого — тем более. Он был… не из тех, кто причиняют людям боль.

— Тогда ему был нужен помощник.

— Наверняка. Он должен был проверить, что его теория работает.

— Кто-то, кто вместо легкого пореза — убил Барнабау.

— На каких планетах, вы говорите, ритуальное вскрытие живота считается данью почтения воинам?Они нашли Рафа у озера. Он лежал, уткнувшись лицом в землю, и из его спины торчал обычный кухонный нож.Раф так и не выпустил удочку из рук.

Склонившись над ним, Гортензия констатировала:

— Удар нанесен снизу.

— Как будто его наносил какой-нибудь сморчок?

— Или старушка. Или девушка, — нахмурившись, ответила Гортензия.

— Нула высокая и спортивная, — возразил Одиссей угрюмо.

— Между прочим, её блог взлетел бы в топы по популярности, вздумай она однажды написать про убийство.

— Считаете это весомым поводом?

— Для обычного человека? Нет. Для блогера? Кто знает.

— Нуле не хватило бы ума провернуть такое дельце.

— Она самостоятельно собрала взрывное устройство, Блок.

Одиссей вздохнул. Да, это было самым неприятным в Нуналуне.

— С какой стати вы до сих пор не вызвали подкрепление?

— Архи Гуд руководит расследованием. Он считает, что пока рано. Это дело под юрисдикцией системы исполнения наказаний, а не полиции.

— Вот видите. Сморчок, которого вы притащили с собой — зло.

— Аккуратнее с высказываниями, Блок. Гуд — сотрудник системы. Он всю жизнь боролся за то, чтобы убийства происходили как можно реже.

— Ага. И он единственный из всех нас, кто не заинтересован в том, чтобы методика Нокса стала достоянием общественности. Раф знал её…

— Все контрабандисты одинаковы, Блок, — вздохнула Гортензия. — Только дай им что-нибудь, что можно продать на черном рынке подороже. А у вашего Рафа многое разного в анамнезе. Наверняка он решил, что с убийством в качестве доказательства торг получится куда весомее, чем просто с порезом.

Одиссей едва удержался от того, чтобы не пнуть лежавшего на ржавой траве Рафа ботинком. Неужели можно было убить Нокса, с которым они годами делили одну планету, ради каких-то денег?

Но это было бы уж слишком противно. Двенадцатилетним мальчишкой он, кажется, все-таки плюнул в убитого им. Не сказать, что от этого стало легче.

Почему Нокс обратился за помощью именно к нему? Потому что рассчитывал на его молчание? Все-таки дураком был Нокс, хоть и умным, конечно.

— Если… если только допустить малейшую вероятность, что ты можешь быть прав… Тогда на очереди тот, кто убил Агаву? — спросила Гортензия, не найдя новых аргументов в защиту своего Гуда.

— Мегера, — сказал Одиссей осторожно. — Ну, я почти уверен в этом. Слепая вспышка ярости, спицы. Четвертое непреднамеренное убийство.

— Агава Артезиан вышел в четыре утра покурить. Маргарита Белых страдает бессонницей и, по вашим словам, вечно бродит по планете по ночам. Предположим, они встретились. Тогда два вопроса: за что она убила Артезиана и как она получила доступ к методике Барнабау?