Дэзи Фрэдмэн и Стэн Капенда - Александр Спеваковский

Питер рос и учился, получил специальность и приличную работу. Вскоре он женился на девушке по имени Мабель Соммер и у них родилась дочь. Через год супруги купили в пригороде Нью-Йорка небольшой дом в рассрочку.

Казалось, все и дальше будет идти так же хорошо и спокойно. Но в один из дней случилась большая беда. Из-за юного балбеса-мотоциклиста, упражнявшегося в лавировании между транспортными средствами в направлении противоположном движению потока автомобилей на шоссе, машина, в которой ехали за город сын и внучка Стэна, жена Питера и Лили, попала в автомобильную катастрофу. Управлявший машиной Питер, и Мабель, сидевшие спереди и пристегнутые ремнями безопасности, получили сильные увечья. Лили ударилась головой о пепельницу, укрепленную на переднем сиденьи, и скончалась на месте происшествия. Не пострадала только маленькая внучка Стэна, свалившаяся во время аварии вниз со своего места между передними и задними сиденьями.

Несчастье заставило Стэна замкнуться в себе. Его охватила депрессия. Смысл существования был потерян. В квартире Капенды появилось большое количество спиртного, он снова начал курить. Но оставшиеся в живых сын, его жена и внучка нуждались в заботе, опеке и материальной поддержке. Жизнь нужно было продолжать и Стэн сумел справиться с апатией.

Питер лишился в катастрофе правой руки и специалисты изготовили для него искуственную конечность, функционирующую от биотоков головного мозга. Несколько сложнейших хирургических операций и последующее лечение сына и невестки лишили Стэна всех его сбережений. Однако Мабель нужна была новая операция и деньги требовались еще и еще.

– Итак, мои дорогие, – громко произнес Мочиано. От этих слов Капенда как бы очнулся от своих дум.

– Итак, – повторил профсоюзный лидер, – слово предоставляется самому главному человеку нашего уважаемого собрания – директору компании по перевозкам «Упаковал и поехал» мистеру Калоеффу, чьи люди невольно стали заложниками злых сепаратистов.

Калоефф неуверенной походкой подошел к микрофону, вцепился в него руками и начал свою речь.

– Дамы и господа! – начал выдавливать он из себя Калоефф. – Не буду говорить и повторять то, о чем вы уже знаете из средств массовой информации и о том, что вы услышали здесь сегодня. Да, наш самолет был подбит в небе над югом Анголы и ему пришлось совершить вынужденную посадку. Американские граждане стали заложниками сепаратистов, – голос Калоеффа дрожал, но с каждой новой фразой все больше повышался, – вернее, бандитов. Наши граждане подвергаются, – почти закричал оратор, выпучив глаза, – неимоверным надругательствам, физическим и моральным страданиям.

– Да, в лапах негодяев оказались сотрудники моей фирмы и другие люди свободной Америки и мы приложим все силы для того, чтобы вызволить их всех из плена. Я все сказал!

Калоефф выпрямился и обвел присутствующих взглядом.

– Мистер Калоефф, – выкрикнул молодой журналист из первого ряда, подняв правую руку, большим и указательным пальцами которой он удерживал авторучку, – мы уже слышали, что вы собираетесь освободить заложников собственными силами. А что вы знаете в связи с этим о намерениях нашего правительства? Телевидение и печать о силовых мероприятиях соответствующих ведомств по этому поводу ничего не говорят. И еще. Выдвинули ли сепаратисты какие-либо условия?

– Наше правительство и дипломаты в Африке, – сказал, заикаясь, Калоефф, – владеют в связи с инцидентом исчерпывающей информацией, находятся в постоянном контакте с ангольской стороной, то есть с правительством Анголы, и пытаются контролировать ситуацию. Но специальные подразделения вооруженных сил Соединенных Штатов не могут предпринять на территории суверенного государства без его разрешения крупномасштабных действий. А операция, действительно, должна быть крупной, настоящей войсковой операцией. К тому же нет уверенности, что такие действия приведут к освобождению всех заложников и все обойдется без больших жертв. Могут погибнуть как заложники, так и множество наших солдат. Законные власти Анголы заверяют нас, что в настоящее время с сепаратистами идет переговорный процесс о прекращении огня и противостояния, что и сами они в ближайшем будущем осуществят надлежащие меры по освобождению заложников, возможно, даже военным путем. Но несмотря на внутренние разногласия у сепаратистов и позитивные тенденции в переговорах, силы, выступающие против правительства Анголы, обладают достаточной мощью и война идет уже не один год. Прежние переговоры уже неоднократно заходили в тупик или срывались, что особого оптимизма нам пока не внушает.

– Что касается требований сеператистов, то о них ничего пока неизвестно. Возможно, заложников хотят использовать как рычаг во внутриполитических манипуляциях для передела экономических зон и месторождений, давления на какие-то силы. Мы не знаем сейчас, что им нужно.

– Мистер Калоефф, – поспешно выкрикнула женщина из второго ряда в больших наполовину темных очках, закрывающих почти все ее лицо, – в общих чертах все понятно, но каким образом вы все же намерены спасти пленников? У вас есть конкретный план? Если есть, то в чем его суть?

– Сейчас план срочно, но со знанием дела и очень опытными специалистами, разрабатывается. Мы хотим освободить несчастных руками их родственников, ненаходящих покоя от мыслей о случившейся беде, и благородных, доблестных добровольцев, служивших ранее в армии, в частях особого назначения, а также тех, кто хорошо знает Юго-Западную Африку. Мы надеемся спасти наших людей быстрыми и скрытными действиями, малыми силами и, дай Бог, без потерь. Я думаю, что эта частная благородная акция спаведлива и ни у кого возражений вызвать не может. Кому-то позволено все, а нам, выходит, ничего нельзя? Так что ли? – Калоефф гневно посмотрел на собравшихся.

В зале раздались жидкие аплодисменты.

– Мистер Калоефф, простите, а на какие средства планируется провести операцию? – спросил журналист из центра зала.

– На добровольные пожертвования частных лиц, родственников потерпевших, средства нашей фирмы и других организаций, – без задержки сообщил Калоефф. – На обороте полученных вами приглашений на эту пресс-конференцию, указаны название банка и номер банковского счета, куда желающие могут перевести деньги. Нам помогут еще, очевидно, и профсоюзы, – Калоефф обернулся и посмотрел на Мочиано. Тот по-отечески улыбнулся.

– Еще один вопрос, – раздалось из зала. Но в этот момент Мочиано быстро приблизился к микрофону. – Стоп, стоп, стоп, мои дорогие, любимые и глубокоуважаемые. Наше время давно истекло. Мы, по-моему, обо всем уже переговорили. Пресс-конференция закончена. Извините, у нас еще очень много работы и нам и вам нельзя терять ни минуты. Всего хорошего!

Журналисты направились к выходу, а Мочиано, Калоефф и другие к двери, за которой находилось большое помещение с круглым столом посередине и стульями с высокими спинками. Проходя мимо Капенды, Мочиано услужливо выгнул позвоночник и жестом предложил войти в помещение за дверью вперед его.

Когда все расселись вокруг стола, Мочиано, как и прежде единолично руководивший происходящим, глядя на Капенду, начал свою речь.

– Позвольте я начну, а потом обсудим нюансы. Общая задача всем ясна. Сейчас нам нужно поговорить о наиважнейших деталях нашей предстоящей, как мы говорили, – сладко улыбнулся Мочиано, – благородной миссии. В беду попало двадцать два человека. Слава Богу, что не больше и, что так мало людей полетело именно этим рейсом. В противном случае наша задача значительно осложнилась бы. Неимоверно осложнилась бы. Все пассажиры граждане США, наши соотечественники. Девятнадцать пассажиров. Из них три женщины. И еще три члена экипажа – штурман и две стюардессы. Один человек, стюард, на которого возлагались в полете еще и охранные функции, сепаратистами был убит. Все остальные, по нашим данным, живы. Мы, предположительно, знаем в каком районе находятся заложники. Неизвестна только судьба командира лайнера и второго пилота, увезенных сепаратистами куда-то в неизвестном направлении. О них ничего не знают ни африканцы, которые предоставили в наше распоряжение основную информацию, ни наши дипломатические работники. С вашей помощью, – Мочиано подал корпус вперед по направлению к Капенде, – мы надеемся вызволить бедных людей из бантитской неволи. Вас порекомендовали нам весьма знающие господа, как большого специалиста, специалиста экстракласса по операциям в Африке, в джунглях, где вы чувствуете себя как дома. Они сказали нам, что ваше участие обеспечит стопроцентный успех.

Стэн на похвалу совершенно никак не отреагировал.

– С такими солдатами как вы, я думаю, нам любая проблема по плечу, – широко улыбаясь, продолжил Мочиано. – Ведь вы, говорят, в таких переделках побывали, что просто ужас охватывает, работали в отрядах легендарных личностей.