Волчица и пряности. Краски мира 3 (ЛП) - Исуна Хасэкура

– Плата? Да, конечно… Эээ… на товарах есть бирки, и… просто привези их обратно. Каждую обменяй… на тренни или около того… – после этого слова сменились невнятным бормотанием, торговец рухнул на стол и уснул окончательно.

Если его в таком виде застигнут, у него, возможно, будут неприятности, однако Лоуренс посочувствовал юноше и не стал его будить, а зашагал прочь.

Однако, сделав всего три шага, он вернулся и растолкал юного торговца. Он совсем забыл еще одну причину, которая его сюда привела.

– Эй, проснись. Эй!

– Аа, чего?..

– Эта работа подоспела так внезапно, что я не нашел, где остановиться. Можно снять комнату здесь, у вас? – Лоуренс решил, что в здании такого размера непременно должна найтись пара гостевых комнат.

Парень кивнул (хотя Лоуренс был не уверен, это был ответ на его вопрос или просто голова сама опустилась от усталости) и указал дальше вглубь здания.

– Горничная… там, сзади… спроси у нее. Может, получишь… и немного еды заодно…

– Благодарю, – Лоуренс похлопал его по руке и отошел.

Он только что оказал услугу этому человеку, разбудив его, однако тот сразу же вновь повалился в сон – впрочем, это Лоуренса уже не заботило.

Он подошел сбоку к повозке, где по-прежнему сидела Хоро.

– Я нашел комнату.

Ее янтарные глаза сверкнули из-под капюшона, и Лоуренс прочел в них восхищение пополам с возмущением столь грубой тактикой. Хоро отвернулась, потом снова взглянула на Лоуренса, на этот раз с немым вопросом: «Что ты собираешься делать дальше?»

– У меня появилась работка.

– Работка? Ты… – Хоро нахмурила брови и явно нашла правильный ответ, однако Лоуренс не стал развивать тему, а просто показал жестом, чтобы она сошла с повозки.

– Думаю, они не будут ложиться всю ночь, так что тут будет шумно.

Взявшись левой рукой за поводья, Лоуренс отправился в погрузочный двор. При виде царящей вокруг суматохи он усомнился, что ему кто-нибудь поможет, даже если он попросит, но, когда он добрался, работники тут же принялись делать свое дело, и совсем скоро повозка была загружена доверху.

Хоро смотрела на все это, широко раскрыв глаза, а потом выражение ее лица начало становиться все более недовольным. Она пристально глядела на Лоуренса, не двигаясь с места, не произнося ни слова.

– Это даст нам немного денег. И комнату, правда… – он уже объяснил ей, что это будет за комната.

Ясно было, что им грозило заночевать в чистом поле, а Лоуренсу хотелось дать измученной Хоро хотя бы одну ночь под крышей.

– О завтрашнем дне будем беспокоиться, когда он придет. А сегодня давай хотя бы… эй!

Прямо посреди его объяснения Хоро сорвалась с места и умчалась в дом.

Лоуренс знал, что ей достанет смелости и ума, чтобы раздобыть комнату. «Ну и заноза», – вздохнул он, после чего тут же вновь увидел Хоро – та говорила с женщиной (должно быть, с горничной), как вдруг обернулась на него.

Она шевельнула губами, точно хотела сказать ему что-то, но вслух так ничего и не произнесла. Несомненно, на устах у нее было какое-то оскорбление.

«Дурень».

Это слово могло иметь самые разные значения в зависимости от того, кто его произносил и при каких обстоятельствах.

Хоро в сопровождении горничной исчезла внутри здания. Лоуренс не мог не посмеяться над ее вечным упрямством, однако в душе знал, что в этом отношении Хоро не так уж отлична от него самого. Он устал не меньше ее, но вот он берется за новую работу, не давая себе ни малейшей передышки, чтобы купить для Хоро персики в меду – от которых сама она явно уже отказалась.

Взобравшись вновь на козлы, Лоуренс повел груженую повозку прочь. Он испытывал некое щекотное удовольствие, словно играл в какую-то запретную игру.

А может, этим ощущением он был обязан тому, что произошло дальше. Когда повозка выезжала с погрузочного двора, Лоуренс обернулся и кинул взгляд на третий этаж здания – и ровно в этот момент там открылось окно и выглянула Хоро.

Она уже достала кусочек имбиря в меду и, сунув его в рот, положила голову на подоконник.

«Какой же ты глупый самец», – говорила она всем видом.

Лоуренсу страшно захотелось помахать ей рукой, но он сдержался и крепче сжал поводья.

Его путь лежал в деревню Рувай.

***

Мужчина в торговом доме сказал Лоуренсу, что мимо Рувая он не промахнется, и Лоуренс понял, почему, вскоре после того, как покинул город.

Слово «Рувай» было написано на сооруженных наспех деревянных указателях. Более того, в городе явно ожидали, что перевозка грузов будет продолжаться и ночью, – дорога была освещена множеством факелов.

Скорее всего, это было сделано наполовину для того, чтобы указывать дорогу, а наполовину – чтобы у не отягощенных совестью людей не возникал соблазн отвезти груз куда-нибудь еще и там продать.

Небо постепенно из красного становилось темно-синим.

Все, мимо кого проезжал Лоуренс, имели измотанный вид; многие спали на дне своих пустых повозок.

Оглядываясь назад, он видел множество таких же, как он, – все они направлялись в одну и ту же сторону. Одни несли груз на спине, другие в мешках, навьюченных на лошадей, третьи везли в повозках. Все были одеты по-разному, и все говорили, что их вызвали на эту временную работу совершенно неожиданно.

Перевозимым Торговым домом Оома материалам, вероятнее всего, предстояло послужить для возведения водяной мельницы.

Вокруг города лежали плодородные земли, и, чтобы перемалывать зерно, в изобилии собираемое с этих земель, нужна была мельница. Кроме того, водяную мельницу можно использовать не только для того, чтобы молоть муку. Богатая земля привлекает людей, а чем больше людей, тем больше нужд. Ковка, покраска, прядение – для всех этих занятий сила водяной мельницы была бы отменным подспорьем.

Однако сооружение мельницы и дальнейший уход за ней – занятия не из дешевых, а реки, на которых возводят мельницы, обычно принадлежат аристократам. Даже если мельница нужна, ее постройка часто тормозится из-за стыка интересов множества людей.

Судя по тому, какая суматоха царила в торговом доме, здесь все распри были наконец улажены и решение о постройке принято.

Причиной спешки служило то, что весной, когда снега начнут таять, сооружать мельницу будет намного тяжелее. Торговый дом явно планировал возвести плотину и установить колеса, пока уровень воды в реке низок. Весной, когда он поднимется, мельница уже заработает.

Лоуренс не знал, удастся ли вся эта затея или нет, но чувствовал отчаянную спешку. Разумеется, это и позволило ему вклиниться, так что он благодарил удачу.

Кроме того, Лоуренс впервые за приличное время вел повозку без сидящей рядом Хоро. Говорить, что у него от этого полегчало на душе, было бы преувеличением, но, во всяком случае, это была приятная перемена обстановки.

Прежде он считал, что вести повозку в одиночестве – занятие тоскливое, но неизбежное; сейчас это заставило его задуматься, как же все-таки переменчивы люди.

Когда солнце село, он поежился, услышав далекий волчий вой, – тоже впервые за долгое время.

Подавив зевок, Лоуренс сосредоточил внимание на дороге; очень важно было не попадать колесами в выбоины и лужи. Вскоре он прибыл в Рувай, где красный свет факелов разогнал темноту лунной ночи.

Севернее деревни был лесок, прилепившийся к крутому горному склону, и через этот лесок текла река. Обычно по ночам в лесах царит кромешная тьма, но здесь вдоль реки все было вырублено и освещено факелами; река казалась чуть ли не из огня.

То тут, то там Лоуренс замечал прикорнувших работников; но многие продолжали лихорадочно трудиться на самом берегу. Работа была грандиознее, чем Лоуренс предполагал. Видимо, тут собирались возвести сразу несколько мельниц.

Похоже, и прибыли будут необычайно высоки.

Сдав свой груз, Лоуренс получил несколько деревянных бирок и бодро запрыгнул в повозку. Его лошадь не умела говорить, но обернулась на Лоуренса, и взгляд ее печальных фиолетовых глаз без всяких слов сказал: «Пожалуйста, не надо больше».

Тем не менее Лоуренс развернул повозку и, хлопнув поводьями, направил лошадь вперед. Все ведь просто: чем больше ездок он успеет сделать, тем больше денег заработает.

Эта работа, где каждая минута была на счету, вызвала в памяти давно забытое прошлое. Его лошади сейчас не позавидуешь; однако сам Лоуренс тонко улыбнулся и накинул на плечи одеяло.

Сколько раз ему придется проделать этот путь, чтобы добраться до персиков в меду? Этот вопрос ворочался в его голове, пока повозка катилась под лунным светом.

***

На дороге в Рувай царил хаос.

Срок постройки был настолько мал, что Торговый дом Оома очень агрессивно нанимал носильщиков. Поэтому, чтобы заполучить работу, там собирались настоящие толпы.