Свадебный танец - Кэндис Кэмп

Франческа повернулась и зашагала вперед. Она так крепко сжимала веер, что дерево врезалось в руку. Рошфор поравнялся с ней, и некоторое время они шли в молчании. Франческа чувствовала на себе его взгляд. Герцог понимал, что что-то не так. Молчанием она лишь все усложняет и продляет свои муки.

— Я должна перед вами извиниться, — неожиданно выпалила Франческа.

— Прошу прощения? — удивился Рошфор.

Франческа остановилась и повернулась к герцогу, смело глядя ему в лицо.

— Я ошибалась в вас. Пятнадцать лет назад, когда мы… — Она замолчала, чувствуя, как сжимается горло.

Рошфор замер, его удивление сменила легкая настороженность.

— Когда мы были помолвлены? — закончил он за Франческу.

Она кивнула и, все же не выдержав взгляда герцога, отвела глаза.

— Я… На свадьбе Калли леди Свитингтон сказала… она сказала, что лгала насчет вас двоих. Что между вами никогда ничего не было.

Рошфор не ответил. Франческа расправила плечи и заставила себя снова взглянуть на него. Лицо герцога было спокойным, он прикрыл глаза. Франческа не понимала его мыслей и чувств. С тем же успехом она могла стоять к нему спиной.

Франческа сглотнула и продолжила:

— Я ошибалась. Несправедливо обвиняла вас. Я должна была вас слушать, выслушать. И мне… Мне хотелось, чтобы вы знали: я сожалею о своих словах, о своем поступке.

— Что ж… — Рошфор повернулся боком, потом снова взглянул на Франческу: — Понимаю. — Он немного помолчал, а потом добавил: — Боюсь, мне больше нечего сказать.

— Да и что тут скажешь, — согласилась Франческа, и они зашагали в обратную сторону, туда, откуда пришли. — Уже ничего не изменить. Все кончено давным-давно. Но я не могла не сказать, что ошибалась. Я не надеюсь на ваше прощение. Но мне хотелось рассказать, что теперь я знаю правду и сожалею о своей ошибке. Мне следовало знать вас лучше.

— Вы были очень молоды, — мягко ответил Рошфор.

— Да, но это довольно слабое оправдание.

— Полагаю.

Франческа покосилась на герцога. Она боялась, что после признания Рошфор убьет ее какой-нибудь холодной остротой. Или в его глазах зажжется пламя ярости, и он обрушит на нее брань. А может, просто уйдет с гордо поднятой головой. Франческа никак не ожидала, что признание лишит герцога дара речи.

Через створчатые двери они прошли обратно в бальный зал и остановились, неловко повернувшись друг к другу. Сердце Франчески гулко стучало в груди. Она не хотела вот так просто покидать Сенклера, не зная о его мыслях и чувствах, не зная, клокочет ли в нем гнев, или же он чувствует облегчение оттого, что она больше не считает его подлецом. И будет невыносимо, думала Франческа, если ее признание разрушит и без того хрупкую дружбу, которую им пришлось выстраивать в течение нескольких лет.

— Потанцуем? — вдруг спросила Франческа.

— Да, почему бы и нет, — слабо улыбнулся Рошфор.

Он протянул руку Франческе, и вместе они стали спускаться по винтовой лестнице.

Стоило им ступить на последнюю ступеньку, как заиграли вальс. Рошфор притянул Франческу к себе и закружил, присоединяясь к остальным танцующим. Франческа ощущала неуверенность, тревогу и в то же время приятное головокружение. За последние несколько лет Франческа много раз танцевала с герцогом, но почему-то именно сейчас танец ощущался по-иному. По-новому. Почти точно так же… как много лет назад.

Франческа чувствовала силу обнимающих ее рук, тепло тела, аромат одеколона с примесью почти неуловимого запаха самого герцога. Она вспомнила Рождество в Дэнси-Парк, где Рошфор устроил бал и пригласил ее танцевать вальс. Тогда Франческа посмотрела в его лицо и поняла, что за ее девичьей влюбленностью, которую она испытывала на протяжении нескольких лет, скрывается нечто большее. Глядя в темную глубину глаз герцога, Франческа поняла, что безнадежно и безумно влюблена в этого человека. От радости у нее кружилась голова, все тело трепетало от близости герцога. А когда Рошфор улыбнулся, внутри нее разлился жар, сравнимый лишь с жаром солнца.

И сейчас Франческа смотрела на герцога, и при воспоминании о том танце по ее щекам разливался румянец. Рошфор почти не изменился. Если уж на то пошло, с годами он стал еще привлекательнее. Мелкие морщинки в уголках глаз сглаживали острые черты, которые могли придать выражению его лица холодность. Сенклер всегда смахивал на пирата, думала Франческа, с его черными глазами и волосами, высокими скулами. Или он казался похожим на него, когда сводил вместе свои прямые черные брови или смотрел на кого-то спокойно и холодно. В такие моменты становилось даже страшновато.

Но когда Рошфор улыбался, все было совершенно по-другому. Его лицо озарялось, в глазах появлялась теплота, а губы становились еще соблазнительнее. В такие моменты невозможно было не улыбнуться Рошфору в ответ, и кто бы ни видел его улыбку, стремился увидеть ее еще раз.

Смущенная ходом своих мыслей, Франческа быстро отвела взгляд. Она надеялась, что Рошфор не видел, как она покраснела, а если и заметил, то не догадывается о причине этого. Конечно, с ее стороны было глупо нервничать или испытывать желание. И еще глупее до сих пор думать о привлекательной внешности и красивой улыбке герцога, подобно молодой девушке. Она уже слишком стара, чтобы испытывать подобные чувства, к Рошфору или кому бы то ни было. Вся девичья любовь к герцогу умерла много лет назад, сожженная долгими бессонными ночами сердечных терзаний, утопленная в море слез.

Франческа искала тему для разговора, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Как там Калли?

— Я получил от нее письмо. Очень короткое, надо сказать. «Париж прекрасен. Бромвель чудесен. Жду не дождусь отправления в Италию».

Франческа усмехнулась:

— Разумеется, письмо не было коротким настолько.

— Ах, нет. Еще Калли описывала Париж. Но в целом ее письмо — просто образец краткости. Они с мужем планируют вернуться в Лондон через несколько недель. Если, конечно, не решат продлить свой медовый месяц.

— Что ж, похоже, она счастлива.

— Да. Думаю, так и есть. К тому же Бромвель, кажется, ее любит.

— Наверное, без сестры вам очень одиноко.

— Наш дом как-то затих, — признался Рошфор, слабо улыбнувшись. — Но я постоянно занят. — Он поднял бровь и спросил: — А вы?

— Занята ли я? Или одиноко ли мне без Калли?

— И то и другое. За две недели до свадьбы она проводила больше времени с вами, нежели дома.

— Это так. И я действительно скучаю по Калли, — призналась Франческа. — Она… ее отсутствие словно создает в моей жизни большую дыру.

— Возможно, вам нужно взять под свое крыло другую леди, — предложил Рошфор. — Сегодня на балу я видел нескольких молодых женщин, которые не отказались бы от помощи такого эксперта, как вы.

— Да, но ни одна не просила меня о помощи. А высказывать свое мнение, если об этом не просили, считается невежливым.

— Полагаю, что так. Но на самом деле все мечтают, чтобы вы дали совет леди Ливермор.

Франческа подавила смешок и проследила за взглядом Рошфора, который смотрел, как леди Ливермор танцует со своим кузеном. Леди Ливермор была в платье своего любимого красно-коричневого цвета, который идет очень немногим женщинам. И леди Ливермор была не из их числа. Цвет сам по себе был неудачным, но леди Ливермор ко всему прочему считала, что маслом кашу не испортишь. Вырез платья и зубчатый подол юбки обрамляли многочисленные рюши. Двумя рядами оборок заканчивались даже короткие рукава-фонарики. В вершине каждого зубчика подола находилась шелковая роза, а в середине ее — жемчужина, от которой тянулась жемчужная нить к другой розе. На голове леди Ливермор носила отделанную жемчугом шляпку того же цвета, что и платье.

— Боюсь, леди Ливермор не хочет меняться, — ответила Франческа и, помолчав, добавила: — Вы знакомы с леди Алтеей?

Сказав это, Франческа чуть не прикусила себе язык. Как могла она выпалить фразу столь бестактно?

— Дочь Робара? — в удивлении спросил герцог. — Думаете, ей нужна помощь в выборе мужа?

— О нет! Боже мой! — У Франчески вырвался смешок. — Уверена, леди Алтее не требуется никакой помощи с моей стороны. Просто я только что видела, как она танцует с сэром Корнелиусом, вот и все. — Она помолчала, а потом продолжила: — Уверена, у нее нет недостатка в поклонниках. Она довольно привлекательна, вы так не думаете?

— Да, — ответил Рошфор. — Полагаю, что да.

— Я бы даже сказала, что Алтея само совершенство. Она прекрасно играет на пианино.

— Да. Я слышал ее игру.

— Правда? Алтеей многие восхищаются.

— Несомненно.

Франческа ощутила укол раздражения. Герцог согласен, что леди Алтея прекрасна. И почему это ее злит? В конце концов, если Рошфор находит Алтею привлекательной, все значительно упрощается. К тому же она не страдает излишним тщеславием, чтобы не выносить комплиментов в адрес другой женщины. И все же Франческе приходилось сдерживаться, чтобы не ответить какой-нибудь колкостью, несмотря на то что она сама подняла эту тему.