Холодные воды - Елена Руденко

   Однако на сей раз дела обстояли сложнее. Возможно, чтобы отомстить мужу, Великова нарочно приглашает к себе в гости самых отъявленных ловеласов Петербурга. Внешности она весьма привлекательной и, полагаю, подобные поступки заставляют ее супруга сильно беспокоиться. Наверняка доброжелатели шлют ему пачки писем с красочным описанием досуга его благоверной.

   Войдя в просторный холл, я застал хозяйку, вернувшуюся с прогулки. На руках она держала маленькую флегматичную болонку.

   Я извинился за непрошеный визит. Великова очаровательно улыбнулась мне.

   -- Ах, Вербин, оставьте, вы далеко не самый неприятный гость в этом доме, -- произнесла она, отдавая собачку слуге. -- Хотя догадываюсь о причине вашего визита... Пройдемте в гостиную...

   Я послушно последовал за красавицей-хозяйкой.

   -- Не буду ханжей, -- произнесла она, опускаясь в кресла, -- туда этой нахалке и дорога! Не знаю, кто ее утопил, но этого следовало ожидать...

   Великова строптиво надула губки.

   -- Благодарю за честность, -- ответил я, присаживаясь в кресла напротив.

   -- Да, она прилюдно кокетничала с моим мужем, какой позор! -- дама не скрывала раздражения. -- Я люблю супруга до безумия, и ранее он не позволял себе подобных поступков... Да, у нас были ссоры, но сейчас я настроена более чем решительно... Чем его привлекла эта куртизанка? Он оскорбил меня!

   Красавица поморщилась.

   -- Знаете, а я бы смогла совершить преступление ради любви, -- самодовольно улыбнулась она, -- какое наслаждение смотреть, как эта бесстыдница погибает в холодных водах!

   -- Простите, мне бы хотелось переговорить с вашим мужем?

   Я сделал вид, что не знаю о его отъезде.

   -- Он в Москве... Но, уверена, мой благоверный супруг, -- иронично произнесла собеседница, -- будет все отрицать... Если уж мне клялся в своем безразличии к этой куртизанке, вам он скажет, что даже не припомнит ее имени... Но поверьте мне, любящая жена всегда почувствует неладное... Правда, Вербин, и не завидую вам и вашей любовнице, если вы задумаете обмануть Ольгу... Вашу супругу, точно, не проведешь.

   Она рассмеялась своей шутке.

   -- Простите, а вам известно, что мадемуазель Коко была связана с тайной канцелярией? -- я перевел разговор на интересующую меня тему.

   -- Мне безразлично, с чем она была связана, -- презрительно хмыкнула дама, -- единственное, что меня беспокоит - ее связь с моим мужем...

   Великова прикрыла глаза и тяжко вздохнула, будто пытаясь унять боль в груди.

   -- Мне очень тяжело, поверьте, -- произнесла она, закрыв глаза руками, -- будто все рухнуло...

   Надменность и уверенность оставили красавицу. Она не могла больше сдерживать свое внутреннее настроение.

   -- Не стоит отчаиваться заранее, -- заметил я, -- возможно, виною всему сплетни...

   -- Как бы мне хотелось в это верить...

   -- И, возможно, доброжелатели, что указали вам на Коко, попросту желают вас рассорить с супругом, -- предположил я.

   Личико Великовой вдруг озарила мелькнувшая догадка.

   -- А ведь вы правы, Вnbsp; -- Да, -- кивнула я, -- но ты же понимаешь, что я не знаю, как помочь...

ербин! У нас столько завистников! -- воскликнула она, затем, уняв свои чувства, дама произнесла. -- Однако супруг дал мне повод для ревности...

   Её облик вновь обрел былое высокомерие.

   Сегодня вечером мы отправились на очередной бал. К сожалению, в этом доме обычно собирается далеко не самое интересное общество, но нам пришлось там присутствовать, поскольку Ольга не хотела ссориться с хозяевами.

   Устав от публики, я выскользнула из зала в гостиную, где должны были принести мороженое. Пожалуй, самое приятное для меня событие за весь вечер.

   Устроившись в кресле, я принялась за лакомство. Из гостей пока еще никто не желал угоститься сладостями, поэтому мне выпала редкая возможность насладиться одиночеством.

   Однако мое уединение было нарушено графом Н*.

   -- Полагаю, вас тоже утомил этот вечер, -- произнес он, не скрывая иронии, --Единственное заманчивое в этом доме -- мороженое...

   Улыбнувшись мне, он опустился в кресло, стоявшее рядом.

   Признаться, я весьма симпатизировала графу.

   -- Музыканты играли прескверно, -- он будто бы читал мои мысли, -- очень жаль, что наш с вами танец пришелся на эту какофонию...

   Мне вдруг стало смешно.

   -- Ладно, не будем злословить, поедая мороженое хозяев, -- попыталась я призвать собеседника к порядку.

   -- Не беда, я уже высказал хозяину свое мнение. Поэтому смею надеяться, следующий бал будет не столь удручающим...

   Положение графа в обществе позволяло ему делать замечания. Многие считали его чрезмерно резким, но ценили прямоту. Он никогда не говорил за спиною то, что не мог бы сказать в лицо.

   -- Разрешите взять у вас обещание? -- вдруг произнес граф.

   -- Да, конечно, -- растерявшись, произнесла я.

   -- На следующем балу, когда мы встретимся, вы подарите мне два вальса.

   Весьма неожиданная просьба, которая обрадовала меня.

   -- Обещаю, -- растеряно улыбнулась я.

   -- Надеюсь, мое общество не кажется вам скучным? -- вдруг искренне забеспокоился граф.

   -- Отнюдь, впервые за весь вечер я не скучаю, -- честно призналась я.

   -- Рад вас развлечь...

   Мы провели время в непринужденной болтовне. Графа заинтересовали мои приключения в Кисловодске. Затем он поведал мне о своей жизни.

   Гости, вошедшие отведать мороженое, не отвлекали нас. Они, как обычно, разделились на компании, имеющие общие интересы для беседы. Ни я, ни граф в эти компании не вписывались.

   Наш разговор прервала Ольга. Я удивилась, что настало время ехать домой. Забавно, как быстро летят минуты за добрым разговором.

   Когда мы возвращались домой, я боялась расспросов сестры о нашем разговоре с графом Н*. Однако Ольга не обмолвилась ни словом. Она обсуждала с Константином его встречу с Великовой.   

Глава 3 Вот мы идем вдоль каменного края

      На аудиенцию Бенкендорфа я прибыл минута в минуту. Когда открывалась дверь его кабинета, я невольно услышал льстивые слова предыдущего визитёра. Едва удалось скрыть гримасу отвращения. Невольно вспомнилась школа. Верно, искусство подлизы начинает проявляться в детстве со школьной скамьи, а потом пригождается на службе.

   -- Какое вульгарное раболепство, полагаю, вы слышали, -- сказал мне Бенкендорф, когда я вошел в кабинет, -- не хмурьтесь, Вербин. Ваши заслуги ценят, и вам не обязательно рассыпать кислые комплименты.