Рецессия капитализма – скрытые причины. Realeconomik - Григорий Явлинский

В этом главном вопросе содержится ряд очень существенных моментов, которые во многом остались за рамками обсуждения. Именно к этим моментам я хотел привлечь больше внимания, которого они, на мой взгляд, заслуживают.

Количество различных трактовок мирового экономического кризиса переваливает за десяток. Однако большинство аналитиков считает проблему для себя в целом понятной: согласно преобладающему мнению, он представлял собой сочетание действия традиционных циклических факторов и некоторых специфических явлений в финансовом секторе в развитых экономиках, главным образом в США.

С такой оценкой, безусловно, следует согласиться, если ограничиться анализом непосредственных факторов, приведших к кризису или, во всяком случае, если не пытаться понять их причину и не рассматривать кризис в более широком историческом контексте. При таком узкопрофессиональном взгляде действительно в первую очередь внимание останавливается именно на этих двух группах обстоятельств, а именно: 1) присущем рыночной экономике регулярном возникновении ценовых и иных диспропорций, связанных с несовершенством механизмов взаимодействия между спросом и предложением, механизма оценки ресурсов и активов и т. д., и 2) различного рода отклонениях, порождаемых отрывом активности финансового сектора от ситуации в так называемой «реальной экономике».

В том, что касается первой группы факторов, последний по времени кризис не принес с собой ничего нового по сравнению с тем, что, так или иначе, в той или иной форме уже имело место в предшествовавшие ему несколько десятилетий. В основе цикличности конъюнктуры в этот период лежали в первую очередь диспропорции, связанные с высокой степенью инерционности сигналов, идущих субъектам экономики со стороны потребителей в форме спроса на те или иные виды активов и ресурсов. Эта инерционность в сочетании с неизбежными попутными искажениями дезориентирует предложение ресурсов и вносит существенные искажения в логику ценообразования.

В частности, в экономике неизбежно присутствует несинхронность движения, с одной стороны, конечного спроса, который по своей природе динамичен и с трудом поддается прогнозированию, и, с другой стороны, спроса промежуточного, определяющего движение капитала в сторону увеличения предложения тех или иных видов ресурсов. Сам конечный спрос, в свою очередь, дезориентируется колебаниями цен на те или иные виды ресурсов, отражающими динамику промежуточного спроса и не связанными с реальными издержками их предложения. Большой элемент неопределенности вносит также слабая предсказуемость востребованности тех или иных активов в качестве средства сбережения и накопления.

Первоначально появление неверных ценовых сигналов и являющиеся их результатом диспропорции чаще всего связаны с такими естественными для рыночной экономики вещами, как недоступность для экономических субъектов полной и достоверной информации, стихийность переменных психологических факторов, непредсказуемость технологических изменений и др. В дальнейшем, однако, они усиливаются спекулятивными перемещениями краткосрочного капитала в те сферы, где ожидается быстрый рост цен на реальные и основанные на них финансовые активы. Ожидания ведут к новым ложным сигналам и, соответственно, складыванию нереалистичных ценовых пропорций.

Все это приводит к тому, что в системе цен неизбежно накапливаются диспропорции, ведущие к неверным или необоснованным инвестиционным решениям и неэффективности использования имеющихся ресурсов. Когда таких диспропорций становится достаточно много, происходит одновременная коррекция рыночных оценок большого количества переоцененных активов (которую часто образно называют «сдутием пузырей») и мы сталкиваемся с явлением, которое привычно ассоциируется со словами «экономический кризис».

Следствием его, как правило, является установление новых ценовых пропорций и одновременно масштабное перераспределение активов и ресурсов между экономическими субъектами. Наиболее явно такое перераспределение происходит в форме банкротств, слияний и поглощений, хотя и не ограничивается ими. Так, например, обычным явлением в период кризиса является (или, по крайней мере, до сих пор было) снижение стоимости инвестиционных активов (в первую очередь инвестиционных ценных бумаг и недвижимости) и возрастающая ценность денежной ликвидности, т. е., по сути, перераспределение собственности от пассивных сберегателей к активным предпринимателям.

В принципе, флуктуации такого рода являются естественными и неизбежными и, с известными оговорками, полезными для экономики. В силу этого искусственное препятствование коррекции диспропорций ведет к их накоплению, общему снижению эффективности и в конечном счете к тому, что неизбежная коррекция принимает более разрушительные формы. С этой точки зрения антициклическая экономическая политика – вещь, безусловно, полезная, но обоюдоострая. В той мере, в которой она сглаживает неизбежные колебания, ее воздействие на экономику и социальные процессы может считаться позитивным. Однако в случае, если она начинает мешать своевременной коррекции цен и распределения ресурсов, ее роль в долгосрочной перспективе может оказаться скорее вредной, чем полезной, а ее воздействие на экономику – разбалансирующим.

Все вышесказанное в полной мере применимо к кризису 2007–2009 гг. То, что к концу прошлого десятилетия в экономике развитых стран, равно как и в мировой экономике в целом, накопилось немалое количество «пузырей» – очевидно переоцененных видов активов – считается почти аксиомой. Бесспорно и то, что вызванная финансовым кризисом рецессия, в числе прочего, позволила хотя бы на время убрать эти пузыри, снизив в среднесрочной перспективе рыночные цены соответствующих активов. То есть частичная обусловленность последнего кризиса циклическими факторами налицо.

Соответственно в той части кризиса, в которой он привел к коррекции ценовых соотношений, он был не только невреден для мировой экономики, но даже необходим. Более того, для мировой экономики было бы даже лучше, если бы он наступил раньше, когда диспропорции, подлежащие снятию, были менее масштабными.

На самом деле тот факт, что почти десять лет, предшествовавших 2008 г., были беспрецедентно благоприятными с точки зрения конъюнктуры мировой экономики, во многом ослабил спросовые ограничения, что позволило ценам на некоторые виды активов и ресурсов «улететь» вверх настолько, что их закономерная коррекция неизбежно сопровождалась весьма болезненными последствиями. Естественно, здесь речь идет уже не только о кризисе в финансовом секторе, в том числе и о чрезмерной капитализации банков и других финансовых учреждений, но и, в большей степени, о накапливавшемся в течение нескольких лет перегреве целого ряда рынков, в том числе рынка недвижимости в развитых странах, мировых рынков нефти и металлов, ряда других биржевых товаров.

1.1.5. Правительства расслабились

Более того, относительное благополучие для мировой экономики предшествовавшего десятилетия породило и еще одно следствие, имеющее прямое отношение к произошедшему кризису. А именно: оно «расслабило» правительства ведущих экономических держав, породив иллюзию усилившихся возможностей саморегулирования экономик. Фактически правительства развитых стран, и прежде всего США, пренебрегли правилом, заключающимся в том, что риск, который берет на себя один индивидуальный хозяйствующий агент, – это, безусловно, его личная ответственность, однако риски, принимаемые большинством или хотя значимой частью таких агентов, – это уже ответственность правительства в лице его регулирующих органов.

В этом случае, так же как и в случае с ростом цен, индивидуальные интересы каждого экономического агента толкают его к действиям, которые в итоге наносят ущерб интересам всех в совокупности и каждого в отдельности. Точно так же как индивидуальные повышения цен ведут к противоречащей общим интересам гонке цен и издержек, повышение порогов риска отдельными игроками в гонке за растущей прибылью ведет к истощению запаса прочности системы в целом. И точно так же как задача борьбы с инфляцией может быть выполнена только публичными регуляторами, стоящими над интересами отдельных экономических субъектов, поддержание условий для стабильности финансовой и, шире, хозяйственной системы может быть выполнено только государством.

На деле же естественная для любого ответственного правительства в современном государстве функция контроля за степенью хозяйственных рисков в частном секторе в последние десятилетия была легкомысленно забыта. Кто-то явно, кто-то неявно, но в итоге все принимали в качестве посылки тезис о том, что рыночные агенты научились самостоятельно, без участия и вмешательства правительства регулировать уровень принимаемых ими хозяйственных рисков в тех секторах, в которых они действуют[4].