Жребий некроманта #5 - Евгений Валерьевич Решетов

— Благодарю, сударь, за предложенную помощь, но она нам не требуется.

— Да, да, не требуется, — тоже подала голос блондинка, гордо расправив плечики под взглядами окружающих.

— Точно? — вскинул голову урод, выставил вперёд ногу и упёр руки в свисающие бока. Ни дать ни взять гордый покоритель пельменной горы.

— Точно, точно, — усмехнулся я, закинув ногу на ногу. — Можете спокойно возвращаться туда, откуда выбрались. Там, наверное, корыто уже остывает. А я продолжу свою милую беседу с этими прекрасными барышнями.

— Корыто⁈ — распахнул глазёнки жиробас и грозно затряс шикарным набором подбородков. — Да как вы посмели в таком тоне ответить меня! Да я растопчу вас, как блоху!

— Действительно вполне можете растоптать, учитывая ваши габариты. А если взять в расчёт ваш запах изо рта, то даже топтать не надо. Вы можете им наповал сразить меня, — со смешком выдал я, ощутив на себе шокированные взгляды завтракающих людей. Для них я выглядел мелким дворянчиком, с лаптей коего ещё навоз не отвалился. Посему моё поведение и вызвало их шок. Ведь я, по всем правилам, должен был съёжиться и притвориться ветошью, поскольку на меня наезжал явно богатый тип!

— Да ты… ты… — выхаркнул толстяк, задыхаясь от гнева, душащего его. На висках урода принялись пульсировать вены, а сам он налился дурной кровью. — Да ты хоть знаешь, кто я такой⁈

— Нет, вы же не представились, — пожал я плечами и картинно безразлично глянул за окно, где потянулись поля, укрытые утренней дымкой.

— Я — граф Фишер! Мой род славен своими подвигами! Мой отец совсем недавно проливал кровь на Безымянном поле, пока, такие как ты, прятались под подолом мамки, боясь даже подумать о Повелителе мёртвых!

— А где же были вы? Не смогли забраться на лошадь? — вздёрнул я бровь и поглядел на охранников толстяка. Они картинно набычились и многообещающе держали руки недалеко от своих сумок с заклятиями.

— Судари, судари, образумьтесь. На нас же люди смотрят, — прошипела блондинка, пока её подруга в ужасе прижимала ладошку ко рту.

— Нет, я этого так не оставлю! — взревел взбешённый Фишер, вращая глазами.

— Немедленно извинитесь перед графом, — приказным тоном сказала мне блондинка, наградив суровым взглядом.

— Да, да, извинитесь, — поддакнула брюнетка, часто-часто дыша. — Вы разве не понимаете, что он с вами сделает?

— Съест? — усмехнулся я, вызвав нервный смешок у кого-то из юных дворян.

— Ах ты щенок! — зарычал Фишер и метнул свою рыхлую кувалду в мою сторону.

Однако мне даже вставать не пришлось, дабы показать ему кто тут папа. Я перехватил его руку, дёрнул её в сторону и одновременно выставил ногу. Толстяк споткнулся через неё и тяжеловесно грохнулся на пузо прям в проход между столиками. Посуда подпрыгнула чуть ли не до потолка, а некоторые вилки даже попадали на пол.

А уже в следующий миг я решил вызвать «Универсальную защиту Бога». Она была способна отразить любую атаку охранников толстяка, ежели они вдруг окажутся отморозками и осмелятся напасть на меня. Посему я ловко вычертил в воздухе руну и скрылся в черной магической дымке.

А чего мне было стесняться? И так все знали, что зять императора единственный кто нынче способен так вызывать заклятия. Прежде были ещё Повелитель и Хозяйка болот, но ныне они уже погибли. Точнее, первый полудохлый, а вторая мертва. Но вторая успела передать мне те знания, благодаря которым по вагону сейчас пронёсся многоголосый изумлённый вздох. А затем народ ошеломлённо замолчал, будто все разом решили в тишине послушать мелкое позвякивание посуды, железный стук колёс и жужжание мухи под потолком.

Прямо скажем, люди окаменели от шока. Глаза выпучены, рты раззявлены. А охранники толстяка, кои уже успели вытащить пергаменты с заклятиями, поспешно сунули их обратно в сумки. А их лица из грозных начали превращаться в заискивающе-виноватые. Были бы у них хвосты, то они бы сейчас размахивали ими, как пропеллерами.

Сам же толстяк не спешил вставать с пола. То ли он действительно потерял сознание, то ли от страха решил прикинуться мёртвым жуком-переростком. В любом случае он закрыл глаза и тихонечко лежал, не смея даже пошевелиться.

Блондинка с брюнеткой тоже испугались. Первая сравнялась цветом лица со скатертью и вжалась в спинку дивана. А вторая, кажется, забыла, как дышать.

Я развеял магию, пригубил слегка остывший чай, озорно посмотрел на брюнетку и проговорил:

— Вот ваша мечта и сбылась. Не благодарите. Вы посмотрели на Белозерова даже не одним глазком, а сразу двумя. А вы, — перевёл я взор на вздрогнувшую блондинку, — передайте своей подслеповатой подруге Елизавете, что она ошибается. Нос у меня не крючком, и глазами я не делаю шнырь-шнырь, а если и делаю, то лишь потому, что времена нынче тяжёлые и никому нельзя верить. Вот, к примеру, идёт по вагону-ресторану какой-нибудь граф и думает, как бы ему самоутвердиться и возвыситься в глазах двух прелестных сударынь. И видит он небогатого с виду дворянина с исключительно красивыми чертами лица. Дай, думает, я его сейчас унижу, притворяясь защитником чести девушек. А дворянчик возьми и окажись сильнейшим в стране некромантом, да ещё и зятем императора. Притворялся он, дабы спокойно посидеть среди людей. И вот кто прав в этой ситуации? Мне кажется, что графу не стоило себя так вести. Такое поведение позорит весь его род. А род ведь прославленный. Оказывается, один из его членов сражался на Безымянном поле, где я по колено в крови бился с Костяными драконами, — в эту секунду у меня очень некстати запершило в горле, и я сделал ещё один глоток чая. Народ же как заворожённый ловил каждое моё слово. И даже муха затихла и вроде бы тоже начала прислушиваться к моей проникновенной речи. — Так вот какое же наказание может ждать этого графа? Кто-то мне ответит? А-а, господа?

Сперва в вагоне царило молчание, а потом дворяне стали робко выдавать свои варианты:

— Штраф.

— Тюрьма.

— Расстрел.

— Затравить собаками!

— Прощение, — несмело выдала брюнетка, заглянув мне в глаза.

— Пусть скинет полцентнера веса. Вот это будет для него страшное наказание! — выдал кто-то звонким юным голосом из конца вагона. И это предложение вызвало всеобщий гогот, заглушивший стук колёс. Даже охранники жиробаса заулыбались.

— Вы все слышали, сударь? — весело бросил я толстяку. А тот наконец-то открыл глаза и состроил настолько плаксивую физиономию, что мне даже стало гадко. — Уважаемые дворяне высказали свои мысли. Я вас милостиво прощаю. Вот такой я сегодня добрый, наверное, съел что-то не то. Однако вы должны будете похудеть на пятьдесят килограммов и купить всем собравшимся тут людям по бутылочке лучшего вина из запасов вагона-ресторана. И впредь ведите себя достойно, а не как задиристый петух. Вам ясно?

— Ясно, всё ясно, ваша светлость, — подхалимски протараторил толстяк под одобрительные возгласы дворян. — Нижайше благодарю вас. Я за вас свечу поставлю в храме. Вы мудры не по годам.

Я благосклонно кивнул, встал с дивана и направился к двери, чувствуя на себе восхищённые взгляды людей. И уже около двери меня догнал чей-то робкий вопрос:

— А что же на самом деле произошло в Степи, ваша светлость?

— Всё было не так, как вам рассказывают. Однако кто-то должен был взять на себя вину, — не оборачиваясь, многозначительно проговорил я и с видом мученика покинул вагон.

Авось мне удалось хоть немного поднять с колен свою упавшую в последние недели репутацию.

А ещё я очень надеюсь на то, что дальнейший мой путь пройдёт без приключений, а то что-то они уже приелись.

И, видать, кто-то на небесах решил смилостивиться надо мной. Весь день прошёл без происшествий, если не считать одного обмена колкостями на тему курения. Его устроили Лёха и Модест во время общего обеда в крохотной столовой, обнаружившейся в нашем вагоне. Конечно, образованный барон положил моего недалёкого братца на обе лопатки, чем тот остался весьма недоволен. Он шёпотом пообещал мне, что ночью нагадит ему под дверь. Но его страшная угроза, так и осталась всего лишь угрозой.

Однако ночью нам всё же пришлось проснуться, когда грозно застрекотал пулемёт, а пара магов-охранников запустила огненные шары в стаю волколаков. Получив отпор, шерстяные твари с пронзительными визгами поспешно ретировались. И на этом всё успокоилось. Я снова смог вытянуться на накрахмаленной простыне.

А уже под вечер следующего дня поезд стал приближаться к Уральску. Городок хорошо было видно