Тайна объекта «С-22» - Николай Дмитриев

Проходя мимо витрины, Лемик покосился на стекло, еще раз уверился по отражению, что сегодня Пилюк тоже идет с ним вровень, и негромко спросил.

— Ну як, сколько наших адгерениів[11] в гимназии?

— В тих, що я певен, вже девьять… Файни хлопци, друже районовый.

— Дуже добре… Але не забувай — дискреция,[12] дискреция и ще раз дискреція… Питання е?

— Е… Про Украину без контингентив. Кажуть, цього не може буты.

— Так, запамьятовуй… Держава може мати богато своїх прибуткив, зовсим не чипая селянина. Скажимо нефть, уголь та все такое. Основне завдання виховати сознательного, культурного хазяина-украинця на европейский взирець. Ты памьятаеш, друже Кобза, як вимальовуе наше майбутне «Сильський Календар»?

— А як же! — Пилюк энергично затряс головой. — «Просвита», коператива, наша украинська церква, впорядковане хозяйство…

— О, саме воно! — Лемик многозначительно поднял палец. — А тепер до дила, друже Кобза. — Ты з дому ехав, як я казав?

— Саме так, друже провидник.

— Добре… — Лемик осмотрелся и потянул Пилюка в ближайшую подворотню. — А ну дивись… Знаешь його?

Пилюк нагнулся, чтобы получше рассмотреть фотографию, которую Лемик не выпускал из рук.

— Та вроде бы…

— Мусив бачити. Он здешний. Имья Богдан Кальчук. Запамьятай.

— Запамьятав. — Пилюк выпрямился. — А навіщо?

— Завтра зайдеш до полиции и, як добропорядний громадянин, Пилюк Тарас, скажеш, що бачив його в лиси в то утро, як було вбито польского офицера.

— Як я его мог видеть?.. Когда? — недоуменно спросил Пилюк.

— Як з дому вертався, просто на дороге, ну рядом с лесничувкою.

— Але ж…

— Ты що, недовиру проводу виказуешь? — Лемик спрятал фото.

— Не, я просто хотив сказати, що я ж не один був. Со мной дядька за фурмана ехал…

— А-а-а…То друге дило. Не бойся. Дядька, твой теж пидтвердить. И кинь сумнив, я розумею, ти хочешь сказати, що той Богдан теж украинець. Просто тут кожен виконуе свою частку дила. Уразумив?

— Зрозумив… Але ж…

— Знову ти… — Лемик нахмурился. — В чим справа?

— Так, друже провидник, фото воно ж сире, а мене про колер спитають.

— Верне зауваження… Добре маракуеш…

Скрывая досаду за свой промах, Лемик поморщился и опять достал фотографию. На ней Кальчук, держа в руках ружье с оптическим прицелом, улыбался прямо в аппарат, горделиво поставив ногу на тушу только что убитого кабана.

— Дивись. Оце все сире, а от шарф такой себе яскраво-синий. А у гвера на оптичному прицили ободочки таки жовтави, латунні. А все инше как бы-то і не памьятаеш. Так даже краще.

Последнее замечание позволило Лемику показать свое превосходство, и он благожелательно улыбнулся.

— Ну як, дошло?

— Дийшло… Про гвинтивку теж казати?

— Звичайно.

— Все зрозумив, друже провідник…

Пан Казимир вошел в кабинет Зарембо и прямо с порога начал:

— Витам пана… Мне передали, у вас есть интересные новости?

— Витам, витам… — На этот раз Зарембо вышел из-за стола и самолично усадил Дембицкого в кресло. — Да, действительно есть новости для пана литератора из Варшавы. Ведь пан литератор, не так ли?

— Конечно… — со значением ответил пан Казимир.

Приглашение застало его врасплох, но поскольку оно никак не противоречило планам, майор прибыл немедленно. Теперь, угнездившись в кресле, пан Казимир посмотрел на стол и только сейчас заметил хрустальную вазу с яблоками и мандаринами. Да, прошлый раз ничего подобного на столе не было…

Перехватив взгляд майора, Зарембо придвинул вазу с фруктами ближе и радушно предложил:

— Прошу вас… Угощайтесь!

Не чинясь, Дембицкий взял мандарин, осторожно снял мягкую, брызжущую душистым соком цедру, бросил очистки в пепельницу и, встав с кресла, отошел к окну. Отсюда, с высоты третьего этажа были видны непропорционально короткие фигуры пешеходов, сновавших по грязному зимнему тротуару, разномастье домов на противоположной стороне и снежно-белый квадрат солярия за прямым бетонным парапетом, среди красно-бурых черепичных кровель.

Пан Казимир положил в рот сочную дольку мандарина и посмотрел на хозяина кабинета.

— Ну, так что там у вас для пана литератора?

Зарембо вернулся за стол и сразу перешел на серьезный тон.

— Мы получили сведения, что в тот день в лесу был и некто Богдан Кальчук…

— Ну и что же тут необычного? — Майор отломил себе еще дольку.

— Ничего, если не считать, что вооружен он был карабином с оптическим прицелом.

— Ну-ну! — пан Казимир оживился.

— Вот и я так сказал себе… — Зарембо взял из вазы яблоко. — Спешить мы не стали, тем более что этот Кальчук и так попадал в зону проверки как знакомый Гжельского, правда, не напрямую…

— То есть?

— Как знакомый их общей знакомой пани Яновской, на которую и он, и пан Гжельский, по общему убеждению, имели виды.

— Так что… Выходит банальный треугольник?

— Ну, если берутся за карабин, не совсем банальный…

— А что этот пан Кальчук, этакий местный Отелло?

— Я бы не сказал, что он мавр, но, скажем, излишне нервный.

— И что… есть сложности? — удивился пан Казимир.

— Есть… Но как бы по вашей части…

— Слушаю.

— До некоторой степени я их вижу в том, что Гжельский поляк, а Кальчук украинец… К тому же сообщил нам о Кальчуке, причем добровольно, заметьте, выпускник украинской гимназии Тарас Пилюк…

— Ерунда, не усложняйте до такой степени… Как я понял, при таком раскладе никакой политикой и не пахнет… Осмелюсь дать совет. Я бы, на вашем месте, приказал арестовать этого типа и как следует допросить.

— Приказ уже отдан.

— Прекрасно. Скажу вам откровенно, пан Зарембо, у меня есть чем заняться, и чем скорей будет закончено это щекотливое дело, тем лучше.

Пан Казимир и Зарембо, весьма довольные друг другом, переглянулись, и Зарембо сообщил:

— Основная информация для вас подготовлена, и как только будет завершено дело Гжельского, я думаю, мы закончим.

— Чудесно! — пан Казимир потянулся за вторым мандарином. — Для моего доклада может иметь значение всего одна деталь. Прослеживается ли связь этих Пилюка и Кальчука с ОУН.

— Следователь Вальчак именно так и ориентирован… — На столе зазвонил телефон, и, не договорив, Зарембо взял трубку — Пардон… Слушаю, Зарембо…

На расстоянии пан Казимир не мог слышать доклада, но по тому, как внезапно исказилось лицо шефа полиции, понял, что произошло нечто экстраординарное. Дослушав сообщение, шеф «коменды» беззвучно положил трубку на рычаг, потом поднял глаза на майора и, увидев, что пан Казимр ждет, прерывисто сказал:

— Кальчук оказал сопротивление… Ранил полицейского. При попытке ареста застрелился…

— Ну что ж, это ваши заботы… — Пан Казимир в упор посмотрел на Зарембо. — Мне кажется, сейчас я вам буду только мешать.

— Да, да… — Зарембо не смог скрыть растерянности. — Не смею задерживать… Доктор Закржевский доложит все подробности…

— Не спешите. Если проскользнет нечто заслуживающее внимания, отметим в докладе. В любом случае это лишь эпизод…

Последняя фраза далась пану Казимиру с трудом. Он едва сдержал себя, чтобы не сорваться и не сказать прямо в кабинете всего, что он сейчас думал о пане Зарембо и его полиции. Позже, когда майор сбегал по лестнице злоба, душившая его, не позволяла взвесить все «за» и «против» создавшегося положения. И только выскочив на улицу, где прямо против подъезда уже стоял личный фаэтон пана Зарембо, запряженный парой вороных, перебиравших от нетерпения ногами, майор яростным шепотом выпалил прямо в лошадиную морду.

— Кретин… Фрукт!.. Полицейская харя!

Лошадь согласно взмахнула головой и пан Казимир, неожиданно для самого себя, рассмеялся. В конечном счете, все складывалось не так уж плохо. По крайней мере, за всей совокупностью незначительных улик уже обозначился круг необходимого поиска, в котором так неожиданно всплывшее имя Лидии Яновской пока стояло особняком. В любом случае сеть розыска следовало расширить, и, не откладывая дела в долгий ящик, пан Казимир пустился на поиски нужной ему забегаловки.

Давняя городская застройка, жавшаяся у подошвы замкового холма, заслужила у местных жителей прозвище «Шанхай». Пан Казимир знал об этом и, тем не менее, имел возможность убедиться в его точности, так как ему пришлось изрядно попетлять путаными улочками, прежде чем он отыскал нужное место.

Пивная «У Менделя» представляла собой довольно невзрачное деревянное строение, одной стороной выпиравшее из общего ряда. Место пивной, с точки зрения коммерции, также оставляло желать лучшего, однако, судя по толпившемуся кругом народу, недостатка в посетителях тут не было.