Повелитель Вампиров - Джена Шоуолтер

- Надеюсь, вы не против, я вымыла и переодела вас, - добавила Рослин.

Щеки загорелись. Множество незнакомых людей мыли и переодевали ее за последние одиннадцать месяцев, и лучше Рослин, чем потеющий и сопящий парень.

Тем не менее. Унизительно.

- Где моя рубашка?

- Ее стирают. Должна признаться, я никогда не видела таких. На ней были странные надписи.

Джейн закрыла книгу и прижала ее к груди.

– Я хочу получить рубашку обратно.

Теперь это было единственной вещью, связывающей ее с домом.

- Конечно. После того, как я провожу вас к вашей матери, я … ой, извините. Я не хотела упоминать о ней снова. Я отведу вас на… осмотр вниз и принесу для вас эту рубашку. - Джейн заскрипела зубами, когда Рослин добавила: - Я счастлива, как и все люди, что вы вернулись к нам. Мы скучали по вас, очень.

 Ложь, без вопросов.

– Ну и где же я была?

- Ваша сестра, принцесса Лейла, видела, как вы упали со скалы, что было, кажется, целую вечность назад. Ну, после того как вас ударил ножом и столкнул этот ваш новый раб. Хоть ваше тело и не было найдено, все решили, что вы умерли, никто не выжил бы после такого падения. Мы должны были верить, что вы, любимица Дельфинии, вернетесь.

У Джейн вспыхнула жесткая улыбка, длившаяся не более секунды.

Принцесса Лейла. Это имя тоже звучало в голове Джейн, а за ним вырвалось воспоминание о «жестоких извращенных желаниях».

- Николай, - сказала она. Был ли он здесь? Реальный?

Рослин потеребила свою губу, вдруг занервничав.

– Вы приказываете мне привести раба Николая к вам?

Кровь Джейн ускорилась и нагрелась, кожу начало покалывать, как и раньше. Служанка знала, кто он такой. Это означало, что он здесь, что он так же реален, как и она.

Ее разум кипел и трескался. Книга. Герой. Сюжет оживал на глазах… Джейн теперь была частью этого, глубоко вовлеченной, хотя она и была кем-то другим, не собой. Наконец-то. Кусочки паззла встали на место. Книга могла быть катализатором. Может быть, когда она читала вслух, она каким-то образом открыла дверь из своего мира в этот. Может быть, Николай как-то послал ей эту книгу, чтобы доставить ее сюда, и она была его единственной надеждой на свободу.

- Николай, - повторила она. – Я хочу, чтобы ты отвела меня к нему.

Ей нужно увидеть его, и не было сил, чтобы ждать.Узнает ли он ее? Правильно ли она  поняла, что происходит?

Рослин нервно сглотнула.

– Но именно он ранил вас, и ваша мать… я хотела сказать, королева не любит, когда ее заставляют ждать. Она уже приходила навестить вас, но вы крепко спали и вас не смогли разбудить. Ее нетерпение растет, а как вы знаете, с ее характером…. – Ее щеки покраснели, когда она поняла, что только что сказала. – Мне очень жаль. Я не хотела непочтительно отозваться о королеве.

Николай ранил Одетту, женщину, которой должна была быть Джейн? Ну и поворотик, его следует обдумать. Черт. Что, если он попытается сделать то же самое с Джейн?

Он не станет, какая-то глубинная, тайная часть ее убеждала сознание. Он нуждается в тебе. Он сам сказал так.

– Несколько минут ожидания не навредят королеве.

Королева и то, что та должна означать для нее, – все это Джейн не заботило. Несмотря на тот факт, что у этой женщины была власть, ее слово было законом и она, очевидно, была весьма вспыльчива.

- Ваша сестра…

- Неважно. – Она погибла в той машине. Хотя согласно книге и у Одетты могла быть сестра. Та, другая принцесса. Но опять же Джейн это не волновало.

– Отведи меня к Николаю. Сейчас же.

Пора найти следующую часть разгадки.

Девушка резко вздохнула, время текло в напряженном молчании. А затем:

- Все, что пожелаете, принцесса. Прошу за мной.

Глава 3

ОНИ НАЗЫВАЛИ ЕГО НИКОЛАЕМ. Он не знал, было ли это его настоящим именем. Он ничего не знал о себе. Всякий раз, когда он пытался вспомнить, в голове начинала пульсировать невыносимая боль, его разум закрывался. Все, что он знал, так это то, что он вампир, а здешние женщины ведьмы. И то, что он презирал это королевство и народ, и он уничтожит их. Однажды. Скоро. Так, как он уничтожил одну из их драгоценных принцесс.

Волна предвкушения промчалась по его телу. Его тюремщики думали, что он слаб и беспомощен. Они держали его на острие режущего голода, давая ему каплю крови утром и каплю крови ночью. Вот и все. Они издевались над ним и мучили его постоянно. Особенно старалась принцесса Лейла. Так высокороден, но посмотри на себя. На пол, к моим ногам, ты мой, я могу делать все, что хочется.

Высокороден? Он раскроет тайны.

Они издевались над ним, только потому, что он был закован в цепи и голоден, он не смог бы причинить им вред. Они не чувствовали силу, бушующую в нем. Силу, которая, как и он, заперта в клетку, но все же готова вырваться на свободу в любой момент.

Скоро, опять подумал он, жестоко ухмыляясь.

Они велели целителю связать его силы, также как стерли его воспоминания, они даже не скрывали этого. Тем не менее, они никогда ему не говорили, почему они забрали его память. Что они хотели, чтобы он забыл? Опять же, он это выяснит. Они не могли знать, что ведьмам не хватило сил спрятать внутри Николая его собственную силу, и уже некоторые его способности просачивались сквозь ментальную клетку, позволив ему призвать ту, которая сможет освободить его.

Женщина, которая, наконец-то, пришла. Острая неотложность и облегчение мчались сквозь него, толкая его ноги взад и вперед, взад и вперед, босые ноги ступали по холодному бетону, его цепи гремели. Даже его охранники были удивлены чудом возвращения принцессы Одетты. Вернее, той, кого они считали принцессой Одеттой.

Реальная Одетта была мертва. Он убедился в этом. Он выпил ее, пронзил ножом, а затем столкнул ее со скал. Слишком жестоко, может быть, но враг оставался врагом, и его характер был разбужен. И, как он знал, даже самая мощная ведьма не смогла бы оправиться после этого.

Скорее, женщина. Я нуждаюсь в тебе.

Бесчисленные дни, недели, годы (он уже не был уверен) с Одеттой, и, наконец, ее смерть. Ко всему, это она купила его на рынке рабов для удовольствия. Жестокая, радостно причиняющая ему боль, она не могла достичь оргазма, пока ее партнер не начнет кричать, вопить от боли.

Она никогда не могла кончить с Николаем.

Сохранение молчания было его гордостью. Не важно, какие инструменты применяли к нему, не важно, скольким самцам и самка сука позволяла трогать и использовать его, он только лишь улыбался.