Обледенение - Никита Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На нулевой этаж он спустился грузовым лифтом, где после раскрытия дверей ему предстало громадное помещение, вроде подземной парковки, с прямым доступом для разных грузовиков, вся площадь была уставлена стеллажами с коробками, а температура здесь была явно градусов на двадцать ниже, чем на поверхности.
Но Дмитрий Петрович понял, что он здесь не один, пусть и не сразу из-за серены: эхом по всему помещению разносились спутанные резкие голоса. Поиск Игоря усложнялся.
Пригнувшись и прижавшись к стеллажам, Дмитрий Петрович, пошёл меж рядов, тихо поскрипывая подошвой и вцепившись мёртвой хваткой в колун. Голоса становились громче и громче, чем сильнее он углублялся.
Дмитрий Петрович завернул со сплошного коридора в небольшой закуток – тупик, как в лабиринте, где сидел на корточках, будто замёрзший, в своём дурацком зелёном полиэтиленовом дождевике Игорь и смотрел куда-то через щель меж коробок.
– Игорь, – шёпотом обратился Дмитрий Петрович, – Игорь, что ты тут делаешь?..
Голова Игоря дёрнулась назад, к напарнику, и лишь прошипела, чтобы тот был потише.
– Что тут у тебя? – спросил Дмитрий Петрович, присев к Игорю.
Игорь же лишь отодвинулся от щели, явно приглашая друга всё лицезреть самостоятельно.
По ту сторону коробок стояли десятки приоткрытых мешков, а один из них лежал на боку, распустив зелёные травянистые внутренности, между ними носились какие-то худосочные парни в олимпийках и кроссовках, разглядывая и проверяя содержимое, не задерживаясь более нескольких секунд у одного. Однако среди этого хаоса отчётливо и властно звучало несколько голосов:
– Господин Барам, мои парни развезут стафф! Не волнуйтесь! – говорил спортивный, как и те, что бегали меж мешков, лысый парень с дымящей плотным паром электронной сигаретой, которая то и дело летала вместе с руками своего хозяина в бесчисленных бессильных жестах.
– Я-то не волнуюсь, Гриша, просто какой-то идиот, – с ударением на последнее слово, отвечал Григорию плотный, добротно округлый мужчина с грузинским акцентом, в джинсах, в шелковистой фиолетовой рубашке и туфлях, с острым носом, – Дул наверху в эти свои вейпы, а мне теперь разбираться с пожарниками! Собирайте всю шваль и валите с моей фабрики!
Господин Барам был здесь королём, и каждый его жест будто подхлёстывал рабочих и самого Григория.
Дмитрий Петрович оторвался от щели и взглянул на лицо Игоря, выражающее потерянность, отрешённость:
– Мафиози!.. – вдруг проговорил Игорь с трепетом.
Дмитрий Петрович абсолютно не обратил внимания на Игоря.
– Уходим, Игорь, – прошептал он; потянул друга за дождевик на плече.
Мафиози грузили мешки с наркотиком, а господин Барам тоже направлялся к лифту.
– Ты всё здесь залил? – спрашивал Дмитрий Петрович, – Игорь!
Но Игорь не отвечал: о чём-то думал. Внутри этого рыжего худого тела бурлили какие-то эмоции, возбуждение, а главное – мысли!
– Не тем… мы занимаемся… – прошептал едва слышно Игорь.
Дмитрий Петрович остановился. Их окружали звуки серены, недалеко орали мафиозные рабочие и сам Григорий на них, но эти слова он услышал.
– Чего?! – спросил Дмитрий Петрович, крича сквозь всю какофонию безумных риффов.
– Не тем мы занимаемся!
В голове же у Дмитрия Петровича начинало копошиться, будто зомби пытается вылезти из могилы, но крышка тяжеловата. Он поскорее хотел уйти, сбежать отсюда! Но Игорь же, как всегда, всё усложняет, нарушает заранее условленные правила, и сейчас, вновь, они тормозили, рисковали не за что шкурами. Снова Игорь за что-то берётся, и снова сам всё бросает.
– Идём! Не до этого! – проскрежетал Дмитрий Петрович, а Игорю даже показалось, что тот, на мгновение, увеличился в размерах и вот-вот схватил бы его своими гигантскими ручищами.
Игорь поддался и пошёл за Дмитрием Петровичем.
Что-то щёлкнуло в этой худой проспиртованной груди. Ему казалось… Нет, он понял!
– Дима…
– Игорь, давай-давай, шевели! – лишь проговаривал Дмитрий Петрович.
Они вышли из длинного коридора картонного лабиринта и уже повернули, когда столкнулись у лифта с тем самым пухлым грузином, господином Барамом, и его охранником – здоровенным русским с лысой головой, словно бычьей, в кожаной куртке.
Лицо господина Барама сначала исказилось испугом, но уже через секунду налилось раскалённым гневом:
– Вы кто такие, мать вашу?!
Ни Дмитрий Петрович, ни Игорь не могли ответить хоть что-то вразумительное на этот вопрос. Они лишь встали, будто вкопанные в этот цемент ещё при первом президенте, и в паническом безумии пытались что-то ответить, елозили взглядом по фигурам бандитов.
Господину Бараму всё это уже чертовски надоело: сначала один идиот привёз траву без разрешения, затем какой-то мудофел что-то спалил наверху, теперь вот – два идиота, сбившие его с ног!
– Валера, разберись, – господин Барам поправил рубашку и добавил, – не знаю, кто вас заслал, но вам здесь не место.
Дуболом Валера достал пистолет, потрёпанный «макаров», и спросил безобидным детским голоском:
– Господин Барам, тела на то же место?
– Да, если есть ещё куда, – ответил тот, беспрестанно тыкая на кнопку первого этажа.
Дмитрий Петрович сразу понял, что уйти они может и смогут, да только явно не с завода. В первые мгновения, пока Валера обращался к хозяину, он паниковал, пытался что-то придумать, найти выход, может предложить сделку, даже забылся от страха, но после ему вдруг пришла мысль в голову: теперь он будет вместе с Лилей – даже как-то забылся Орден и весь его проклятый путь. Лишь Игорь почему-то не принимал покорно свою судьбу:
– Подождите! Парень, прошу, – Игорь подался вперёд, видимо, думая взять его за руку; хотел молить о пощаде, – Пожди!
Гром выстрела оглушил Дмитрия Петровича, и Игорь зашатался, вдруг стал падать, прямо на охранника. Валера, думая, что Игорю мало и он решил напасть на него, дал второй выстрел, и из спины Игоря рванул залп ошмётков и крови, осыпая красными метками лицо Дмитрия Петровича.
– Игорь… – прошептал Дмитрий Петрович, вдруг очнувшись от своих мыслей и безмятежности, – Игорь!
Но Игорь уже пал, прямо на охранника, прижав того к полу своим хладеющим телом.
Валера сдавать не думал; скинул тело Игоря с себя, выбив из того тяжёлый, мучительный вздох.
– Игорь!
Холодная безумная ярость сама подсказала Дмитрию Петровичу ход, которого он не предпринял раньше: он вжал пальцы крепче в рукоять и взмахнул, врубив колун в спину ещё встающего охранника.
– Ох-гх! – вырывалось из груди упавшего на бетонный пол охранника, – Не…не… – пытался он тщетно выговорить просьбу не убивать.
Однако Дмитрий Петрович, ощутивший сумасшедший дьявольский прилив сил, и не думал о пощаде, как волк,
