След Ночного Волка - Андрей Канев

Из машины пружинисто соскочил молодой белокурый подполковник в зеленом камуфляже. Водитель и охрана остались в машине. Подполковник ступил в дымный зальчик шашлычной. Осмотрелся и направился к угловому столику, сел так, что ему было видно все помещение и выход из него. Исмаил, заметив гостя, кинулся к нему неверной семенящей походкой, расплываясь в улыбке.

— Кумандир, здравия желаю, что вам принести… Лучшие куски мяса, самый сочный шампур выберу… Пива из холодильника любого, какое есть, рекомендую «Туборг».

— Исмаил, — в свою очередь улыбнулся кавказскому гостеприимству офицер, — все принесешь за мои деньги, я не сомневаюсь. И шашлык давай, и пива одну бутылочку, только скажи хозяйке, чтобы на хлеб, лук и кетчуп не скупилась.

Старик остановился в нерешительности посреди зала:

— Откуда знаешь, кумандир, как меня зовут?

— А вот знаю, ты неси, а потом поговорим откуда.

Старая чеченка подхватилась за стойкой, засуетилась, собирая на поднос пиво, хлеб, кетчуп, тарелку с луком, бокал, солонку, вилку, салфетки. Повернулась к старику, сказала по-чеченски, чему гость незаметно для хозяев улыбнулся:

— Гость непростой, собери новый шампур, что ты его угольями кормить собрался?

Исмаил послушно последовал за барную стойку. Через пятнадцать минут на тарелке перед подполковником дымился аппетитной горкой сочный шашлык. Старик, неуверенно, хитро посматривая из-под густых бровей, присел на край стула к столику, который занял гость.

— Приятный аппетит, кумандир.

— И тебе, Исмаил, здоровья.

— Я постарался, куски мяса самые лучшие, с молодого барашка, хлеб свежий, утром из печи…

— Согласен, постарался, — подполковник в зеленом камуфляже был явно доволен выставленным перед ним угощением.

— Я вас вижу в первый раз, а вы знаете, как меня зовут…

— Знаю, — подполковнику нравилось изводить старика, который, кажется, от напряжения даже хмель растерял.

— А как вас зовут? — не выдержал игры хозяин шашлычной.

Подполковник вытер губы салфеткой и улыбнулся самой доброжелательной улыбкой нильского крокодила:

— Исмаил, зови меня так же просто, как звал моего предшественника Федора, Николаем… Или тебе привычней Федор? Зови меня Федором, не обижусь, все равно и его и меня мамки по-другому кликали.

Исмаил Мерзоев имел дело с компетентными органами еще при советской власти. Сейчас ему было уже под семьдесят. Что-то очень страшное произошло с его участием в середине пятидесятых годов. Что-то такое, что до сих пор саднило душу человека и не давало ему основания послать на три русские буквы этого фраерка в погонах, Николая. С тех пор его так и передавал из рук в руки заезжавший в Чечню служивый люд по потребам государства Российского. Когда Федор пропал почти на три месяца из его поля зрения, перестал захаживать в шашлычную и звонить, Исмаил было уже подумал, что все, ярмо на шее рассосалось само собой. Однако, как оказалось, рано радовался старый чеченец. За Федором, вон, заявился Николай, а после него кто появится, может, Петр какой-нибудь…

Исмаил сгорбился после услышанного и совершенно трезво в упор посмотрел на подполковника:

— Что вам от меня нужно?

— У, дедушка, ты не прост, — улыбнулся Николай, — куда же акцент девался, ты вон, оказывается, по-русски чище меня выговариваешь.

Старик продолжал рассматривать гостя:

— Николай, вы кушайте, кушайте, если мешаю, уйду.

— Да нет, не мешаешь. Пришел к тебе познакомиться.

— Было приятно, — сморщился в подобии улыбки Исмаил.

Допив бокал с пивом, Николай проговорил:

— Мне от тебя, Исмаил, ничего сверхъестественного, как ты понимаешь, не нужно. Мне нужна от тебя достоверная информация о том, чем живут, что готовятся преподнести нам в подарок твои земляки, предпочитающие теплым домам холодные землянки в горах. Вот и все, ничего нового в твоей жизни с моим появлением не произошло.

— А что вас конкретно интересует и что я с этого буду иметь, старый уже стал, трудно на хлеб зарабатывать, пенсия маленькая, с шашлычной почти никакого дохода, что жарим, сами и едим.

— Меня интересует все. Что важно, что не важно, у тебя за это голова болеть не должна, я сам разберусь и выберу.

Заметив, что старуха не на шутку заинтересовалась их столь необычно долгим разговором, Николай помахал ей рукой и попросил:

— Хозяйка, какой занимательный у тебя хозяин, налей-ка мне и ему за мой счет пивка. Мне у вас понравилось, теперь часто, надеюсь, стану обедать в вашей шашлычной.

— Сделаю, кумандир, и друзей приводи, мы с Исмаилом гостям всегда рады, — обрадовалась та, что все так просто объяснилось.

— Чем, Николай, будете платить за информацию? — поинтересовался старик.

— Смотря за какую, — вот оно, самое ценное на кавказском рынке — торг, самое главное не продешевить, не позволить себя надуть, самое главное дать в два раза меньше, чем просят, — могу деньгами, могу делом.

Подполковнику стало интересно, куда коммерческая кривая разговора выведет. Он уже был предупрежден своим предшественником, что старик деньги берет неохотно. Вот и сейчас Мерзоев сделал вид, что задумался, а затем, не торопясь, произнес:

— Деньги мне не интересны. Был Исмаил бедный и вдруг стал богатым. Нет, так не бывает в жизни. Что соседи скажут? Будут думать всякое плохое, а мне уже скоро на тот свет, зачем мне пустые разговоры о том, что Исмаил продался русским.

— Хорошо, — улыбнулся Николай видимой наивности рассуждений старика, — помогу делом. Ты говоришь, у тебя бизнес не клеится, в чем причина?

Исмаил прищурил, глядя на подполковника, свои и без того от постоянной пьянки заплывшие глаза:

— Причин две. И обе, в принципе, устранимые. Сразу скажу, что моя информация стоит вдвое против того, в чем мне нужна помощь, но я согласен и так. Договоримся?

— Не тяни душу, говори.

— Причина первая: мне должен один очень нечестный и скупой русский военный тысячу долларов, или тридцать тысяч русских рублей. Если вы, Николай, эту проблему разрешите, я вас сведу с одним человеком, который даст вам очень тяжелую информацию на одного своего кровника. Настолько тяжелую, что вы сможете стать настоящим полковником раньше срока по выслуге…

Старуха, наконец-то, принесла два бокала пива, поставила их перед мужчинами и удалилась на улицу, проверить, не затух ли мангал. Подполковник вскинул правую бровь, такой неописуемой наглости со стороны старика он явно не ожидал:

— Что за военный, за что должен?

— Ситуация такая. В районной военной комендатуре есть зампотыл, высокий такой подполковник, звать Савельев Егор Иванович. Год назад на равных долях, по тысяче долларов с каждого, мы с ним открыли на въезде в Гик а ло шашлычную, называется «Гюрза». Сами знаете, военным заниматься бизнесом нельзя, разжалуют на гражданку. Записали шашлычную на мою старуху. Она там и кашеварила, и продавала. Стала шашлычная работать. Вагончик просторный, ремонт внутри сделали под евро. Савельев должен был поставлять баранину, а хлеб, помидоры, кетчуп, лук и другое там по мелочи — это была моя проблема. Так через месяц мою старуху посетители чуть тухлыми яйцами не закидали.

— А что случилось? — удивился подполковник. — Вроде бы, как ты рассказываешь, дело-то наладилось?

— Да в том-то и беда, что все вроде бы шло хорошо. И шашлычная у дороги приносила хороший доход. Но вы же, русские, не можете не украсть даже у себя. Мясо Савельев привозил уже готовое, в закваске. Так что он придумал: в покупную баранину стал подмешивать куски говядины и, что самое страшное, свинины. В общем, стал подмешивать то мясо, которое воровал у себя в комендатуре в солдатской столовой…

— Ну и фрукт, — искренне удивился Николай.

— Подлец, а не фрукт, меня и мою старуху за свинину в шашлыке посетители могли запросто зарезать, как баранов. Я старуху оттуда свою забрал, его предупредил, что больше с таким ишаком, как он, дела не имею. И сказал, чтобы вернул мне мою тысячу долларов. А он послал меня куда подальше, пообещал, что и эту мою шашлычню закроет. А та так и работает, чем он там людей кормит, одному аллаху известно. Вот такая, в общем, первая проблема, Николай.

— Эта загогулина, как когда-то говаривал один высокопоставленный алкаш, и не загогулина вовсе, решить ее труда не составит. Давай, аксакал, жалуйся на вторую.

Мерзоев благостно вздохнул и продолжил:

— А вторая проблема, что пылинка на столе, махнула баба тряпкой — и нету… Моя торговля шла бы намного лучше, если бы шашлычня, которая стоит напротив моей через улицу, закрылась бы почему-нибудь насовсем или сгорела…

— Да, ну и хитер же ты, старик. В селе всего три шашлычни, если я две закрою, останется только твоя. Умно придумано.

Старик скромно потупил заплывшие глазки.