Звездная Кровь. Изгой V - Алексей Юрьевич Елисеев

Взгляд упал на карту, лежащую на столе. Красные и синие линии обозначали позиции, планы наступлений. Схватив её, я скомкал дорогую тростниковую бумагу и бросил в угол.

И пусть я не маленький человек, а целый Восходящий, тем внимательней им надо бы было отнестись к моей просьбе. Но им плевать! Для них я всего лишь очередной инструмент, пешка на этой проклятой доске!

В желудок упала ещё порция бренди, и гнев постепенно затих, уступая место холодному расчёту. Я сел на кровать, тяжело дыша. Может, есть другой способ? Ещё не всё потеряно? Наломать дров в гневе проще простого. В голове начали складываться планы. Что, если поговорить с Витором ещё раз? Привести ему новые аргументы. На него это не подействует, он уже для себя всё решил. Сомневаюсь, что он изменит своё мнение.

Отчаяние накрыло чёрной волной. Силы словно покинули тело, мир вокруг будто потускнел. Бутылка звякнула о край глиняной кружки.

Что же делать? Я потерян. Оставить товарищей равносильно предательству, но и бросить Свету не могу. Пусть я почти её не помню, но это не отменяет того, что мы венчанные супруги. Голова опустилась, взгляд застыл на дощатом полу шатра. Тишина давила на уши, сердце билось медленно и тяжело.

В желудок упало ещё грамм пятьдесят бренди.

Может, действительно, стоит смириться и ждать? Но что, если она в опасности прямо сейчас? А я сижу здесь и ничего не могу сделать. Кулак снова сжался до хруста в суставах.

В глубине души что-то щёлкнуло. Я вздохнул, выпрямился, приняв решение.

«Если не могу получить разрешение, значит, должен идти без него». Решимость и жажда деятельности вернулись, но теперь они были обдуманными, взвешенными и холодными.

Я надел широкополую шляпу и повернулся к выходу. Последний взгляд на шатёр — место, которое было мне домом последние месяцы. Возможно, не вернусь сюда больше. Возможно, меня объявят дезертиром. Но я принял решение и готов принять все последствия.

Ночь встретила меня прохладным ветерком. Лагерь погрузился в сон, лишь кое-где я видел тени часовых.

— Далеко собрались, первый офицер? — настиг меня вопрос в спину.

210

Я замер на месте, сердце пропустило удар. Время словно остановилось, как бывало, когда я входил в боевой транс. Плавно, будто преодолевая сопротивление воздуха, обернувшись, увидел, что в тени шатра, стояла массивная фигура, выделяясь на фоне тусклого света лагерных огней. Это был мужчина в мундире легионера, крепкий, как столетний дуб, с квадратным подбородком и глубокими глазницами, скрывающими глаза в данный момент. Широкополая шляпа отбрасывала глубокую тень на лицо. Внешне он был похож на Брогана, но штаб-сержант кряжистей, ниже и шире в плечах.

— Далеко ли собрались, первый офицер? — повторил он нагло, выходя из тени.

На незнакомце была выцветшая форма со знаками различия младшего офицера третей статьи. В цепочке званий он был младше на два чина. Я автоматически положил руки на рукояти револьверов, готовый к любому развитию событий. Внутри всё сжалось, но лицо во время этих манипуляций оставалось бесстрастным.

— Кто интересуется? — коротко и не слишком вежливо бросил я.

Он вышел из тени и прищурив глаза, внимательно меня изучал.

— Знаю я твои дела, Кир, — произнёс он тихо. — Решил избежать встречи со старыми друзьями? Не так ли?

— Ари? — наконец узнал я здоровяка. — Ари Чи.

Я молчал, не сводя с него взгляда, а он тихо рассмеялся. Мы стояли посреди военного лагеря, вокруг нас дремали палатки рядовых, а над головой раскинулось удивительное ночное небо Единства. Где-то вдалеке раздался крик ночной птицы, и ветер донёс запах дымящих догорающих костров.

Мы обменялись коротким рукопожатием. Из-за шатра вышел Ха’Нми’Юн, которого я узнал сразу в отличие от Ари Чи. Хан обладал очень яркой внешностью. Это был темнокожий юноша с длинными чёрными волосами. Он расплылся в широкой радостной улыбке.

— Кир! А мы к тебе в гости, — заявил он поднимаясь. За спиной у него висела старая, потёртая гитара. — Думали, спишь ты уже или нет.

Ари Чи, высокий и мускулистый юноша, молча курил трубку из тёмного дерева с длинным мундштуком. Он посмотрел на меня своими ясными, голубыми глазами, в которых читалось беспокойство.

— Что-то случилось? — спросил он, выпуская кольцо сладковатого дыма в ночной воздух. — На тебе лица нет, дружище.

— Всё в порядке, — соврал я, стараясь выглядеть невозмутимо. — Что вы здесь делаете? Проходите внутрь, раз пришли.

Хан хмыкнул и, проходя мимо меня, заглянул в шатёр.

— Не очень-то ты рад нам… Ого! Да у тебя здесь разгром, — заметил он, поднимая с пола скомканную карту. — Неужели настолько без друзей скучно стало, что решил у себя начать делать перестановку?

— Просто искал кое-что, — отмахнулся от вопроса я. — Чего вам нужно?

Хан устроился на моей кровати, перебирая струны гитары. Мелодия накатывала волнами, вызывая воспоминания о далёких спокойных вечерах.

— Решили заглянуть, проведать, — ответил он беззаботно. — Давненько не беседовали по душам.

Ари Чи прислонился плечом к стойке шатра, скрестив руки на груди. Его меч с длинной рукоятью покоился у пояса, а из-под расстёгнутого сюртука виднелась повязка на руке, подвязанной к шее.

— Видимо, мы не вовремя, — сказал он спокойно, не сводя с меня взгляда. — У тебя точно всё хорошо, Кир?

— В самый раз вы, — вздохнул я, понимая, что они так просто не уйдут. — Что у тебя с рукой, Ари? Покажешь?

Он опустил взгляд на перебинтованную конечность.

— Пустяки. Царапина, — отмахнулся он, но я заметил, как он сжимал зубы от боли. — Стрела. Наконечник недавно вырезали.

— Покажи, — приказал я, жестом приглашая его к столу.

— Да, говорю же, ерунда…

— Садись, — поднял я стул и надавил здоровяку на плечи, усаживая его.

Ари Чи помедлил, затем всё же сел на стул. Я достал из криптора свои медикаменты и инструменты.

— Рана гноится, — заметил я, аккуратно развязывая грязную повязку. Запах тлена ударил в нос, и я поморщился. — Почему ты сразу не пришёл ко мне?

— Служба, то, сё, — пробормотал он и, побледнев, отвернулся. — Думал, само заживёт…

— «Само заживёт»… Терпеть не могу таких упрямцев, — проворчал я, готовя скальпель. — Ты бы хоть подумал, в каком себе месте ург ковырял этой стрелой, прежде чем она в