Бросить Word, увидеть World. Офисное рабство или красота мира - Кристина Тюрмер

«Конечно! – отвечаю я. В моей голове роятся мысли. – Я уже выезжаю. Позвоню вам, как только увижу его».

Через полчаса я уже спрашивала про Бернда в реанимационном отделении больницы. Медсестра наконец отвела меня к его кровати. Вид его меня до смерти напугал. Бернд лежал в белой больничной рубашке. Он казался очень хрупким. К его носу и рукам тянулись шланги. Его кожа кажется такой бледной под искусственным больничным светом. Он даже не открывает глаза, когда я аккуратно беру его за руку и поглаживаю его пальцы. «У него случился удар, – сообщает мне медсестра. – И я так понимаю, это уже не первый, да?» – спрашивает она меня.

«Второй», – ответила я ей. Мы смотрим друг на друга, и по ее лицу видно, что третьего удара Бернд не переживет.

«Пожалуй, я оставлю вас с ним наедине», – сказала медсестра после того, как я заняла место рядом с Берндом.

Все последующее время я держала его за руку. Бернд за эти часы так и не шелохнулся. Я едва слышу, как он дышит. Хорошо слышно только тиканье настенных часов и то, как суетятся люди в реанимации. В ту ночь я много думала. Бернду сорок шесть лет. Это как раз на десять лет больше, чем мне. Раньше я верила, что в сорок шесть не умирают. Но Бернду удалось доказать мне конечность моего бытия. Что бы я сделала, если бы знала, что умру через десять лет? Работала бы? Строила бы карьеру? Зарабатывала бы деньги? Нет, конечно же! Я бы потратила свое время на исполнение своей мечты, сделала бы что-то необычное.

Когда я ушла от Бернда в середине ночи, я все-таки приняла решение: я пойду в поход по Маршруту тихоокеанского хребта.

От мечты до похода – один билет

Январь – апрель 2004

Подготовка к походу

На следующее утро я бронирую билет на самолет в Соединенные Штаты. Слава богу, что есть бонусные мили, которые я заработала в бесчисленных деловых поездках. Я рассматриваю мили как последний подарок от моего бывшего работодателя. После этого я звоню своему адвокату и сообщаю ему, что он должен будет представлять меня в суде по делу об увольнении. Я больше не смогу лично принять участие в процессе, поскольку есть чем заняться.

Остаток дня я провела в интернете в поисках информации по МТХ. Первая же информация меня расстраивает: около трехсот оптимистически настроенных проходчиков собираются на мексиканской границе, чтобы совершить поход, однако только около сотни через пять месяцев добираются до канадской границы. Доля тех, кто сошел с пути, – шестьдесят пять процентов. Почему именно я должна преодолеть это расстояние?

Я обеспокоенно осматриваю себя: спортивные штаны и футболка. Именно в таком наряде я развалилась за своим письменным столом. Мне тридцать шесть лет, и я никогда не тренировалась. У меня около пяти лишних килограммов веса, да и фитнес-зал я изнутри никогда не видела. Я была абсолютным нулем в спорте еще в школе. В остальном же ученица «номер один», лучшая в классе, но по физкультуре я радовалась и четверке. Позорные воспоминания всплывают у меня в голове: когда набирали команды для командных видов спорта, меня всегда вызывали в последнюю очередь, только если не было больше никого, кроме слепой как крот девочки, либо кого-то, кто имел схожие заболевания. Самым страшным кошмаром для меня было бревно – я преодолевала его с многократными падениями, что смотрелось ну никак не грациозно. А при выполнении подъема с переворотом мои одноклассницы, которые должны были меня поддерживать, всегда отходили в сторону, когда я была на очереди. Никто не хотел поднимать мой вялый мешок с картошкой и перекидывать его через перекладину. И вот уже после окончания школы я прекратила какие-либо занятия спортом, за исключением катания на велосипеде и ходьбы.

Я в расстройстве достала из холодильника плитку шоколада. При пяти килограммах лишнего веса уже ничего не случится. Пока я кусочек за кусочком уплетала шоколад, я думала о своем предыдущем опыте походов.

Будучи ребенком, я ненавидела походы, так как мои родители всегда хотели таким образом проявить свои мещанские патриотические чувства. Было абсолютно неловко находиться рядом с моим отцом, который одевался в вязаную кофту, брюки-гольф, гетры и грубые полуботинки. А венчалось все это великолепие шляпой с кисточкой из волос серны. А я при этом должна была носить национальное баварское платье! Нет уж, увольте!

В общем, походы я открыла для себя уже в более позднем возрасте – в тридцать два года. Да и то это было лишь средством снятия стресса, который я испытывала на работе. Так как теперь я могла себе это позволить, я больше не ходила по Центральной Немецкой возвышенности, а путешествовала по Новой Зеландии, Патагонии и, наконец, Калифорнии. Больше ничего нельзя себе позволить… К сожалению, если взять туристические стандарты, то меня также нельзя назвать успешной. По Новой Зеландии я еле ходила с тяжелейшим рюкзаком от хижины до хижины, что при моем плоскостопии было не самой лучшей идеей. Я почти всегда приходила последней. Множество раз меня отправлялись искать смотрители приюта, так как сразу после захода солнца они думали, что я потерялась. В Патагонии рейнджер вообще запретил мне идти в поход, поскольку, по его мнению, я не дойду до границы, а у него нет никакого желания искать меня. Незадолго до этого он видел меня, по-пластунски ползущую по стволу дерева, так как я не смогла, как другие участники похода, удержаться в вертикальном положении на этом естественном мосту через реку. Я упала в воду… В Йосемитском национальном парке Калифорнии я держалась молодцом, но так и не смогла побить рекорд по скорости и выносливости. Короче говоря, мои данные были как раз «что надо», чтобы преодолеть путь в четыре тысячи двести семьдесят семь километров!

Я разочарованно доела последний кусок шоколада и растянулась на офисном стуле. Взгляд упал на какие-то оставшиеся с предыдущей работы материалы: какое-то количество распечатанных таблиц, пара инструкций и производственно-экономический справочник. Все это напомнило мне, в чем я действительно хороша: сокращение расходов, увеличение покупательной способности, логистическое планирование. Вот они – мои ключевые навыки. Ну еще планирование бюджета. Ну и с «Экселем» я была на «ты».

Я тихо вздыхаю и думаю о том, сколько еще шоколада смогу достать из холодильника. После этого самокритично признаю, что эти навыки – не самое необходимое в длительном походе. Я удерживаюсь от второй плитки и снова смотрю на себя в зеркало, на этот раз в поисках вариантов экипировки.

На соответствующем форуме для путешественников один проходчик написал, что ключ к успешному путешествию – это вес рюкзака. Чем легче рюкзак, тем быстрее можно идти, тем меньше напряжение в походе и тем больше продовольствия можно с собой унести. «Ультралегкость» – вот кредо людей, которые путешествуют на дальние расстояния. Чтобы полностью понять вес рюкзака и что должно в нем лежать, он предлагает взвесить каждый элемент экипировки и внести его в таблицу в «Эксель».

Я насторожилась: «Таблица в “Эксель”?» Вот и пригодилось то, в чем я действительно хороша! Кроме того, мне теперь придется купить почти полный комплект новой «ультралегкой» экипировки. И здесь стоит приступить к процессу сокращения расходов и увеличения покупательной способности. А все вещи идут из США, то есть мне понадобится правильно спланировать логистику… Вдруг до меня дошло: подготовка к походу по МТХ почти ничем не отличается от планирования бизнес-проекта.

В своей привычной манере я начала днями и ночами разрабатывать стратегию. Полный рюкзак, в моем случае без учета воды и еды, в итоге должен весить не более шести килограмм. И это не в лучшем случае! Настоящие фрики среди проходчиков несут на спине что-то вроде трех или четырех килограмм – и это с полным снаряжением, включая вес самого рюкзака. Я купила себе цифровые кухонные весы и стала тщательно взвешивать каждый отдельный предмет снаряжения. После этого я обрезала зубную щетку и отрезала этикетки изготовителей от всепогодной одежды. В конце концов накопился какой-то вес.

Благодаря большому количеству различных интернет-покупок, которые приходили мне из США, я быстро узнала весь личный состав Главного таможенного управления в Берлине, где упрямо спорила с изумленными служащими по поводу самого выгодного таможенного тарифа. Мне, как бывшему эксперту по логистике, это не составило никакого труда.

Мое новое «жилье» весит около восьмисот грамм. Это одностенная палатка, которую я могу установить на треккинговую палку вместо стоек палатки. Пуховый спальный мешок – это плюс восемьсот семьдесят грамм к весу. С ним я должна быть в тепле до минус девяти градусов Цельсия. Спать я буду на трехсотсорокаграммовой легкой надувной пенке. Она всего один метр девятнадцать сантиметров в длину, и для ног мне пенка не нужна. В крайнем случае я всегда смогу подложить вниз рюкзак. Кстати, о рюкзаке: простой рюкзак без сложной системы подвески пришел мне из США в большом почтовом конверте. Весит он в итоге около шестисот грамм. Такой вес с легкостью проходит на почте по категории «Большое письмо».