Рассуждения о Библейской онтологии, о тайне контингентности, о моем рабстве и моей свободе и об эсхатологии, не вошедшие в «Видение невидения» - Яков Семенович Друскин

I. Божья воля не может не исполняться.

II. Иногда Божья воля не исполняется.

Выводы: 1. Бог желает, чтобы иногда не исполнялась Его воля, то есть Он желает, чтобы иногда исполнялось то, чего Он не желает. 2. Божья воля всегда исполняется: и тогда, когда исполняется, и тогда, когда не исполняется. То есть:

(2VIII) исполнение Божьей воли есть исполнение Божьей воли, тожественное неисполнению Божьей воли; само неисполнение Божьей воли не тожественно исполнению Божьей воли, но есть нарушение Божьей воли, то есть грех.

Исполнение Божьей воли в исполнении Божьей воли — моя абсолютная свобода, тожественная Провидению. Исполнение Божьей воли в неисполнении Божьей воли — моя свобода выбора, детерминированная моим грехом. В свободе выбора я не вижу и не чувствую Провидения. Но в акте абсолютной свободы, вспоминая прежние акты свободного выбора и греха, я вижу и чувствую Провидение, направляющее и мое зло к добру. Поэтому:

(2IX) Провидение (то есть Его действие) есть Провидение, тожественное моей абсолютной свободе; сама моя абсолютная свобода — только детерминированная свобода выбора, значит, не тожественна Провидению. Из этого не следует, что Провидение Божие не всемогуще, но только невидение Его в свободе выбора — в исполнении Божьей воли в ее неисполнении, то есть в грехе.

Так как Провидение — конкретизация предопределения, то:

(2X) предопределение есть предопределение, тожественное моей абсолютной свободе; сама абсолютная свобода, то есть свобода выбора, не тожественна предопределению. И здесь не следует, что предопределенное не совершается: Божья воля исполняется и в неисполнении ее (антиномия, вывод 2). Но когда Божья воля исполняется в ее неисполнении, я не вижу ее, так как детерминирован своей свободой выбора, то есть грехом.

В десяти тожествах антропологической формы ясна функция и смысл «самого»: «сам» — знак некоммутативности тожества, вернее то, что делает тожество некоммутативным, мое несоответствие Божественному дару мне, тогда «сам» или «само» — моя вина без вины: бесконечная ответственность, в моем несоответствии ей ставшая моей виной.

В абстрактной формуле тожества (стр. 133) А можно назвать ноуменальным субъектом, Б — поскольку А тожественно ему — ноуменальный объект, поскольку само Б не тожественно ему, то есть само Б, не тожественное А, — интенциальный объект.[8] Интенциальный субъект — сама некоммутативность тожества, обратное отношение Б к А, вернее, его аргумент: само, сам и в конце концов — я сам, фиктивный субъект интенциального отношения, точка, искажающая истинное отношение А к Б. А за ним — мой грех и вина.

3. Тожества (2IV) — (2X) уже не чисто антропологические, но антропологически-сотериологические. Основание же сотериологии — Христология.

Христос — Слово, ставшее плотью: Бог, ставший человеком, то есть в Христе Бог есть Бог и человек Иисус, Сын Марии. Христос Сам сознавал в Себе Бога, об этом говорит не только Евангелие от Иоанна, но и синоптические Евангелия. Но Христос говорит еще, что «Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего» (Ин. 5, 19). «Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня; кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю» (Ин. 7, 16— 17). Если Христос Сам от Себя ничего не может творить, то Сам от Себя, просто Сам Он, Сам человек Иисус, Сын Марии, именно как Сам — только человек, а не Бог. И одновременно Он — Бог, Бог, ставший человеком. Для нашего разума это противоречие, но ведь вочеловечение Бога — тайна, то есть противоречие: Вечный стал во времени.

Не человек Иисус был Богом, но Бог стал человеком Иисусом, Сыном Марии. Эти два предложения неравносильны. Если мы признаем, что человек Иисус был Богом или стал Богом, то в первом случае мы впадем в ересь докетизма, так как отрицаем истинность Его человеческой природы, во втором случае впадем в ересь адоптианизма или родственных им — арианство, несторианство и др., так как отрицаем, что Он был единородным Сыном Божиим. Лука говорит: «Иисус же преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк. <2, 52>). В послании к евреям: «Хотя Он и Сын, однако, страданиями навык послушанию, и совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евр. 5, 8-9). Преуспевает, навыкает, совершенствуется не Бог, а человек. И в пустыне был искушаем не Бог, а человек Иисус. В Гефсимании ужасался и скорбел и на кресте возопил человек Иисус, то есть Сам Иисус, Сам человек. И умер на кресте и воскрес не Бог, а человек Иисус. Апостол Павел говорит: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба... и по виду став как человек» (Флп. <2, 6—7>). То есть Он, равный Богу, Бог, стал человеком, а не обратно.

Во всех этих изречениях сказано: Бог стал человеком, именно человеком, во всем, кроме греха, подобный нам. Но Сам Иисус, как человек, не Бог. Иначе Бог стал не человеком, а только как бы человеком. Если не только Бог стал человеком, но и Сам человек Иисус есть Бог, то Христос уже не истинный человек, во всем, кроме греха, подобный нам, и Его человеческая природа только видимость; это уже чистый докетизм, и тогда Он не преуспевал бы, не навыкал бы, не совершенствовался, не ужасался, не умер и не воскрес бы.

Формула вочеловечения Бога в откровении Бога человеку в Христе:

(3) Бог есть Бог, тожественный человеку Иисусу, Сыну Марии. Но Сам человек Иисус — не Бог. Эта формула соответствует и Евангельским изречениям, и символам Афанасия и Никео-Константинопольскому, и учению о двух природах Христа: Христос есть истинный Бог, истинный человек. Ереси пытались рационализировать эту формулу. Адоптианские и несторианская ересь отрицали абсолютную тожественность Бога человеку Иисусу. Монофизитские и докетические ереси подвергали сомнению человеческую природу Христа или, что то же, нетожественность самого человека Иисуса, именно как самого человека, Богу. Символ веры вопреки разуму, вопреки законам тожества и противоречия утверждает истинность и реальность двух несовместных предложений, то есть тайны или, что то же, противоречия, понимаемого не разумом, а верой.

Мне кажется, формула (3) дает некоторое приближение к пониманию многих неясных и непонятных вопросов в учении о двух природах Христа, например о Его всемогуществе и всеведении