Наука о социальной политике: методология, теория, проблемы российской практики. Том II. Становление науки о социальной политике - Борис Ракитский

На чем основано убеждение, что мирное развитие перестройки реально возможно?

Отчуждение народа от власти и властей от народа проходит, несомненно, свои стадии и имеет свои ступени, как и всякий противоречивый (живой) общественный процесс. Крайняя стадия отчуждения – враждебное противостояние, отношения законченных антагонистов, исключающих друг друга из своего желаемого будущего. По моим наблюдениям и оценкам, в нашей стране до такого уровня отчуждения дело, к счастью, еще не дошло. Все еще возможны диалог, сотрудничество, взаимодействие народа и властей. Не буду приводить многих аргументов в подтверждение этого вывода. Нет среди них абсолютно доказательного, да и быть не может, ибо только реальное дело, реальное взаимодействие народа и властей может подтвердить мою гипотезу. И все же попытаюсь аргументировать, чтобы было яснее, о чем и в связи с чем идет речь.

Бросается в глаза, что наш народ не ставит, как говорится, крест на властях, не считает закономерными и понятными события и действия вроде тех, что произошли 30 октября 1988 г. в Минске или 9 апреля 1989 г. в Тбилиси. Разнообразные несуразности в решении хозяйственных вопросов относятся и до сих пор на счет неких «вредителей» или «бюрократов», то есть не на счет властей в целом, а чаще все-таки на счет отдельных лиц. Очень охотно передаются слухи и поддерживаются мифы о прогрессивных людях в руководстве, об их противостоянии консерваторам. Не зная ровным счетом ничего о взаимоотношениях между высшими руководителями, о различии или сходстве их взглядов, более того, слыша только утверждения о коллективном руководстве и о монолитной сплоченности высшего руководства, народ все же придумывает отдельных носителей зла, возлагает на них персонально ответственность за неурядицы.

Именно это помогает удерживать распространенное убеждение, что нами правят друзья народа, озабоченные нашими нуждами и думающие только о том, как бы направить жизнь к народному благу, поддержать все ценное, интересное, полезное. На самый крайний случай и сегодня готово объяснение необъяснимого: высший руководитель не знает о безобразиях, ему не говорят, от него скрывают. Из всего этого проистекает волна писем и инициативных записок снизу вверх с надеждой «открыть глаза», помочь, подсказать и т. п.

Со стороны властей отношение к народу складывается по схеме, по сути своей схожей с описанной. Как бы ни многочисленны были протесты или недовольства, пусть даже они будут массовыми, власти склонны видеть в них лишь заблуждения легковерного народа, на время утратившего правильную ориентировку, поддавшегося влиянию антисоветски, антисоциалистически настроенных элементов. Зато даже отдельные «правильные» высказывания или оценки не только пропагандируются, но – я уверен – искренне воспринимаются властями как голос народа, как его подлинное мнение. Власти тверды в своем убеждении, что они едины с народом, а народ с ними.

Полагаю, что такое настроение народа по отношению к властям и властей по отношению к народу оставляет в наше время возможность для мирного политического взаимодействия, сознательной совместной работы народа и властей, уменьшения и сокращения отчуждения, обнаружения и обезвреживания самых глубоких его корней. Осуществить это непросто, но возможность мирного развития социальной революции, именуемой перестройкой, есть. Пока еще есть. И было бы преступлением эту возможность не использовать.

Реальность мирного развития социальной революции зиждется на том, что общественные процессы очень сложны и состав факторов, влияющих на формы протекания исторического процесса, весьма многообразен. В жизни всегда открывается множество вариантов. Наша общественная наука, к сожалению, бывает склонна к немалому схематизму при описании причин и возможных результатов развития. Связано это с тем, что марксизм-ленинизм прекрасно вскрывает крупные, коренные противоречия, определяет основные причины и на этой основе указывает магистральную линию перспективного развития. Не менее сильна наша идеология и при разработке тактики, но к этим потенциям марксизма-ленинизма мы обращаемся очень уж редко. В итоге получается определенная «плакатность», излишне крупный мазок. А вопрос о мирном способе преобразования власти в демократическую требует очень тонкого, скрупулезного подхода.

Давайте вникнем в существо проблемы. Формула «отчуждение народа от власти», применяемая в партийных документах для оценки современной ситуации в нашей стране, научно точна и глубока. Но она достаточно ясна лишь для того, чтобы обрисовать масштабность задач предстоящей революции как демократической по своему существу. Должно быть устранено отчуждение народа от власти, от нынешнего типа власти надо перейти к народовластию. Вот смысл обозначения противостоящих сил – народа и современной власти. Но как сложатся и как по-разному могут сложиться взаимоотношения этих сил в ходе становления народовластия, об этом общая формула (при всей её точности и глубине) не говорит.

В самом деле, что такое «народ» и что такое «власти» (или «элита», «номенклатура», «аппарат» – дело не в названиях)? Для обозначения генеральной расстановки борющихся сил в демократической революции эти понятия подходят. Народ – основная движущая сила такой революции, единство этой силы в ее коренном интересе, заключающемся в переходе к народовластию. Аппарат (власти, отодвинувшие народ от политики) – основная консервативная сила, пружина механизма торможения. Но реально и «народ» и «аппарат» – не монолиты, а социальные общности, состоящие из весьма разных людей, социальных групп и группировок. Это нетрудно подтвердить фактами.

Известно, что перестройка у нас на своем начальном этапе пошла как революция «сверху», то есть при больших усилиях и участии «аппарата». Значит, не все в аппарате консерваторы. По мере развертывания перестроечных дел появились активные сторонники и поборники перестройки на среднем уровне аппарата. В то же время народ ведет себя вовсе не однотипно. В Прибалтике, где революционные процессы пошли в 1988–1989 гг. дальше, чем в ряде других республик, создались и активно действуют народные фронты и противостоящие им движения. На Пушкинской площади в Москве ведут свою агитацию «Демократический союз» и его полная противоположность – националистическая «Память». На первом Съезде народных депутатов СССР одни избранники народа (подчас входящие в номенклатуру) защищали интересы демократизации, а другие (нередко рабочие и колхозники) – интересы аппарата. Словом, в действительной жизни участники политических обсуждений и событий не разбиты так четко и жестко на «команды», как на футбольном поле, и притом не носят формы своей политической «команды». И это не потому, что маскируются, а потому, что положение людей, их интересы, моральный потенциал, ценностные ориентации весьма различны и накладывают сильный отпечаток на политическое поведение.

Отсюда вывод, подтверждаемый практикой: не все, относящиеся к народу по своему положению и коренному, объективно обусловливаемому интересу, – твердые и последовательные сторонники демократизации. Точно так же не все состоящие на номенклатурных должностях – консерваторы, противники демократизации. Вот почему антиперестроечная пропаганда подчас не без успеха действует на «низы». А пропаганда демократизации, попытки сплочения перестроечных сил должны быть обращены и к «верхам», номенклатуре. Не может она быть абсолютно глуха к демократическим призывам и абсолютно безучастна при прогрессивных действиях.

Линия отчуждения народа и властей проходит не только там, где коренятся объективные интересы больших социальных групп. Эта линия проходит и через индивидуальные судьбы, субъективные интересы и жизненные позиции. Люди могут выбрать свое будущее исходя не только из сегодняшней принадлежности к тому или иному социальному слою. Они могут предпочесть интересы народа, связать свою судьбу с его интересами. Человек в состоянии преодолеть то, что отчуждает его от интересов народа, приобщиться к народу и его перспективам. Вот как об этом сказал на Съезде народных депутатов М.С.Горбачев, занимающий несколько самых высших номенклатурных постов в стране: «У меня, как у Генерального секретаря, Председателя Верховного Совета, нет другой политики, кроме перестройки, демократизации и гласности, и я еще раз заявляю Съезду, трудящимся, всему народу о своей непоколебимой приверженности этой политике, ибо только на её основе мы сможем консолидировать общество и двигаться вперед. В этом я вижу смысл своей жизни и своей работы»[9].

Давайте все же различать номенклатуру как правящую касту казарменного «социализма» и конкретных людей, состоящих в этой касте. Сущностная характеристика номенклатуры как правящей касты деформированного тоталитаризмом общества – конечно же, насилие, произвол, узурпация власти. Воспроизведение этих свойств – закон движения номенклатуры, ее глубочайший интерес. Реставрация сталинизма – номенклатурный идеал прогресса, наиболее последовательная реализация на практике сущности, предназначения, кастового интереса номенклатуры. Но тождественны ли с этим интересы и устремления конкретных людей? Нет, точнее, совсем не обязательно.