Основы институционального проектирования. Учебное пособие - Виталий Тамбовцев

Введенные термины позволяют более подробно рассмотреть логику процесса институционального проектирования, которая, с нашей точки зрения, представляет собой частный случай общей логики процесса принятия решений. Существует значительное число различающихся в деталях структуризации подобной логики (см., например, [Майминас, 1968, гл. 5–7], [Вилкас, Майминас, 1981, § 1.3] и др.), исходя из которых, можно вывести следующую последовательность типичных шагов:

• осознание проблемной ситуации, т. е. формулировка проблемы;

• постановка цели;

• определение ограничений на множество возможных средств достижения цели;

• разработка, анализ и оценка вариантов достижения цели;

• постановка задачи принятия решения;

• принятие решения, т. е. выбор наилучшего варианта;[4]

• детализация и оформление выбранного варианта.

Обсудим теперь наиболее важные особенности каждого из этих этапов применительно к нашей теме. В рамках рассматриваемого здесь процесса институционального проектирования целесообразно различать две группы возможных постановок проблем «над» некоторой проблемной ситуацией:

(1) постановки, концентрирующие внимание на недостаток каких-либо ресурсов в предположении, что правила (и другие возможности) их использования остаются неизменными;

(2) постановки, привлекающие внимание к ограничениям на возможности использования ресурсов в предположении, что сами ресурсы остаются неизменными.

Очевидно, проблемы типа (1), которые можно назвать экстенсивными, не влекут за собой возникновения задач институционального проектирования. Субъект, столкнувшийся с некоторой проблемной ситуацией, видит ее источник в том, что – при фиксированных технологиях его деятельности и ограничениях на их выбор – у него недостает каких-либо ресурсов на обеспечение ранее достигавшегося уровня его благосостояния (богатства). Соответственно, преодоление так понимаемой проблемной ситуации видится им как приобретение (покупка, захват и т. п.) требуемых объемов таких ресурсов.

Проблемы типа (2) приводят к постановке задачи институционального проектирования в том случае, если в роли «проблемогенного» ограничения осознается именно ограничение на действия с наличными или доступными ресурсами, имеющее характер санкционируемого правила, а не, скажем, ограничения, обусловливаемого каким-либо законом природы.[5]

В настоящее время отсутствуют исследования, которые давали бы ответ на вопросы, как и почему индивид формулирует именно такие проблемы, которые он формулирует, чем определяются его формулировки и т. п. Поэтому мы можем лишь констатировать здесь, что изменения в относительных ценностях ресурсов не автоматически порождают стимулы к институциональным изменениям.

Если последовательно применять принцип ограниченной рациональности, то можно высказать предположение о том, что к постановке проблемы типа (2) в ее институциональном варианте, индивид, скорее всего, может прийти лишь после того, как убедится в невозможности преодоления исходной проблемной ситуации путем решения иных вариантов проблем, которые он формулирует над нею. Дело в том, что вследствие существования эффекта безбилетника централизованное создание новых правил как способ такого преодоления является, вероятно, наиболее сложным из всех возможных способов (по крайней мере, на уровне изменения общеэкономических правил).[6]

Постановка цели разработки проекта зачастую рассматривается как исходный пункт процесса проектирования. С нашей точки зрения, цель выступает результатом осуществления этапа формулирования проблемы и представляет собой логическое отрицание последней. Несмотря на кажущуюся очевидность содержания этапа формирования цели, с ним связаны значительные методологические трудности.

Первая из них – это вопрос о том, насколько адекватно отражает видимая субъектом проблема ту проблемную ситуацию, в которой он пребывает либо которую он предвидит. Ведь связь проблем и проблемных ситуаций неоднозначна. Например, нехватку наличности – объективную ситуацию – можно трактовать как проблему недостаточной эмиссии денег, а можно – как проблему низкой скорости оборота наличности или же как неизбежное следствие закона Грэшема. Очевидно, что и цели, формулируемые на базе таких проблем, также окажутся разными.

Вторая методологическая трудность – это соотношение декларируемых и фактических, реальных целей субъекта, осуществляющего ИП либо заказывающего институциональный проект. Особая актуальность присуща данной проблеме в связи с крупными институциональными изменениями, например, разработкой и принятием законов высшими органами государственной власти. Несовпадение деклараций, содержащихся в преамбулах соответствующих документов либо в публицистических комментариях к ним, с действительными экономическими последствиями от реализации процедур, зафиксированных в положениях законов, невольно подталкивает общественное мнение (чаще всего, через средства массовой информации) к мысли о том, что действительные намерения законодателя были обусловлены тем или иным частным интересом, – интересом какой-либо группы экономических агентов. Разумеется, в таком предположении нет ничего невозможного, – вследствие существования и действия института лоббирования, как явного, так и скрытого. Однако чаще, как представляется, за фактами рассогласования декларируемых намерений и фактических последствий организованных коллективных действий стоит непродуманность логических и причинных цепочек, начинающихся с ожидаемых «первичных» результатов институциональных изменений, а заканчивающихся негативными (с точки зрения общественного мнения) последствиями, которые, однако, оказываются выгодными некоторой группе (или слою) субъектов экономической деятельности. Другими словами, здесь проявляется не «злая воля», а феномен формирования спонтанного порядка.

Названная проблема может иметь и другую интерпретацию, в рамках которой она предстает как проявление общей проблемы «поручитель – исполнитель»: в силу затрудненности контроля избирателей (поручителей) за действиями выбранных политических представителей (исполнителей), последние оказываются в состоянии формулировать и ставить для решения не проблемы, которые важны для граждан, а те, решение которых выгодно в первую очередь им самим. В рамках такой интерпретации особую значимость приобретает фактор однородности общества и, соответственно, электората. Ведь значительное сходство предпочтений избирателей означает наличие у них близких общих представлений, или общей идеологии, по терминологии Д. Норта [Норт, 19936], которая если не предотвращает, то существенно облегчает решение проблемы оппортунизма в отношениях поручителя и исполнителя.

Третий момент, который необходимо здесь упомянуть – это возможность формулирования цели институционального проекта как в функциональной, так и в предметной форме [Майминас, Тамбовцев, Фонотов, 1985, гл. 2–4]. В первом случае содержание будущего желаемого состояния или его изменения трактуется и выражается в виде одного или нескольких свойств соответствующего объекта, без фиксации конкретно» его формы. Функциональная форма цели институционального проекта обусловливает возможность ее осуществления широким разнообразием единичных форм экономических институтов и их сочетаний. Предметная форма целеполагания фиксирует будущее желаемое состояние (или его изменение) более конкретно – не как уровень выполнения функции, а как узкий класс структур или объектов, к которому должно принадлежать желаемое будущее состояние.

Формирование цели, заключающейся, в общем виде, с учетом сказанного об этом этапе, в изменении какого-то из существующих или введении новых правил, позволяет перейти к следующему, весьма ответственному этапу институционального проектирования: локализации объекта изменения или той области деятельности, которая остается неоформленной каким-либо законодательно введенным правилом. Основной вопрос, на который предстоит дать ответ на данной стадии процесса – что именно должно быть изменено в институциональной среде или на уровне институциональных соглашении для того, чтобы исходная проблемная ситуация могла быть преодолена? В общем случае ответ на этот вопрос предполагает знание о том, как связаны правила использования ресурсов и эффективность их использования, какие именно правила или группы правил «ответственны» за невозможность достижения желаемых результатов, исходя из наличных ресурсов.

Как известно, выявление причинно-следственных связей представляет собой, с одной стороны, типичную задачу любого научного исследования, а с другой стороны – одну из наиболее сложных его задач. В сфере экономики, где эксперименты весьма затруднены, а вопросы контроля влияния факторов представляются вообще неразрешимыми за пределами чисто лабораторных экспериментов, наиболее часто используемым является, вероятно, сравнительный метод анализа. При его использовании сопоставляются приблизительно схожие ситуации, различающиеся лишь одним (или небольшой группой) фактором, гипотетически могущим оказаться причиной возникновения интересующего исследователя результата. Очевидно, сравнительный метод является достаточно действенным инструментом определения тех правил (или нерегламентированных сфер деятельности), которые выступают объектом институционального проектирования.