Любовь, юмор, море, принц, конь (СИ) - Титова Светлана

Мужчина, ничуть не обидевшись, уверенный в своей неотразимости, лишь снисходительно усмехнулся.

— Разрешишь? — не дождавшись разрешения, на стул напротив приземлился брюнет.

— Я не одна, — сразу предупредила бывшего парня, соображая как поскорее от него избавиться.

— Машка или Дашка, — хмыкнул Леонид, пристально разглядывая мое лицо.

Надо же он помнит имена моих подруг! Или это в базовой комплектации всех бабников — помнить имена потенциальных партнерш?

Закон подлости: бывшие и будущие всегда рисуются на горизонте, когда ты в наихудшей форме.

— Прекрасно выглядишь. Эти фиолетовые тени тебе идут. Самое оно для невесты, — он кивнул на чехол, который, сбежавшая ответить на звонок, Машка повесила на спинку стула. — Когда свадьба?

— Когда ты созреешь и предложишь, — огрызнулась я, злясь на подругу, придумавшую поход в кафе и застрявшую с разговором.

— М-м, так это намек… не можешь забыть меня, драгоценная? Я настолько впечатлил? — польщенно улыбнулся ничуть не удивленный Ленчик.

Рука тут же нагло накрыла мою. Голос мужчины изменился, приобретя соблазняющие, бархатные интонации.

— Так, может, встретимся? Посидим, вспомним былое? Нам было хорошо вместе, — нагловатая улыбка и прищур карих глаз из-под длинных ресниц, которые когда-то отшибли мне мозги на долгие четыре недели отношений, сработали и сейчас.

Правда, на этот раз не так убойно… на вечерок всего.

Мне бы проявить благоразумие и вежливо отшить, но то ли Марс сошелся с Венерой под особым углом, то ли «клин клином вышибают» — это встроенная опция в моей голове, я улыбнулась ловеласу и согласным кивком дала добро.

— Договорились. Вечером в пятницу у меня. Я буду ждать, Нюта, — довольно улыбнулся Леня и бодро отчалил на выход, совершенно забыв про обеих подружек, удивленно и обиженно глядящих ему вслед.

Глядя ему в след, уже сомневалась в правильности принятого решения. Женская чуйка нервничала, предупреждая, что добром не кончится.

— Аня, ты — идиотка, — резюмировала вернувшаяся Машка, услышав мой рассказ о планах на пятницу.

— Знаю, — не стала спорить я, — но «клин клином» еще ни разу не подводил. И мне надоело чувствовать себя развалиной.

— Только не с Ленчиком-красавчиком, — простонала Машка, заведя глаза под лоб.

— Почему это? — Машкины ужимки на меня не действовали.

В прошлый вечер я перегнула с караоке и чувствовала себя еще паршивее, чем «до». Нужно было спасать ситуацию. Виталий, много и часто говоривший об общих планах на будущее, убедил меня, что у нас все очень серьезно. Я не просто строила планы, я ими жила. Придумала свадьбу и имена детям. В кладовке пылились шторы на кухню в веселый горох и набор сковородок. Да я даже новую подпись с его фамилией придумала. И теперь жесткая реальность рвала мечты, за которые цеплялась как одержимая, не желая терять.

— Он твой быв-ший… — будто это что-то мне объясняло, проговорила по слогам подруга, делая выразительные ударения на каждом.

— Именно. Проверенный вариант, — я допила одним махом кофе и поднялась. — Я приняла решение. Леня — это лекарство. А эффективное лекарство всегда горькое.

— Не подавись его… гранулой, — съязвила подруга, на ходу вызывая такси.

— Не завидуй и не наговаривай, — я оставила чаевые и подхватила чехол с платьем, развернулась к двери. — С этим у него все в порядке.

— Еще бы у бабника и не в порядке…

Глава 5

Сомневаясь в правильности принятого решения, сжимала прохладное горлышко любимого Леней вина, стоя на площадке перед дверью бывшего, борясь с желанием развернуться и уйти. Но, представляя, как дома снова накатит тоска, а с подружками накатим уже мы, и обязательно снова опозоримся, решила, что как бы все не сложилось с Ленчиком — это меньшее зло из всего. Мимо меня, шоркая подошвами, медленно двигалась престарелая пара. Оба окинули меня заинтересованными взглядами.

— Здравствуйте, — поздоровалась на всякий случай.

— Ишь, пришла шалопутня крашена, — прошамкала бабка, осуждающе скосившись в мою сторону. — Ходют и ходют к соседу-то. И всю-то ноченьку ором орут, кошки мартовские.

Старушка осуждающе покачала головой, держась за перила и с трудом переставляя ноги на ступеньках.

— Он, как тезка ево, Никита Сергеич Хрущов, любимец народа, — сделал свой вывод дед. — Девками натоптанная тропа не зарастает. Видать, хороша кукурузина-то.

Я отвернулась к двери и закусила губу, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. В сумке у бабки звякнуло, она охнула, я повернулась на звук.

— Дурень ты, старый, Ленькой ево звать, — возразила бабка. — Никитой ево деда звали. Ничего уже не помнишь.

Пропустив мимо ее упрек, старик отпустил старухин локоть, хулиганисто подмигнул мне, улыбнувшись беззубым ртом.

— Где мои молодые годы? Уж я бы сейчас… ух! Попужал бы девчат своим бравым охранником!

Он подмигнул мне снова и спустился на две ступени к охающей старушке.

— Молчи уж. Молодой-то пил не просыхая, — бабка замахнулась на деда гремящей сумкой. — Попужал бы он…Чем? Своим спящим сторожем на мешках? Не Ленькин дед Никита, так бы и засохла моя краса без живительного дождичка.

Я не выдержала и расхохоталась, не сдерживаясь. Оба старика глянули с осуждением в мою сторону и замолчали. Дверь Лениной квартиры приоткрылась, на пороге появился хозяин. Довольно улыбнулся и втянул в квартиру все еще хохочущую. Галантно помог раздеться.

— Выглядишь сногсшибательно, — сделал комплимент моему платью с открытой спиной. — А я слышу веселье на площадке, решил проверить, кому на Руси жить хорошо.

— Соседи у тебя забавные, — прошла за ним следом в комнату, отдавая ему презент.

Джинсы и черная футболка красиво обрисовали фигуру, не понаслышке знакомую с тренажерами спортзала. Эта его вызывающая харизма сексуального мачо почему-то жутко раздражала сегодня.

Знакомая скупая обстановка мужской холостяцкой берлоги, сервированный знакомыми бокалами столик, из которых уже после меня пила не одна девица. Музыкальный центр, в котором, готова была спорить на что угодно, стоял диск с романтическими балладами. Свечи в квадратных подсвечниках, черные шторы на окнах. Ничего не изменилось с тех пор, как я была здесь последний раз. Ни обстановка, ни сам хозяин. Изменилась я.

— Угу, — согласился брюнет и включил музыку знакомым движением, поворачиваясь ко мне.

«Пахнешь как цветок персика» — пронеслось в голове, сказанное его голосом.

— Пахнешь как распустившийся цветок персика, — повторил Леня, открывая принесенную мной бутылку.

Я вяло улыбнулась избитому комплименту, присаживаясь к низкому столику рядом с бывшим.

«Выглядишь еще лучше. Я скучал…» — продолжался монолог в голове «бархатным» голосом Леонида.

— Выглядишь потрясно, лучше прежнего. Я скучал… — Леня добавил томности голосу, соблазняя.

Откинулась на спинку, разглядывая бывшего, с каждой минутой все яснее понимая, насколько была права Машка, отговаривая меня от этой затеи. Ощущение было, что я на похоронах незнакомого человека. Все казалось тоскливым, а я неуместной. Хотелось взвыть от всего происходящего и сбежать. В голове мелькнул позорный канкан под Сердючку, и я взяла себя в руки.

«Выпьем за тебя, драгоценная!» — не умолкал голос.

— Давай за тебя, Ань! Ты мое самое светлое в жизни после мамы и солнца, — провозгласил тост Леня.

Засунув анализ сказанного подальше, выпила, понимая, что по-другому мне не расслабиться сегодня. Леня едва пригубил и налил мне снова.

— Расскажи, как ты жила все это время? — он прищурился как кот, который наперед все знает, как будет, но эта игра ему нравится. — Что нового?

— Жила, — пожала плечами. — С Машкой во Вьетнам летали. Необычно. Иногда нужна полная смена обстановки. Все новое: работа, машина, прическа…

Умолчала, что на работе подсидели, и пришлось уволиться. Машина — развалюха, требующая похорон из гуманности, а не ремонта.