Хроника пикирующей России. 1992-1994 - Сергей Кара-Мурза

И остается сделать самое тяжелое предположение: действительная цель такого проведения реформы — вовсе не стабилизация, не построение какой-то продуктивной экономики (неважно, каким идеологическим штампом она называется) и даже не рациональное, бережное разворовывание страны. Главная цель, в которой, наверное, даже наедине с самими собой стесняются признаться наши либеральные интеллигенты, носит почти религиозный характер. И цель эта — тотальное разрушение этой ненавистной, «неправильной» страны. Причем такое разрушение, при котором жители этой страны еще бы насмерть передрались друг с другом и как можно больше их перегрызло друг другу глотку.

Для этого надо довести до полного обнищания, до страха голода — и даже до голода — значительную часть народа. Унизить его подаянием, бесплатной похлебкой и побоями. Разжечь в нем слепую злобу, разрушив при этом любую идеологию, которая могла бы эту злобу хоть как-то «окультурить». И потом натравить озлобленных людей друг на друга. Например, при помощи дикой и кощунственной приватизации или раздав фермерам нарезное оружие.

Как бы хотелось ошибиться! Или хотя бы обмануться.

1992

«Открыться мировой цивилизации!» — что за лозунгом?

В разных обличьях, при «острой политической борьбе» советскому обществу навязывают по сути одну и ту же программу радикального перехода к рыночной экономике. Одним из необходимых элементов этой программы является ликвидация всякой защиты отечественной экономики перед иностранным капиталом. Особенно отчетливо необратимый характер этой политической установки проявится в процессе приватизации общенародной собственности СССР.

В советской прессе «псевдодискуссии» о переходе к рынку и последствиях «открытости» нашей экономики ведутся на умозрительном уровне. А между тем Польша, Чехословакия и Венгрия уже прошли значительную часть этого пути, и мы могли бы многому научиться на их ошибках, но советское общество тщательно охраняется от информации об этом опыте. Дадим же слово ученым этих стран и западным обозревателям.

Видный польский экономист, убежденный сторонник рыночной экономики профессор Рафал Кравчик пишет в своей книге «Распад и возрождение польской экономики»: «Невозможно просто внезапно запустить в ход рыночные механизмы в совершенно неподготовленной для этого экономической структуре. Надежда на то, что шок такого рода самопроизвольно приведет к гладкому переходу к рыночной экономике, не оправдана. Нет ничего иллюзорнее и опаснее для будущего народного хозяйства, чем терапия такого рода, ибо она ведет к хаосу… Такого рода замыслы всегда возникают из доктринальных или тактических соображений. Примером этого может служить обсуждение в сенате в конце августа 1989 г. концепции «скачка в рынок», разработанной Джеффри Саксом и Дэвидом Липтоном в Нью-Йоркском фонде Сороса. Они предлагали немедленно ликвидировать дотации, прекратить контроль над ценами, перейти к стихийному формированию курса валют, создать полную открытость для иностранного капитала».

Тот факт, что радикальный проект преследует в первую очередь политические, а не экономические цели, признают многие западные обозреватели. Задача — разрушение государственных и хозяйственных структур, на которых держались режимы СССР и стран Восточной Европы. Газета «Файненшнл Таймс» 16 апреля пишет: западные правительства и финансовые институты, такие как Международный валютный фонд и Всемирный банк, поощряли восточноевропейские правительства к распродаже государственных активов, что было призвано послужить средством привлечения западных инвестиций, создания рыночной экономики и разрушения оплота в лице государственной бюрократии.

Со своей стороны, правительства рассматривали приватизацию как средство разрушения базы политической и экономической власти коммунистов. Это было лейтмотивом предвыборных кампаний, прокатившихся по всей Восточной Европе в прошлом году. Избиратели не голосовали за радикальную экономическую политику как таковую, они голосовали против коммунистической системы.

Как заявил депутат чехословацкого парламента от «Гражданского форума» Й.Штерн, «покончить с тоталитарной системой, которая началась с обобществления достояния, можно только единственным способом, а именно: с помощью обратного процесса — денационализации». Таким образом, опять сотням миллионов человек навязан примат идеологических и политических интересов в ущерб экономическим и социальным.

Давая 6 апреля обзор американской печати о ходе приватизации в Восточной Европе, газета «Тайм» признает: поскольку приватизация считается болезненным, а порой и сомнительным процессом, такие западные финансовые учреждения, как Всемирный банк, Международный валютный фонд и новый Европейский банк реконструкции и развития, должны оказать помощь, чтобы она прошла успешно. Профессор Сакс говорит: «Нам на Западе придется подкупать и уговаривать эти правительства идти вперед». Но это, разумеется, говорится не о правительстве СССР — оно идет вперед бескорыстно, и его подкупать не приходится.

Радикальные рыночники во всех бывших соцстранах настаивают на распродаже собственности. Она начинается на наших глазах. Кравчик пишет: «Необходимо задать вопрос: что понимается под рыночной распродажей государственного имущества? Идет ли речь о внутреннем рынке, отделенном от остального мира стеной, или имеется в виду именно мировой рынок, то есть допущение свободной иностранной конкуренции на польском рынке капитала, которую наверняка не выдержат польские экономические субъекты? В результате польское государственное имущество по дешевой цене перейдет в собственность иностранного капитала, а солидный отечественный капитал не сможет возникнуть в обозримом будущем» (с. 149).

В уже упомянутом обзоре «Тайм» пишет: «правительства по всему миру выбрасывают по демпинговым ценам широкий ассортимент государственной собственности на открытый рынок. Это, возможно, самая большая поспешная распродажа в истории, причем имущество выбрасывается «на шарап». Избыток предприятий, выставленных на продажу, в сочетании с глобальной нехваткой кредитов, ограничивающей средства потенциальных покупателей, гарантируют заниженные цены даже на некоторые лучшие предприятия.

Пока бывшие страны восточного блока едва приступили к своим распродажам. Множество инвестиционных банкиров, стремящихся им помочь — и особенно стремящиеся хорошо заработать на заключении сделок — обрушились на Восточную Европу из практически всех финансовых столиц мира. «Это Клондайк на Дунае», — говорит Джордж Лоринчи, партнер американской юридической фирмы, которая открыла отделение в Будапеште в сентябре прошлого года… «Если прибегнуть к поэтическому сравнению, то можно сказать, что распродается вся страна», — саркастически усмехается Шепи, венгерский министр по делам приватизации.

Уже заключены первые крупные сделки. Так, 70% акций автомобильного завода «Шкода» приобрела компания «Фольксваген», компания «Тунгсрам» в Венгрии куплена «Дженерал электрик». Польский завод по производству турбин «Земек» купил швейцарский концерн АББ («Файненшнл Таймс», 16 апреля 1991). Как пишет бывший помощник премьер-министра, чехословацкий ученый Оскар Крейчи, «национальное богатство провозглашено государственным, а с государственным правящая элита затем обращается как со своим собственным».

Председатель КПЧС П.Канис отмечает: «В Федеральном собрании есть прозарубежное лобби, которое стремится во что бы то ни стало принять законы о внесудебной реабилитации [возвращении собственности] и о «большой» приватизации. Это лобби в сущности защищает интересы иностранных, а не чехословацких граждан. Чтобы убедиться в этом, стоит только понаблюдать за ходом голосования в парламенте».

Сравнение советских программ перехода к рынку с тем, что происходит в бывших соцстранах, и особенно анализ законопроектов о приватизации, не оставляет сомнения в том, что путь иностранному капиталу открывается вполне сознательно. Во всех наших странах отечественный капитал пока что конкурировать не может.

Прислушаемся к тому, что пишет Кравчик: «Выдвигаемая до недавнего времени в качестве единственной концепция приватизации посредством продажи национального достояния иностранному капиталу влечет за собой превращение поляков в современных зулусов, которые будут работать, возможно, даже за оплату в валюте, на иностранных предприятиях. Ни один поляк, даже бывший министр промышленности Вильчек, не будет в состоянии вступить в конкурентную борьбу с ИГ Фарбен, Круппом, Зингером, Дюпоном или ИБМ. Когда «большая распродажа» будет завершена, на месте потенциального польского капитала останется только пустыня. Это будет крупная сделка между государственной бюрократией и иностранным капиталом. И предотвратить ее надо стараться всеми силами, если мы чувствуем ответственность за судьбу будущих поколений» (с. 159).