Возвращение в Терпилов - Михаил Борисович Поляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Найденный рядом с хозяином секретарь – высокий плотный мужчина лет сорока, имел на лице спокойное равнодушное выражение. Вероятно, он погиб, едва войдя в комнату, и, может быть, даже не успев заметить преступников. Его лицо и верхняя часть груди были густо осыпаны мраморной крошкой. Плиты, одна из которых использовалась для убийства, были сложены на деревянном настиле в углу кабинета, возле планировавшейся к ремонту стены. Это были мраморные бруски площадью метр на метр и не меньше десяти сантиметров в толщину. Поднять подобную махину было бы непросто и двум сильным людям, а уж с размаху нанести ей удар… Но главный вопрос состоял в том, как преступники вообще проникли на территорию особняка. В случае с судьёй следователи обнаружили на месте преступления и следы, и признаки взлома. А вот в крепость олигарха убийцы словно бы просочились при помощи нечистой силы. На территории не нашлось никаких посторонних следов, ни одна из камер не засекла взломщиков, ни один из пятнадцати охранников, дежуривших в это время в доме, не услышал ни шороха. Следователи ощупали каждый сантиметр пахомовского кабинета, отыскивая какой‑нибудь тайный проход, или, по крайней мере, нишу, где могли бы скрываться люди, но тщетно.
В прозрачной пластиковой папке, отдельно приложенной к делу, я нашёл несколько документов, засвидетельствовавших ещё одну сторону характера провинциального барина. Это были ксерокопии четырёх заявлений в милицию, сделанных в разное время – начиная с декабря 2004‑го года и заканчивая июлем 12‑го. Оказывается, Пахомов любил приглашать в своё логово девочек по вызову, и в обращении с ними ни в чём не сдерживал свою звериную натуру. Некая Надежда Головко, восемьдесят седьмого года рождения, уроженка села Микулино под Ярославлем, писала: «Он напился и полез драться. Я сапративлялась но он ударил меня в лицо, патом схватил за волосы и вывел на улицу. Там было холодно но он приказал мне плисать и петь песню. У меня тикла кровь, но я стала танцевать. Он кидал в меня бутылками и банками от пива. А когда я упала он подошол и ударел меня в живот ногой. Я ачнулась уже в больнице».
В корявом письме ночной бабочки читалась вся её тусклая, банальная судьба. Пьяная деревня в далёком Замкадье – без возможности получить образование, без работы и перспектив. Вместо всего этого – ежедневный «Дом‑2» по телевизору и мечты о сладкой, роскошной жизни. «Я хотела бы жить на Манхэттене и с ДемиМур делиться секретами», – почему‑то вспомнились мне слова некогда известной песни. Но вместо Манхэттена Надя оказалась в этом мрачном особняке, один на один с его разъярённым монструозным властелином… Я представил себе, как это было. Пьяный Пахомов за волосы вытаскивает полуголую девчонку на улицу и швыряет в весеннюю слякоть. «Танцуй давай!» – приказывает он. Бедняга встаёт и начинает неуклюже двигаться, дребезжащим сорванным голоском выводя какую‑нибудь первую пришедшую в голову мелодию. Её лицо и голая грудь залиты кровью, волосы растрёпанны. После побоев она едва держится на ногах. Пахомов, наблюдает за ней, отпивая из бутылки, и пьяно ржёт… Затем ему приходит в голову новая блажь, и он бросает в девчонку сначала одну, потом другую бутылку. Несколько раз ей удаётся увернуться от этих снарядов, пущенных сильной, но нетвёрдой рукой. В Пахомове просыпается азарт, он кидает ещё и ещё… Наконец, одна из бутылок сбивает девушку с ног. Она кричит от боли, но пьяного эти звуки только раздражают. Чтобы прекратить их, Пахомов подходит и пинает её ногой в живот…
При всём этом, конечно, присутствовали охранники. О чём они думали, наблюдая за забавами шефа? Кто‑то вероятно брезгливо отворачивался, кто‑то смотрел равнодушно, как на привычное и обыденное, а кто‑то, быть может, и надеялся попользоваться беспомощной девчонкой после хозяина… А не было ли среди них и того, кто представлял на месте несчастной своую дочь или сестру, наполняясь при этом самой обычной и естественной ненавистью к богатому самодуру? А ведь сколько ещё было таких историй… Да, версия с охранником выглядит убедительно. Имея доступ к системам наблюдения, замести следы несложно. Можно смонтировать или удалить записи, отключить ту или иную камеру, наконец, безопасно пустить в здание, а после и вывести из него сообщников. Убили Пахомова в два часа ночи, труп же обнаружился в пять. На то, чтобы спрятать концы в воду имелось целых три часа – огромный срок! Странно, но среди документов почти отсутствовали сведения об опросе охранников. В полицию вызвали только некоего Антона Велидова, начальника агентства «Константин», руководившего наблюдением за домом. Тот отвечал лаконично: ни один сотрудник на месте преступления в означенное время не находился, никто ничего не слышал и не видел…
В остальных материалах не оказалось ничего интересного. Одна из трёх оставшихся фотографий представляла собой кадр с той самой видеозаписи, запечатлевшей отъезжающую от особняка машину. На мутном изображении едва‑едва различался контур автомобиля и его номер, людей же в салоне нельзя было рассмотреть вовсе. Оставшиеся два снимка лишь демонстрировали пахомовский сад с разных ракурсов.
Вернув документы в папку, я задумался. Всё‑таки преступники, кто бы они ни были, очень странно выбирали жертв. Что может быть общего у отставного олигарха и городского судьи? А между тем вряд ли бандиты били наугад. Обоим преступлениям, судя по всему, предшествовала тщательная подготовка. К каждой жертве убийцы имели подход, были в курсе тончайших подробностей их жизни. Вероятнее всего, и знали лично… Кто они – расчётливые бандиты, убирающие конкурентов с дороги, или новые декабристы, решившие начать революцию сверху? Я улыбнулся последнему предположению. Декабристы в
