Ворон (в разных переводах) - Эдгар По

Ворон 

Перевод М. Зенкевича (1946)

Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,Задремал я над страницей фолианта одного,И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,Будто глухо так застукал в двери дома моего."Гость, – сказал я, – там стучится в двери дома моего,Гость – и больше ничего".

Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный,И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер.Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги далиОблегченье от печали по утраченной Линор,По святой, что там, в Эдеме, ангелы зовут Линор, -Безыменной здесь с тех пор.

Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторахПолонил, наполнил смутным ужасом меня всего,И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало:"Это гость лишь запоздалый у порога моего,Гость какой-то запоздалый у порога моего,Гость – и больше ничего".

И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга."Извините, сэр иль леди, – я приветствовал его, -Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки,Так неслышны ваши стуки в двери дома моего,Что я вас едва услышал", – дверь открыл я: никого,Тьма – и больше ничего.

Тьмой полночной окруженный, так стоял я, погруженныйВ грезы, что еще не снились никому до этих пор;Тщетно ждал я так, однако тьма мне не давала знака,Слово лишь одно из мрака донеслось ко мне: «Линор!»Это я шепнул, и эхо прошептало мне: «Линор!»Прошептало, как укор.

В скорби жгучей о потере я захлопнул плотно двериИ услышал стук такой же, но отчетливей того."Это тот же стук недавний, – я сказал, – в окно за ставней,Ветер воет неспроста в ней у окошка моего,Это ветер стукнул ставней у окошка моего, -Ветер – больше ничего".

Только приоткрыл я ставни – вышел Ворон стародавний,Шумно оправляя траур оперенья своего;Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо;С видом леди или лорда у порога моего,Над дверьми на бюст Паллады у порога моегоСел – и больше ничего.

И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,Видя важность черной птицы, чопорный ее задор,Я сказал: "Твой вид задорен, твой хохол облезлый черен,О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простер,Как ты гордо назывался там, где мрак Плутон простер?"Каркнул Ворон: «Nevermore».

Выкрик птицы неуклюжей на меня повеял стужей,Хоть ответ ее без смысла, невпопад, был явный вздор;Ведь должны все согласиться, вряд ли может так случиться,Чтобы в полночь села птица, вылетевши из-за штор,Вдруг на бюст над дверью села, вылетевши из-за штор,Птица с кличкой «Nevermore».

Ворон же сидел на бюсте, словно этим словом грустиДушу всю свою излил он навсегда в ночной простор.Он сидел, свой клюв сомкнувши, ни пером не шелохнувши,И шептал я, вдруг вздохнувши: "Как друзья с недавних пор,Завтра он меня покинет, как надежды с этих пор".Каркнул Ворон: «Nevermore».

При ответе столь удачном вздрогнул я в затишьи мрачном,И сказал я: "Несомненно, затвердил он с давних пор,Перенял он это слово от хозяина такого,Кто под гнетом рока злого слышал, словно приговор,Похоронный звон надежды и свой смертный приговорСлышал в этом «Nevermore».

И с улыбкой, как вначале, я, очнувшись от печали,Кресло к Ворону подвинул, глядя на него в упор,Сел на бархате лиловом в размышлении суровом,Что хотел сказать тем словом Ворон, вещий с давних пор,Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор,Хриплым карком: «Nevermore».

Так, в полудремоте краткой, размышляя над загадкой,Чувствуя, как Ворон в сердце мне вонзал горящий взор,Тусклой люстрой освещенный, головою утомленнойЯ хотел склониться, сонный, на подушку на узор,Ах, она здесь не склонится на подушку на узорНикогда, о nevermore!

Мне казалось, что незримо заструились клубы дымаИ ступили серафимы в фимиаме на ковер.Я воскликнул: "О несчастный, это Бог от муки страстнойШлет непентес – исцеленье от любви твоей к Линор!Пей непентес, пей забвенье и забудь свою Линор!"Каркнул Ворон: «Nevermore!»

Я воскликнул: "Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!Дьявол ли тебя направил, буря ль из подземных норЗанесла тебя под крышу, где я древний Ужас слышу,Мне скажи, дано ль мне свыше там, у Галаадских гор,Обрести бальзам от муки, там, у Галаадских гор?"Каркнул Ворон: «Nevermore!»

Я воскликнул: "Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!Если только Бог над нами свод небесный распростер,Мне скажи: душа, что бремя скорби здесь несет со всеми,Там обнимет ли, в Эдеме, лучезарную Линор -Ту святую, что в Эдеме ангелы зовут Линор?"Каркнул Ворон: «Nevermore!»

"Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или дьявол! -Я, вскочив, воскликнул: – С бурей уносись в ночной простор,Не оставив здесь, однако, черного пера, как знакаЛжи, что ты принес из мрака! С бюста траурный уборСкинь и клюв твой вынь из сердца! Прочь лети в ночной простор!"Каркнул Ворон: «Nevermore!»

И сидит, сидит над дверью Ворон, оправляя перья,С бюста бледного Паллады не слетает с этих пор;Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте,И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер,И душой из этой тени не взлечу я с этих пор.Никогда, о, nevermore!

Ворон 

 Перевод С. Муратова (2003)

Как-то сидя у камина, в час ночной, забывшись книгой,Над приятными листами позабытых древних знанийЗадремал я… Вдруг стучатся, тихо так – совсем неясно:Будто кто-то нежным стуком сон нехочет мой нарушить.«Вот и гость» – ворчу я в дреме – "стукнул в дверь моей каморы -Хоть бы так, зачем нам воры".

Как не вспомнить день ужасный, что Декабрь принес ненастный:Блики света от огня лижут пол вокруг меня;Ждал я утра, но напрасно я искал в томах прекрасныхПрекращение печали по утерянной Линор -Той девице лучезарной, что зовут в Раю ЛинорБезымянной здесь с тех пор.

Вкрадчивый и жуткий шорох в складках занавес бордовыхНаполняет душу страхом мне доселе незнакомом.Чтоб унять лишь сердца трепет, я твержу в надежде встретитьГостя или молодицу, что сегодня в дверь стучится:«Это только гость усталый стукнул в дверь моей каморы, Так и есть, зачем нам воры».

И когда душа окрепла, я пошел судьбу изведать:«Сэр»,– приветствовал я в мыслях – "извините, что не быстроДвери вам я открывал – слишком тихо стук звучал;Слишком тихо вы стучали в двери комнаты моей,Да и сон мой был сильней", – тут открыл я дверь каморы -Нет ни гостя и ни вора.

Так стоял я изумленный, в мрак полночный погруженный,Сомневаясь, грезя сон, недоступный с давних пор.Тщетно ждал я признак жизни, но не смог нарушить извнеТишину, как мне в укор прошуршала ночь: «Линор!»Это я шепнул и эхом мне вернулось имя это,С эхом, спутником поэта.

В комнату назад, за двери, чтоб огонь души умерить,Я вернулся; вскоре снова я услышал стук знакомый.«Несомненно стук сей странный»,– я сказал, а сам за ставни:Посмотреть, что там в окошке, может это были кошкиИли ветер там стучится в окна дома моего, Ветер – больше ничего.

Быстро распахнул я ставни и в окно ввалился странный,Величавый и забавный с давних пор известный малый -Черный Ворон – вестник бед – он за всех держал ответ.Ни малейшего поклона, без задержки, с видом Лорда,Взгромоздясь на бюст Паллады у порога моего,Сел – и больше ничего.

Я, конечно, улыбнулся, от печали вдруг очнулся,Видя столь нелепый вид птицы страшной из Аид."Твой хохол ощипан в битве и задор твой очевиден,Но скажи зловещий Ворон, что во Мраке жил суровом,Как зовут тебя повсюду, где Плутона Мрак всегда"Каркнул Ворон: «Никогда».

Я был полон удивленья, слыша птицы заявленье;Хоть ответ ее был вздорен, и не понят мной тогда,Мы не можем не признаться, что навряд ли может статься,Чтобы где-нибудь на свете, вот так просто, как всегдаСядет птица вам над дверью и заявит без трудаГромко имя «Никогда».

Да, сидящий одиноко над дверями гордый ВоронГоворил одно лишь слово, как молитву в час суровый;Ни крылом нешелохнувши, ни пером невстрепенувши,Он сидел, а я промолвил: "Как друзья мои тогдаУтром он уйдет туда, где Надежды – навсегда!"Каркнул Ворон: «Никогда!»

Вздрогнул я в тиши полночной, услыхав ответ столь точный."Несомненно затвердил он это слово, как БедаПосетила вдруг сурово жизнь хозяина младого,Понесла рекой бурливой, все Надежды разорила,Унесла любовь, удачу и счастливые годаЭтим словом «Никогда».

Отвлекаясь от печали, улыбнувшись, как вначале,Сдвинув кресло до порога, где сидел на бюсте Ворон,Опустился я в раздумьях на подушки, чтоб обдуматьВ размышлениях мятежных образ птицы, что всегдаИзможденная и злая, предвещала в те годаХриплым криком «Никогда».

Так сидел я весь в догатках, без вопросов, даже кратких,К птице, чей горящий взор был как совести укор.Утомившись от раздумий, я склонился к той подушке,Чей лиловый бархат нежный под лучами люстр всегдаМанит искоркой надежды, но, как понял я тогда -Не прильнуть ей – Никогда!

Воздух вдруг весь заструился, дымный аромат разлилсяОт кадила Серафима, чьи шаги глушил ковер.«О, несчастный»,– я взмолился – "видит Бог – я исцелился,Наконец-то в облегченье он послал ко мне забвенье -Чашу чудного напитка от Линор на все года!"Каркнул Ворон: «Никогда!»

От такого предсказанья я вскричал: "О, зла созданье!Кем ты послан, Вещий Ворон, буря ль занесла сюда,На пустынный берег суши, где сгорели наши души,В этот дом, кошмаров полный,– правду мне скажи, когдаПолучу я исцеленье" Заклинаю Богом я!"Каркнул Ворон: «Никогда!»

Я взмолился: «Ворон Вещий, птица ты иль дух зловещий»Мы ведь оба верим в Бога, что над нами Мир весь создал;Ты скажи душе печальной, можно ли в Эдеме дальномВстретить душу той Линор, что святая с давних пор,Лучезарную подругу обнять можно ли когда"Каркнул Ворон: «Никогда!»

«Все теперь, с меня довольно» – закричал я – "будь хоть вольнойПтицей или бесом ночи, возвращайся в царство Тьмы!Не оставь своих мне перьев, как приметы черной лжи!Я один хочу остаться, так что с бюста прочь лети!Вынь жестокий клюв из сердца, прочь лети и навсегда!"Каркнул Ворон: «Никогда!»

С той поры сидит зловещий, гордый Ворон, Ворон ВещийНа вершине бюста словно черный траурный убор.Он сидит в застывшей позе с взглядом Демона в дремоте,И от лампы свет струится, тень бросая на ковер,Но моя душа из тени, что колышится всегдаНе взлетит уж никогда!

Ворон