Афанадор - Евгений Гаркушев

– Ты почему мороженого не хочешь? – тихо спросил Дима.

– Нельзя. Горло болит, – признался Андрей.

К концу обеда, когда мороженого в вазочке осталось только на дне, Дима понял, что и мороженого можно переесть, хотя до сих пор с ним этого не случалось. Он сильно опасался, что горло заболит и у него.

В дверях между тем снова возник Кирилл.

– Абрамов, Бутиков, Галкин и Дворецкая – идите со мной, – пригласил он. – Остальные могут посидеть здесь или вернуться в Большой зал – там профессор Землянин разберет решения задач.

Все мальчики в костюмах тут же вскочили с явным намерением не упустить ни одного слова профессора. С трудом поднялся и Галкин. Он подхватил сумки и пошел к Кириллу.

– Я еще здесь посижу, – бросил вслед ему объевшийся сладостей Носиков. – Что не решил – то не решил. И нечего заранее расстраиваться. Интересно, еще пирожных дадут? С собой?

Дима следом за Кириллом побрел по переходам, уводящим в другое крыло огромного здания. Проводник был не слишком разговорчив, ребята, которые шли с ним – тоже.

За белой пластиковой дверью обнаружился словно бы больничный покой. Вдоль стен стояла электронная медицинская аппаратура, посреди комнаты – кушетки и ширмы.

Властная пожилая женщина в белом халате, ни слова не говоря, взяла Диму за руку и подвела к кушетке. Куда повели других детей, Галкин не заметил. Пока женщина-врач прилаживала ко лбу и рукам Димы электроды, молодая медсестра засыпала его вопросами:

– Фамилия? Имя? Возраст? Чем болели? Какие сны видите: цветные или черно-белые? Боитесь ли темноты? Случались ли травмы головы?

Не переставая удивляться, что ему все время говорят “вы”, Дима невпопад ответил на вопросы. Тем временем засветились экраны мониторов, зажужжали самописцы, рисующие цветные линии на глянцевой бумаге. Пожилая женщина удовлетворенно хмыкала и бормотала что-то на непонятном языке. А потом жужжание одного из приборов перешло в высокий свист, вверху загорелась красная лампочка. Медсестра испуганно ахнула, врач впервые сурово посмотрела Диме в глаза.

– Махалец? – жестко спросила она.

– Я не знаю, – тихо пробормотал Дима. – Что такое махалец?

– Ты или уже знаешь, или не узнаешь никогда, – неприятно улыбнувшись, ответила женщина.

Глава четвертая

С корабля на бал

Доктор нажала на кнопку, и через две минуты в комнату ворвались три охранника в камуфляжной форме – такой же, как у тех, что сидели на входе.

– Ну-ка, пойдем, гаденыш, – предложил один из них Диме.

Галкин удивился, как в департаменте ухитряются уживаться безукоризненно вежливые и, напротив, грубые люди. Может быть как раз потому, что одни могли безнаказанно грубить, а другие это терпели? Спорить с мускулистыми взрослыми охранниками Дима не стал. Его и Ряхин, бывало, избивал, а уж эти места мокрого не оставят. Он поднялся с кушетки и пошел к двери, где лежали сумки.

– Пусть барахло возьмет? – спросил один из охранников своего начальника.

– Не мне же вы его сумки оставите, – сурово объявила врач. – Пусть берет и несет, куда вам надо.

Разговор Диме совсем не понравился. Похоже, его уводили надолго, если не навсегда.

– В чем дело, тетенька? – попытался он обратиться к врачу еще раз.

Женщина не удостоила его ответом. Один из охранников взял Диму за шиворот и потащил его по коридору. Спешащие мимо хорошо одетые мужчины, казалось, не замечали этого. Похоже, такие сцены были здесь в порядке вещей.

Охранники спустились с Димой по лестнице на два этажа и втолкнули его в небольшую белую комнату с единственным вращающимся стулом, без окон, с яркими лампами дневного света.

– Посиди здесь и не шебурши, – предложил охранник.

Дверь захлопнулась, и Дима остался один. Он бросил сумки в угол рядом с дверью, уселся на вращающийся стул и стал ждать, сам не зная, чего.

Мальчик сидел долго. Час, а, может, даже два. Он размышлял, что случилось, и не мог найти разумного объяснения. Может быть, он болен заразной болезнью? Или у него какие-то психические отклонения, с которыми нужно немедленно изолировать от общества? Настроение у Галкина было совсем не радужным. Все так неплохо начиналось и так странно заканчивается.

В двери повернулся ключ. Дима вздрогнул, вскочил и увидел полного мужчину лет сорока в белой рубашке и галстуке. Он был почти полностью лыс. За ним стояли еще двое мужчин в черных костюмах, из-за них выглядывал охранник в камуфляже.

– Оставьте нас с мальчиком, – властно приказал мужчина. Голос у него был таким неприятным, что Дима вздрогнул.

Дверь закрылась. Мужчина пристально рассматривал Галкина.

– Ты правильно сделал, что встал со стула, – заметил он после паузы. – Это мое место.

Дима ничего не ответил. Он не собирался спорить из-за стула – и так насиделся.

– Итак, малыш, что тебе известно о нас? – вкрадчиво спросил мужчина. – Кто тебя сюда послал?

Мальчик вздрогнул. Какие-то странные вопросы ему задавали… Дима решил, что покрывать Кондрашкина у него нет никаких причин, и он ответил:

– Семен Иванович…

– Какой еще Семен Иванович? – грозно повторил начальник.

– Кондрашкин. Он сказал, что работает в департаменте образования… А вы сами кто будете, дядя?

– Дядя? – сипло расхохотался незнакомец. – Давно меня так не называли… Не говори так больше, мальчик. Зови лучше Кирьян. Да, я – Кирьян Блескальцев. Я здесь главный.

Похоже было, что воспоминание о том, что он большой человек, изменило настроение Блескальцева в лучшую сторону.

– А как ваше отчество? – спросил Дима.

– Отчество? – удивился начальник. – Ах, да, отчество… Ну, зови меня Кирьян Асмодеевич.

Галкин не понял, что странного в том, что он хочет назвать взрослого человека по имени-отчеству, и испуганно замолчал.

– Кондрашкин, Кондрашкин, – повторил Блескальцев. – Что-то не помню я такого исполнителя. Ну да ладно, сейчас выясним…

Он достал из кармана черный коробок с множеством разноцветных маленьких кнопочек, нажал одну и приказал:

– Кондрашкина сюда, руководителя тестирования и Горгону Ивановну.

Повторять просьбу ему не пришлось. Уже через минуту в дверях стоял взлохмаченный Кондрашкин, седовласый профессор и женщина-врач.

– Ты кого сюда привез? – грозно спросил Кирьян Асмодеевич у Кондрашкина.

– Мальчика. Как было велено. Из списка. На подходе к школе его вычислил. И привез. Как было приказано, – заикаясь, отрывочными предложениями доложил перепуганный Кондрашкин.

– Махальца он привез, – прошипела из-за спины чиновника женщина-врач со странным именем Горгона. – Ничем не замаскированного махальца…

– Ты его проверял? – еще более грозно спросил Блескальцев.