Ставка на темного зверя - Светлана Алешина

Дорога, вившаяся в лесу, была очаровательна, пахло смолистыми соснами, гулко раздавалось «пение» кукушки.

– Не буду спрашивать, – грустно засмеялся Иван Николаевич, – сколько мне жить осталось.

Не успел он произнести эти слова, как птица замолкла. Это, конечно, суеверие, но в эту секунду я твердо решила помочь директору. Только как – неужто вставлять в слюнявое вечернее ток-шоу кадры про шантаж, криминал? Я бы с удовольствием вела передачу наподобие «Совершенно секретно» или «Свидетеля», где можно было бы рассказывать о таких вот случаях и о расследованиях. Но руководство родного ГТРК никогда не позволит мне запустить такой проект. Они считают, что «Женское счастье» имеет хороший рейтинг при небольших затратах.

– Сейчас начнется, – сказал Крынин.

Лес оборвался, и пошли бесконечные пеньки. Казалось, что они никогда не кончатся. Впереди наметилось какое-то движение, слышался визг пил. Мы проехали мимо рабочих, которые споро и быстро косили сосны. Именно косили, здесь было гораздо больше народу, чем на Гурьевской вырубке. Гремели гусеницами мощные бульдозеры, оттаскивая гигантские вязанки стволов, зеленая стена леса неуклонно отступала под натиском человека. Как же безоглядно мы «разрабатываем» природу! У меня каждый раз возникает жутковатое ощущение, когда я въезжаю на поезде в город. Мимо с тяжким гулом проносятся груженые товарняки, набитые досками, налитые бензином. Они словно попадают в пасть огромного ненасытного чудовища, которое с легкостью поглощает их. Что будет, когда пища для монстра закончится?

Когда мы проезжали мимо, рабочие стали показывать на нас пальцами и что-то кричать. Видно, машина конкурента была им хорошо знакома. Я видела, как человек в оранжевой куртке стал связываться с кем-то по рации.

Впереди показалась черная «Волга». Подъехав поближе, она резко развернулась, перегораживая нам дорогу. Федосеев резко затормозил. Объехать ее было невозможно – лес плотно подступал с обеих сторон. Мы начали пятиться задом.

– Вот сволочь! – выругался Дима.

Бульдозер, который мы только что обогнали, встал наискосок, отрезая нам отступление. Это какая-то партизанщина! Дверь подъехавшей «Волги» хлопнула. Вышедший мужчина, худой и скуластый, заорал нам:

– Какого хрена ты здесь шпионишь! Вали отсюда, пока не раскатали!

– А кто мне может запретить! – смело крикнул Иван Николаевич. – Ты, что ли, Кащей?

– Это значит, я – Кащей? – возмутился мужчина. Он сделал знак водителю бульдозера, тот с ревом газанул и покатился к нам. Земля дрожала под его гусеницами, он все надвигался, надвигался. Толчок! «Уазик» жалобно скрипнул, подавшись вперед, гусеницы заскребли по нашей машине. Выпустив пар, «киборг судного дня» остановился.

– Ну что, убедился, – крикнул Кащей, – кто здесь хозяин? Еще раз приедешь – он не остановится! Будут консервы из тебя, – мужик неожиданно тонко хихикнул, – шпротный паштет в плоской банке.

– Видели, – сказал Иван Николаевич, когда нам дали проехать, – какой беспредел! Что хотят, то и делают! Настоящая война! Есть разведка – тот мужик доложил по рации о нашем визите, есть группа быстрого реагирования и группа силовой поддержки.

– Гады, – бурчал Дима, вертя баранку, – всю машину исцарапали. На них за это в суд надо подать!

– Ничего, – утешился Иван Николаевич, – когда они к нам приедут, мы на них случайно сосну уроним!

– Иван Николаевич, – попросила я, – расскажите мне о Цыплакове.

– А чего там больно рассказывать! Ворюга он отменный, – со злостью сказал директор, – поддержка у него из Тарасова: бандиты, чиновники. Знаете, у них там все распределено, – он замялся, подыскивая слово, – они, так сказать, курируют каждый свой район. Раньше, в девяностых, вообще фермеров жгли, кто платить не хотел! Сейчас вроде успокоились, другие методы давления появились, всякие там налоги, инспекции. Никто с ним связываться не хочет – вмиг обанкротит.

– А почему вы с ним не договоритесь? Ведь он вам сильно помешать может.

– Ему платить придется, большие деньги. Для этого нужно будет лес по-черному рубить. Вон как они, – Крынин махнул в сторону Юрьева, – а я этого не хочу. Мы работаем на малых оборотах, зато нам всем хватает, и природа не так сильно страдает. А этим лишь бы сейчас хапнуть, а потом хоть трава не расти!

Мы с Оксаной ехали в поезде, уносящем нас от Гурьева.

Купе, конечно, в этом «экспрессе» не было, и мы устроились на жестких полках плацкарта. В Курковский район ходили еще и автобусы, но от запаха бензина меня мутило. По мне лучше подольше ехать, да здоровее быть.

– Понимаете, Оксана, – объясняла я женщине, – я лишь выбираю кандидатуру для передачи, утверждают ее другие. На вас должно посмотреть руководство, главный режиссер, оператор. Ну, ничего, – подбодрила я ее, – вы чертовски фотогеничны, вас в любом случае утвердят!

– А вы пошлете оператора к нам, чтобы помочь моему мужу? – Оксана просительно посмотрела на меня.

– Я поняла, что ваш муж хочет громкого резонанса. Мол, если об угрозах услышат в Тарасове, то шантажисты побоятся что-либо предпринимать?

– Я думаю, – робко сказала женщина, – если губернатор или кто-нибудь из высшего руководства увидит передачу, они возьмут все под личный контроль. Ведь это же беззаконие!

Эх, Оксана, знали бы вы, какие предприятия разваливали в Тарасове для передачи их другому собственнику за бесценок! Ваш маленький лесхоз по сравнению с ними просто карлик! Чего только стоит передел Кружкинского хлебокомбината.

Успешнейшее и богатейшее предприятие области развалили лишь потому, что его здание располагалось в центре города, удобном месте для казино!

– Замечательно, милочка! – радовалась Галина Сергеевна, наш режиссер, когда мы прибыли в Тарасов. – Очень хорошо, что вы приехали! Передача будет незабываемой, как пить дать! Оксана просто умопомрачительна!

– Да, – прервала я фонтан эмоций, – хорошо, что мне удалось уговорить Оксану приехать!

Павлик тоже заметно обрадовался нашему прибытию. Оксана узнала его сразу. Они разговорились о былых днях. Тогда наш оператор снимал бодрый репортаж о нововведениях на селе.

– Тогда вы были совсем мальчиком, – умилялась Оксана, – а сейчас стали таким взрослым!

– Я тогда камеру чуть ли не в первый раз держал, – улыбнулся Павлик, – все боялся что-нибудь неправильно сделать.

Оставив друзей ностальгировать, я ненадолго отошла. Надо найти Валерку Гурьева, чтобы расспросить о некоторых персонажах наметившейся истории. Криминальный репортер крутился около бухгалтерии. Он всем своим видом выражал возмущение.

– Не хотят, паразиты, командировочные оплачивать! – посетовал он мне.

– Слушай, Валерка, ты не знаешь случайно никого из села Гурьево? Может, твои предки оттуда? – пошутила я над совпадением его фамилии с названием села.

– Не знаю, – репортер развел руками, – вроде я там не был.

Вот те раз, Валерка где-то не был!

– Может, вспомнишь такого – Цыплаков его фамилия? Говорят, половину Курковского района держит в страхе.

– Так бы сразу и говорила! – вскричал Валерка. – Цыпу я, конечно, знаю. Он раньше в Тарасове обретался, а потом уехал. Покоя захотел. Такой колоритный тип, отсидел за все подряд, начиная с воровства и кончая мошенничеством и спекуляцией.

– А откуда ты его знаешь? – спросила я, уже предполагая, какой будет ответ.

– Да выпивал с ним на одном банкете! Чем-то его доверие вызвал, он мне про себя как начал рассказывать!

– Скажи, а он может пойти на шантаж, чтобы добиться своего?

– Смотря на какой! А в чем дело-то?

Я попыталась вкратце изложить историю с лесхозом Крынина. Во время моего повествования глаза Валерки блестели – криминал был его стихией.

– Говоришь, детям угрожают? – задумчиво сказал он. – Нет, Цыпа на это не пойдет, он детей любит, сам говорил. Хотя… Черт его знает, столько лет прошло!

– А Казей Васильевич тебе знаком?

– Откуда ты знаешь Кащея? – завопил Валерка. – Где эта гнида всплыла, говори скорей!

Оказывается, Валерка учился вместе с Казеем в школе. Имечко было редкое, второго такого просто нет. Уже в детстве Кащей был жутко мстительным ребенком, он не прощал ни малейшей обиды. Мстил так, что даже старшие боялись к нему приставать. Я вспомнила гусеницы надвигавшегося бульдозера и поежилась – хорошо, что у меня с ним нет никаких счетов.

– Удивляюсь, – разглагольствовал Валерка, – как он в лесхоз попал! Ему в концлагерь надо было идти!

Володечка открыл дверь, я бросилась ему на шею. Все-таки два дня не виделись, и каких дня! Я представила ему Оксану, которой предложила пожить у нас до съемок.

– Очень приятно, – галантно сказал мой муж, целуя ей руку, – вам у нас понравится. Конечно, – он скосил на меня смеющиеся глаза, – если Ира не доконает вас своей музыкой.

– Что вы, что вы! – воскликнула Оксана. – Я очень люблю музыку, особенно классические произведения!