Московия - Сигизмунд Герберштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В герберштейновские времена совместные поездки постепенно стали выходить из обихода, и свыше трети своих миссий он исполнял как единственный посол.
Путь Герберштейна лежал через всю Европу — он проехал австрийские, чешские, силезские, польские земли, в Вильно задержался на десять дней, чтобы заключить договор о свадьбе Сигизмунда I с Боной Сфорца, и с тех пор на долгие годы остался одним из ее немногих доброжелателей. Русские земли посольство старалось проехать побыстрее, иностранцы были в ужасе от сложностей пути. Почти сорок лет спустя, вспоминая эту поездку, Герберштейн писал, что никогда прежде не испытывал таких тягот. Он ехал то верхом, то в санях, то на лодке, лошадей иногда приходилось переводить по положенным на воду плотам, что было поразительно ново и любопытно, но страшно.
Нам пришлось пересесть в сани:
Герберштейн едет в Московию
Гравюра из издания «Известий о делах Московитских», Вена, 1557 г.
Переправляться через ручьи, где вода была перемешана со снегом и рыхлым льдом, случалось иногда по несколько раз в день. Затяжное таяние снегов стало для путешественников кошмаром. Многие жители Западной Европы, подобно Герберштейну, уроженцу гор, были хорошо знакомы с отрогами Альп — Шварцвальдом, Швабским Альбом, лесами Штирии — видели и мороз, и снег, но мало кто представлял себе, что мороз может быть так силен, что чуть ли не отпадали перемороженные усы, а в снеге лошадь тонет по брюхо. Иностранцам, казалось бы, стало ясно, что выехать следовало раньше, чтобы успеть до распутицы. Однако десять лет спустя, во второе посольство, Герберштейн выехал еще позже, в январе. Но в 1526 г. им повезло, весна была поздней, и они проехали по санному пути, хотя многие сильно поморозились.
В «Автобиографии» он писал, что русские заставляли их ночевать в открытом поле, потому что им это нравилось. Возможно, иногда так и случалось: Московия была велика, и расстояния в ней немереные, не всегда удавалось добраться до какого-нибудь дома к ночи. Однако русские не меньше всех остальных людей любили комфорт, и, бесспорно, если была хоть малейшая возможность выбора между ночлегом в тепле под крышей и ночлегом в сугробе под открытым небом, предпочитали теплую лавку у печки и сухую шубу. К рассказам Герберштейна о трудностях пути следует относиться осторожно: это рассказы старика о том, как силен и мужествен он был в молодости и как легко преодолевал препятствия.
Приходится сожалеть, что Герберштейн так сильно — на века, поскольку из его записок большинство сведений о Московии по меньшей мере двести лет переходило в труды других иностранных авторов — напугал западноевропейских читателей условиями передвижения по русским дорогам и жизни в Руссии.
С большими трудами через Опочку и Великий Новгород австрийцы наконец достигли Москвы. Путь занял четыре месяца и четыре дня, с 14 декабря до 18 апреля. В Москве Герберштейн старался вести себя твердо и даже заносчиво, чтобы ни в чем не уронить честь императора. Но и русские были тверды, и посольство кончилось ничем. Каждая сторона осталась при своем. Опять, как и в Дании, ничего не было достигнуто, но ничего не было потеряно.
Кроме целей внешней политики, перед послами всегда ставилась задача познакомиться со страной, куда они приехали, а потом рассказать о ней. Император Максимилиан I от всех своих послов ожидал подробных описаний и, прежде всего, приказывал рисовать карты. Он утверждал, что даже в Турции он, по описаниям, знает каждую тропу. Нечто подобное он хотел знать и о Руссии.
Несмотря на явный неуспех посольства 1516–1518 гг., Герберштейн заслужил благодарность Максимилиана I, который полюбил коротать вечера за рассказами своего посла о Руссии. При этом обычно присутствовал секретарь императора Матвей Ланг, архиепископ зальцбургский, на которого рассказчик произвел сильное впечатление, и он настоятельно просил Герберштейна записывать свои истории. Герберштейн представил императору доклад, но тот, к досаде потомков, до них не дошел, и никто не может сопоставить объективные и четкие отчеты молодого посла по свежим следам с его же воспоминаниями спустя сорок лет.
В 1519 г. Максимилиан I умер. Герберштейн тяжело пережил потерю своего дорогого и доброжелательного господина. Однако император умер, а Габсбурги остались, и Герберштейн продолжал им преданно служить. Максимилиан I был популярен, многие подданные его искренне любили, но были и те, кто возмущался его правлением, произволом габсбургских чиновников и долгами, оставленными императором. В австрийских землях, и особенно в Вене, возникло возмущение, предпринимались даже попытки разгромить цейхгаузы, забрать оттуда оружие и вооружить толпу.
Чтобы восстановить спокойствие в стране, было снаряжено посольство от австрийских земель в Испанию к старшему внуку Максимилиана, Карлосу I, в котором видели в ближайшем будущем римского короля и императора Священной Римской империи Карла V. После тяжелого путешествия через Венецию, Рим, Неаполь, морем через Сардинию и Барселону посланники земель прибыли к испанскому двору. Им казалось, что молодой наследник пока ничем не заслужил почтительного обращения, и церемониться с ним не обязательно. Представитель Нижнеавстрийских сословий, обращаясь к Карлу, уже избранному римским королем, назвал его всего лишь «Ваша светлость», но не «Ваше Императорское Величество». Вдобавок он потребовал (потребовал!), чтобы между Карлом и братом его Фердинандом было заключено соглашение о разделе владений. Это был скандал. Мало того, что посланники бестактно вмешались в не касающиеся их династические дела, они еще выказали вопиющую невежливость.
Герберштейн, представлявший земли Внутренней Австрии, быстро и недвусмысленно отделил себя от своих спутников. Он искренне полагал, что к правителям не следует обращаться в подобном тоне и с подобными претензиями. Одновременно, как умный человек, начитавшийся в свое время в университете древних авторов, он знал, какова может быть участь незадачливых и зарвавшихся послов. О своих коллегах по посольству он позже говорил, что они вели себя как крестьяне в
