В тени дракона: Погружаясь во тьму - Марк Геннадьевич Кузьмин

Дети приступили к ужину, попутно болтая друг с другом, соскучившись после летнего расставания. Учителя тоже дружно (почти) общались друг с другом на какие-то темы. Многие были рады возвращению Горация (не все), а кто-то был как Северус, который, похоже, только назначив гриффиндорцам отработки может быть счастлив. Вот и сейчас он сдержанно отвечает на какие-то вопросы и вообще явно недоволен тем, что его передвинули с его любимого места учителя Зельеварения.

Большое заблуждение, что Северус желает преподавать ЗОТИ. Оно ему никогда особо и не нравилось, а в те дни, когда он подменял Римуса, он четко показывал свое отношение к предмету, но сейчас данный шаг необходим. Конечно, Северус постарается не ударить в грязь лицом, но лучше лишний раз не напоминать ему, что он больше не главный зельевар Хогвартса.

Гораций же вообще не замечал недовольство бывшего ученика или старательно делал вид, будто не видел, как тот обиженно сопит, и весело болтал со старыми друзьями по преподавательству.

Сам Альбус в общении не участвовал, лишь иногда что-то говоря и вставляя свое слово, так как был занят обдумыванием текущих планов.

Из-за того, что Медальон был найден, дела на этот год резко отменились, и чем их заменить, Дамблдор не нашел.

Он собирался в конце года, когда проклятье окончательно доконает его, отправиться с Генриеттой за крестражем. Он думал умереть там, но добыть его, а также освободить Северуса от ужасной ноши Непреложного Обета.

Но все полетело к чертям, когда Медальон нашелся сам.

Вообще после того, как Гарри нашелся после своего месячного отсутствия, все начало постепенно катиться куда-то не туда. Сначала нападение Пожирателей, потом Медальон, похищение, а в итоге Альбус остался со сложной дилеммой, что делать дальше и как лучше закончить свои дни. Умирать от проклятья в постели он бы не хотел, потому обдумывал вариант ближе к концу года вызвать Тома на дуэль и дать остальным его людям и Генриетте шанс на победу ценой своей жизни.

Как именно, он пока не придумал, но надеялся, что изучение крестража даст ему какой-то ответ.

Сейчас же нужно сконцентрироваться на обучении Генриетты.

Он назначил ей личные уроки, на которых откроет правду о жизни Тома, а также о его главной слабости. Однако делать это все нужно осторожно и постепенно, ведь если поспешить, то Генни осознает, что ее брат был крестражем, и результат может быть непредсказуемым.

Так что Альбусу придется очень сильно поднапрячься, чтобы не подорваться на этом минном поле, именуемом подростковой психикой.

«Но всему свое время, - устало вздохнул он. – Пока же можно просто отдохнуть».

Решив, наконец, для себя несколько вопросов, он активнее включился в обсуждение какой-то темы и отбросил тяжкие думы.

Порой хочется немного пожить сегодняшним днем…

***

- Хн-хн-хн… - втянула она сопли и еще раз шмыгнула носиком. – У-у-у…

Вытерев рукавом слезы, она подняла бутылку с огневиски и выпила остатки. Поняв, что алкоголя больше нет, бросила бутылку и, продолжая плакать, двинулась дальше.

Панси не пошла в Большой Зал на праздник, а стала заливать свое горе, найдя заначку с выпивкой, попутно ища место, где можно спокойно посидеть, чтобы ей никто не мешал. Она уже не была старостой факультета: сдала этот пост еще в прошлом году, а потому не была обязана где-то присутствовать.

- Почему он… бросил меня? – выла девушка, роняя горькие слезы. Горло сильно болело, но она продолжала реветь. – Сволочь… Я же любила его…

Панси Паркинсон достала еще одну бутылку и, открыв ее, начала пить с горла. Она понимала, что наутро ей будет плохо, а завтра начинается учеба, но горе и боль были такими сильными, что она просто никак не могла их сдержать. Плюс, если ее поймают, то наказания точно не избежать, но надеялась, что сумеет это скрыть, как обычно.

Ей казалось, что летом она сумела совладать с чувствами, что успокоилась и отпустила его. Но стоило ей увидеть его там, в коридоре, и как он с гордостью говорил о своей невесте, как разбитое сердце вновь начало болеть.

- Почему… Почему… Почему… Почему…? – спрашивала она себя.

Панси была реалисткой, а потому отдавала себе отчет, что не является писаной красавицей, хотя и мопсихой никогда не была, пусть там о ней что угодно говорили. Она была средненькой: невысокий рост, худовата, с прической каре и довольно посредственной фигурой. Разве что бедра широкие, но это в себе Панси очень не любила.

С Драко она была с детства, она всегда была рядом с ним, утешала его, когда тому было плохо, а когда он злился, поддерживала его во всех начинаниях, даже самых незначительных и глупых. Панси понимала, что не красавица, потому старалась компенсировать свои внешние недостатки упорством, покладистостью и заботой.

Но этого оказалось недостаточно…

На пятом курсе он бросил ее, и его отец договорился о браке с Асторией Гринграсс…

Новость об этом, насмешка и холодность самого Драко, когда он сказал ей это, а также издевательство всех тех завистливых соперниц, что претендовали на ее Дракусика… Все это обрушилось на бедную девушку и просто сломало ее.

Целый год слез, унижений и насмешек, целый год она смотрела, как ее любимый обнимал другую, как тот, кого она так сильно любила и… Кому отдала свою невинность, целовал другую…

- Как ты мог, Драко… Как ты мог? – лила она слезы и шла вперед по коридорам Хогвартса.

Вернувшись домой и будучи вдали от него и окружающих ее людей, она начала постепенно успокаиваться, принимать потерю и пытаться смириться… Но вся боль вернулась, стоило ей увидеть его…

Вот и сейчас она брела вперед, подходя к разным дверям, пытаясь найти хоть одну открытую, где сможет побыть одной и забыться в выпивке. У нее с собой немного, но на сегодня ей этого хватит…

Неожиданно в стене рядом с ней начала появляться дверь… Дверь просто из ниоткуда…

- А, это же та комната… - вспомнила она, - где гриффиндорцы прятались…

Да, она записалась в «Дружину», чтобы немного забыться в каком-нибудь деле… а точнее, чтобы быть поближе к Драко и попытаться его вернуть, но… все безуспешно…

Дверь легко открылась,