Теория Любви - Кассандра Дранга

– Смысла нет.

Макс задумчиво покачал головой и вышел из машины.

Вечером пришло длинное сообщение от Лены, в котором она в красках описывала, каким ужасным человеком нужно быть, чтобы не сообщить о случившемся лучшей подруге и каково узнать об этом от Макса. Далее следовало выражение искреннего беспокойства за здоровье Тони и что-то еще, что парень не стал дочитывать, решив в ответ ограничиться кратким: «Сейчас все хорошо, не стоит переживать. Макс, наверное, снова все преувеличил». Немного подумав, он дописал: «Прости, слишком устал, засыпаю на ходу, еще и таблетки со снотворным эффектом, поговорим в следующий раз?» И, не дожидаясь ответа, действительно лег спать, игнорируя внезапно появившуюся тоску и уже привычную легкую головную боль.

Лена пришла к нему домой через пару дней в компании бутылки виски. «Страсть – вино, горе – виски» – мелькнула ассоциация в голове, и Тони приглашающе махнул рукой в сторону гостиной. Спустя немного времени они уже молча обнимались на диване, прокручивая в голове их короткий разговор:

«Представляешь, он просто не пришел в ЗАГС, кинув гребаное трусливое СМС о том, что это все было ошибкой и он не хочет семью. Разве это поступок настоящего мужчины?»

Девушка кладет голову другу на плечо, самозабвенно вертя в руках стакан с алкоголем. Парень сразу же предупредил, что больше одной ему нельзя. Но и от одной порции по телу растекалось приятное расслабляющее тепло, а мысли неспешно текли своим чередом, не затрагивая чего-то особенного.

– Ты так многого временами не замечаешь, – тихо говорит парень между делом, но Лена вдруг цепляется за эту фразу. Она поднимает на друга взгляд и шепотом спрашивает, что тот имеет в виду?

Тони загадочно улыбается, но что-то эфемерное тогда проскальзывает в комнате, и он признается. С мягкой насмешкой он рассказывает о красоте ее глаз, мягкости волос, свете от одной ее улыбки, говорит о звонкости и чистоте смеха, говорит обо всем, и, наконец, смотря в пока еще ничего не понимающие растерянные глаза, тихо говорит о том, что она так давно не замечает еще одну вещь: его долгую влюбленность в нее.

Лена замирает в крайней степени удивления, а в глазах появляются слезы. В голове ни одной мысли, в то время как сердце заходится в бешеном ритме. Все еще не издав и звука, она садится, вглядываясь в человека напротив, словно видит его в первый раз, и Тони с горечью думает о том, что вот, вот сейчас она уйдет и больше никогда не появится в его ставшей серой без встреч с ней жизни. Но вопреки тысяче мыслей и сомнений, которые успели атаковать несчастного от своего же признания парня, Лена вдруг придвигается ближе и обнимает за шею, пряча лицо в чужом плече и тихо плача. Тони жутко пугают такие перемены эмоций, но он лишь немного неловко обнимает девушку, успокаивающе поглаживая по волосам. Где-то между всхлипами он слышит что-то похожее на «какая же я дура» и прижимает девушку крепче к себе, шепча о том, что они оба такие.

Через некоторое время она наконец поднимает голову и улыбается ему одному, тепло, искренне, открыто. Легко касается скул, бровей, разглаживает задумчивую складочку на лбу и повторяет этот путь невесомыми прикосновениями мягких губ, прикрыв глаза. Пушистые ресницы чуть дрожат, когда неожиданно в голову приходит единственно верная догадка, почему друг тогда так напился в баре, и она зарывается пальцами в короткие волосы, ероша и ласково поглаживая по затылку.

– Прости меня, – тихо выдыхает она почти в самые чуть приоткрытые губы, соприкасаясь лбами и заглядывая в светящиеся умиротворением глаза. – Я действительно была слепа. Только ты и нужен был.

Энтони мягко улыбается:

– Все хорошо. Теперь точно все хорошо.

Девушка возвращает улыбку и осторожно касается его губ своими. Этот мир становится только их. Шум города, вечный гомон соседей, стук капель дождя – все становится неслышным, неважным, ненужным. Свет глаз и мягкая улыбка, шепот и тихий смех. Вечера обретают уют, жизнь – новый смысл и цели, а две одинокие души – столь желанный покой, который теперь они всегда будут делить на двоих. Свет луны проникает сквозь неплотно занавешенные шторы, чтобы стать хранителем еще одной тайны: тайны любви, теорию которой выдвигал каждый любопытный, но разгадку отыскивали лишь идущие каждый день, каждый час, каждый миг к ее ответу, и ответ тот был для каждого свой.

Люби в ответ, если смеешь страдать

Дай мне свою ладонь – мы пройдем сквозь огонь.

Тайны свои открой, и я все равно останусь рядом с тобой.

Ты стал зависим? Забавно, я тоже.

Ведь мы на всех с тобою так не похожи.

Задумывались ли хотя бы на мгновение, сколько в жизни приходится отдать? За успех? Благополучие? Дружбу? Любовь? Сколького лишиться ради семьи? А думали ли о том, что действительно готовы потерять ради всего этого? Думаю, список был бы намного короче. Как сложно зачастую предугадать исход событий, происходящих в собственной жизни. Как сложно смириться с их исходом, и счастье, если в такие моменты ты будешь не один.

Прохладный апрельский ветер ерошил волосы и гонял мурашки по коже. Но Тони и Елена не обращали на него никакого внимания, гуляя по мостовой недалеко от центра города. Разговор их был в основном о том, что неплохо было бы посетить какую-нибудь страну, пока цены не взлетели до небес, а тысячи туристов не заполонили все красивые места.

– Мы могли бы посетить Азербайджан. Я познакомил бы тебя с родителями. Они давно говорят о встрече. – Тони заглянул девушке в глаза. – Ты знаешь, мне дорого их мнение, но в то же время я уверен, что вы быстро поладите.

Лена улыбнулась, кладя голову парню на плечо и обнимая поперек груди:

– Я понимаю. Ваши традиции – ценность, и для меня честь попытаться приобщиться к ним. Давай закончим все дела и, может, уже в конце месяца выберемся на твою солнечную родину.

– Мне нравится этот план. – Тони потянул девушку в сторону показавшейся на горизонте их любимой кофейни. – А пока пойдем делать этот день еще лучше.

Вечер они проводили на полу гостиной, разложив словари и справочники, необходимые для работы, сварив горячее какао и деля один мягкий плед на двоих. Лена все же перевелась в издательство к Тони, и по счастливой случайности им досталась работа над одним произведением, что оказалось крайне увлекательным: заниматься одной историей, но с