Загадка сапфирового креста - Устинова Анна Вячеславовна

– Ты, Герочка, просто его не понял, – вступилась за Птичку Божью Варвара. – Птеродактиль – это, как нам всем известно, такое древнее, большое и с крыльями. А попугай имел в виду твоего милого Арчибальда. Значит, был совершенно точен, сказав, что он «пти». Ведь по-французски «пти» означает маленький.

– Гер-расим – птер-родактиль, – на сей раз Птичка Божья выговорил слово совершенно правильно. И, расхохотавшись басом, добавил: – Кр-репость пала!

Арчибальд, будто поняв, что хозяину нанесено оскорбление, вновь залился лаем и даже попытался допрыгнуть до клетки. Птичка Божья внимательно следил с высоты за маневрами мелкого пса. Затем вдруг оглушительно залаял. Можно было подумать, что в клетке сидит не попугай, а страшный ротвейлер.

Арчибальд жалобно взвизгнул и, поджав огрызок хвоста, ретировался за спину Герасима. Там он почувствовал себя в безопасности и вновь принялся склочным визгливым голосом читать нотации попугаю. А Птичка Божья продолжал лаять голосом ротвейлера.

– Дур-рдом, – тоном Птички Божьей проскрипела Варвара.

– Зачем ты притащил его? – напустилась Марго на Герасима. – Они ведь теперь не дадут нам даже подумать.

– Я был вынужден, – Каменное Муму начал оправдываться. – У дедушки сегодня температура. Угораздило же его простудиться. Вот он меня и послал выгуливать своего Арчибальда. А дед это делает не меньше двух часов. Согласно какой-то там теории, карликовым пинчерам длительные прогулки полезны и способствуют их долголетию.

– Чьему долголетию это способствует – еще большой вопрос, – глядя на Ивана, фыркнула Варя. – Они ведь как гуляют – дедушка ходит, а Арчибальд сидит у него за пазухой.

– Да-а? – удивился Иван.

С Луной, Муму, Марго и Варварой он познакомился всего месяц назад, когда переехал в дом восемнадцать по Ленинградскому проспекту и начал учиться в восьмом «А» классе экспериментальной авторской школы «Пирамида». Поэтому дедушку Каменного Муму он еще ни разу не видел и тем более понятия не имел, каким образом тот выгуливает свою любимую собаку.

– Я ровным счетом ничего не преувеличиваю, – продолжала Варвара. – Арчибальд выходит на улицу, если так можно выразиться, прогулки ради, ну а то, зачем выводят остальных собак, он делает дома. С этой целью Лев-в-квадрате купил своей дорогой собачке кошачий туалет.

– Чего ты несешь, Варвара! – покраснел Герасим.

– Голую правду, – ухмыльнулась девочка.

– Ничего подобного, – с жаром заспорил Муму. – Дедушка носит Арчибальда за пазухой только в холодные дни. А летом он сам бегает.

– Кто, дедушка? – Ивана разбирал смех.

– Ну вас! – Герасим с безнадежным видом махнул рукою.

– Абер-рация зр-рения, – перекрикивая пронзительный лай Арчибальда, вмешался в беседу друзей Птичка Божья.

– Слушай, Герасим, – взмолилась Марго, – уйми свое чудище.

– Интересно, как? – проворчал Муму.

– Тебе виднее, – отозвался Иван. – Твоя, между прочим, собака.

– Не моя, а дедушкина, – уточнил Муму.

– Способ есть, – сказала Варвара. – Давайте запрем Арчибальда в другой комнате.

– Арчибальд не любит сидеть один, – запротестовал Муму. – Он будет плакать.

– По-моему, он и без того в истерике, – отметила Варвара. – А из другой комнаты, по крайней мере, нам не так слышно.

– Истер-рика, истер-рика! – с удовольствием повторил новое для себя слово Птичка Божья. И, видимо, вспомнив какую-то экономическую или политическую передачу, которую смотрел по телевизору вместе с бабушкой Марго, добавил: – Кар-рдинальное р-решение вопроса!

– Устами Птички Божьей глаголет истина, – мигом отреагировал Луна. – Как, Муму, согласен?

– Делайте, что хотите, – тот подчинился большинству. – Но считаю своим долгом предупредить: за последствия не отвечаю.

Марго, изловчившись, подхватила на руки карликового пинчера.

– Идем, собачка. Сейчас я тебя запру в своей комнате.

Арчибальд, который вообще-то любил кусаться, причем участь эта не миновала в семействе Каменевых никого, даже любимого дедушку, с Марго вел себя на редкость мирно. Обнюхав девочку, он лизнул ее в щеку и отбыл у нее на руках в добровольное заточение. Попугай проводил противника задумчивым взглядом. Когда же Марго с Арчибальдом скрылись в коридоре, Птичка Божья, тихо присвистнув, сказал:

– Бескр-ровная р-революция.

Ребята зашлись от хохота.

– Нет, – сквозь смех произнес Иван, – по-моему, бабушка Марго совершенно права. Этот тип, – указал он пальцем на попугая, – действительно все понимает.

– Мы тоже так считаем, – отозвались Луна и Варвара.

Герасим молчал. Возражать было как-то глупо. А восхищаться умственными способностями врага просто язык не поворачивался. Вообще-то по поводу осмысленного или неосмысленного употребления слов Птички Божьей существовало два полярных мнения. Ортодоксальная зоология утверждала, что попугаи – обыкновенные звукоподражатели. А вот по мнению Ариадны Оттобальдовны, их Птичка Божья говорил почти как человек. Команда отчаянных полностью разделяла ее позицию. Ибо, во-первых, у Птички Божьей был потрясающе богатый словарный запас, который к тому же день ото дня пополнялся. А во-вторых, он употреблял все известные ему слова исключительно к месту. Разделяла Команда отчаянных и другое мнение бабушки Марго. Она видела истоки ненависти Птички Божьей к Герасиму в далеком прошлом. Согласно теории Ариадны Оттобальдовны, Муму в какой-то из своих предыдущих жизней был попугаем. А так как птицы эти живут до нескольких сотен лет, то вполне возможно, Герасим и Птичка Божья сильно тогда поконфликтовали. И вот теперь Птичка Божья не переваривал Муму даже в его человеческом обличье.

Естественно, доказать тут что-либо было трудно. Однако такая теория, по крайней мере, позволяла многое понять.

– Ну, вроде бы удалось, – возвратилась к ребятам Марго.

Из коридора слышался приглушенный дверью и расстоянием визг Арчибальда.

– Долго он так не вынесет, – предрек Герасим.

– Сколько вынесет, столько и хорошо, – отмахнулся Луна. – Давайте-ка, братцы, за дело.

С исчезновением карликового пинчера попугай заметно заскучал. Похоже, его сейчас совершенно не колыхало даже общество заклятого врага Герасима. Пробурчав что-то нечленораздельное, Птичка Божья сосредоточенно принялся за еду.

– Так, друзья, за дело, – Луна еще раз призвал всех к порядку.

– А какое, собственно, дело? – воззрился на него Герасим. – Что мы реально можем предпринять?

– Вот об этом нам и следует сейчас поразмыслить. – Луну ничуть не смутило его заявление.

– Сейчас принесу бабушкины книги по гипнозу, – встала из кресла Марго. – Я перед вашим приходом уже кое-что подобрала.

– Тогда тащи, – потребовал Герасим.

– Кстати, Марго, а почему бы нам камушки не кинуть? – только сейчас осенило Варю. – По крайней мере проверим, грозит ли Ольге что-нибудь еще.

– Я как раз собиралась это сделать, – кивнула Марго. – Сейчас принесу и книги, и камушки.

Она быстро вышла из комнаты. И почти тут же друзья услышали ее возмущенный крик:

– Паразит! Ты что же наделал?

Все кинулись в коридор. Дверь в комнату Марго была распахнута. По всему полу валялись клочки серой ваты. Марго с растерянным видом стояла посреди комнаты, держа в руках распотрошенную мягкую игрушку, которая, как знали ребята, еще недавно была симпатичным плюшевым тигренком.

– Паразит, – повторила Марго. – Это же мой любимый тигренок! Он у меня с самого детства.

Виновник, видимо, опасаясь возмездия, забился глубоко под кровать и оттуда злобно рычал.

– Между прочим, я вас предупреждал, – немедленно заявил Герасим. – Этот пес органически не переносит одиночества. Мой предок однажды тоже Арчибальда запер. И в результате лишился парадных ботинок. Арчи оставил от них за какие-то пять минут рожки да ножки. А верней, верх отдельно, подметки отдельно. Даром что маленький, – произнес Муму даже с какой-то гордостью.

– Вот что, говорил-предупреждал, – рассердилась Марго, – забирай свое домашнее животное и больше ко мне с ним не возвращайся!