Сказки ПРО… - Светлана Сологуб

По рабочим дням так бывает почти всегда. Больше всего Луша не любит, если так бывает по субботам или воскресеньям.

Но сегодня было не так. Сегодня мама сама научила Зою писать уж-жасно слож-жную букву Ж, похож-жую на большого черного ж-жука. Потом они вместе с Лушей громко смеялись над той серией, в которой Джерри спасал от Тома вечно голодного мышонка-подкидыша, но все равно в конце им стало жалко несчастного Тома. Потом мама напустила целую ванну земляничной пены и соорудила у Луши на голове корону, как у Снежной Королевы. Потом мама завернула Лушу в огромное пушистое полотенце, отнесла в кровать, помогла надеть пижамку, расчесала деревянным гребешком Лушины волосы и уютно подоткнула со всех сторон одеяло.

А потом у Луши случилось настоящее Счастье.

Мама не стала сразу целовать ее в нос и желать спокойной ночи, а погасила верхний свет, включила ночник и прилегла рядом. Это означало, что они сейчас будут сочинять Самую Правдивую Историю На Свете Номер Пятнадцать. Сказки они не сочиняли из принципа. Луша считала, что сказок и так много напридумано, а вот правдивые истории почему-то никто никогда не сочиняет. Они с мамой уже выдумали Историю Про Сбежавшую Кашу, Историю Про Заблудившийся Дождик, Историю Про Высокую Температуру, Историю Про Капризный Троллейбус, всего четырнадцать самых что ни на есть правдивых историй.

– Ну-с, юная барышня, – сказала мама тихонько, – про что же будет наша Правдивая История Номер Пятнадцать?

– Про маленькую волшебницу, – не моргнув глазом, ответила Луша.

– Ага, – мама поерзала, устраиваясь поудобнее. – Тогда ты первая начинай, я ведь уже не маленькая. Совсем даже не маленькая, ноги вон не знаю, куда деть…

– Все колдуньи рождаются волшебницами, – начала Луша, пока мама искала, куда пристроить ноги, – это они уже потом становятся колдуньями, когда вырастают.

– Да-а? – с интересом переспросила мама, перестав, наконец, ворочаться. – Забавно… Значит, они прямо с рождения умеют колдовать?

– Конечно, умеют, – уверенно заявила Луша, – только немножечко, по-простому.

– Как это, «по-простому»? – опять спросила мама. Иногда мама становилась ну совсем непонятливой, хуже, чем Зоя, честное слово.

– То есть они умеют колдовать только простые вещи, – терпеливо объяснила Луша, – например, мороженое.

– А-а, – поняла мама. – Так что же наша маленькая волшебница? Где она живет? Кто ее родители?

– Она живет в замке на вершине самой высокой горы, мама у нее королева, а папа рыцарь, – не колеблясь ни минуты, выпалила Луша. Мама хихикнула.

– Так уж прямо и в замке? А волшебницы не рождаются у простых мам и пап? Только у королев и рыцарей?

Луша помолчала озадаченно. Можно, конечно, волшебнице родиться и у обычных родителей, но ведь тогда это будет настоящая сказка, а не правдивая история. По правде маленькая волшебница может родиться только у королевы и рыцаря.

– Нет, – решительно помотала головой Луша, – не рождаются. А если ты, мама, знаешь лучше меня, тогда сама рассказывай.

– Пожалуйста, – мама откашлялась, – однажды, когда папа маленькой волшебницы уехал на очередной рыцарский турнир и все никак не возвращался, мама маленькой волшебницы решила развеять грусть-тоску и пройтись по магазинам…

– Мама, – укоризненно перебила Луша, – ты думаешь, что говоришь? Как может королева ходить по магазинам?! Сама?! У нее для этого прислуга есть!

– Все, я молчу, – мама сложила руки на груди и надулась, уставившись в потолок, – тебе, разумеется, куда лучше меня известно о жизни настоящих маленьких волшебниц. Рассказывай, я слушаю.

– Слушай, – Луша наставительно потрясла пальцем перед маминым носом, прямо как воспитательница Елена Игоревна, – папа маленькой волшебницы никогда не ездил на рыцарские турниры, потому что он очень любил королеву и маленькую волшебницу тоже любил и ни на минуточку не хотел оставлять их одних.

Мама как-то странно вздохнула и крепче стиснула руки.

– И еще недалеко от их замка жил ужасный великан, который хотел утащить маленькую волшебницу к себе в пещеру и заставить ее с утра до вечера колдовать ему мороженое. Рыцарь и королева ни капельки не боялись этого великана, но все-таки решили на всякий случай купить в замок дракончика, чтобы он охранял волшебницу, пока они на работе.

– Стоп, – сказала мама, – разве королевы и рыцари работают?

– А как же, – серьезно кивнула Луша, – ты, мама, даже не представляешь, какая у королев и рыцарей тяжелая работа. Королеве нужно всеми руководить, а рыцарю – всех спасать… Ну, слушай дальше.

И Луша еще долго-долго рассказывала маме о том, как королева, рыцарь и маленькая волшебница выбирали в магазине дракончика, как тот рос-рос и превратился в настоящего сторожевого дракона, и съел ужасного великана. И о том, как папа волшебницы устроил тогда пир на весь мир и пригласил всех-всех друзей маленькой волшебницы, а королева испекла семиэтажный пирог с вишневым вареньем. И о том, как в разгар праздника прилетела бабушка маленькой волшебницы – настоящая ведьма, и обиделась, что ее не пригласили, и превратила рыцаря в жабу и приказала ему жить в болоте до тех пор, пока королева и маленькая волшебница не найдут его среди тысячи таких же жаб и не поцелуют…

Сначала мама хихикала, потом она стала говорить только «угу», «ага» и «м-м-м?», а потом вообще перестала говорить и смешно засопела носом. Луша прервала правдивую историю на самом интересном месте, оперлась щекой на кулачок и принялась рассматривать маму.

Луша очень любила смотреть, как мама спит. Во сне мама была совсем не похожа на взрослую тетеньку, она будто бы превращалась в Лушину сестренку. Лицо у мамы становилось спокойным и чуточку беззащитным, со лба и от глаз убегали все морщинки. Иногда мама даже улыбалась во сне, и тогда Луше казалось, что это и не мама вовсе, а настоящая Спящая Красавица, и хотелось, чтобы мама спала вот так долго-долго и улыбалась, а Луша смотрела бы на нее, смотрела… А потом ладно, так уж и быть, пусть приезжает этот принц на белом Мерседесе. Он поцеловал бы маму, мама бы проснулась, познакомила бы принца с Лушей, и они жили бы втроем долго и счастливо… Как жили Одуванчик, Незабудка и Божья Коровка в их с мамой Самой Правдивой Истории Номер Восемь.

Вдруг мама нахмурилась во сне, беспокойно заворочалась и тихонечко застонала. Из уголка ее левого глаза выползла слезинка и медленно поползла по щеке. Луша вытерла слезинку и почему-то вспомнила, как мама сказала сегодня в парке: «Ты сведешь меня в могилу».

Луша попыталась представить, как это должно быть.

Вот – вырытая огромная, глубокая черная яма, и вокруг тоже черным-черно, потому что ночь, днем ведь в могилу никого не сведешь, и дует сильный холодный ветер, и страшные корявые деревья качаются, скрипят, тянут ветки, похожие на скрюченные пальцы… И Луша тащит маму за руку к этой огромной яме, а мама упирается, плачет и кричит: «Луша, не надо, не своди меня в могилу, я не хочу, пожалуйста…»

Луша так отчетливо увидела все это – и яму, и ночь, и деревья, и плачущую маму, что тут же разрыдалась в полный голос.

Мама резко села, чуть не упала с кровати, вскрикнула, спросонок вертя головой во все стороны:

– А?! Что?! Луша! Ты что?

Мамины руки лихорадочно ощупали Лушу с головы до ног.

– Что? Что ты плачешь? Где-то болит? Где болит? Что такое?

А Луша плакала и плакала, и слезы все лились и лились, и никак не хотели останавливаться, Луша даже не думала, что в ней скопилось столько слез.

– Ма-м-ма!.. – срывающимся от плача голосом проговорила она.

– Я не… не хочу… Я ни-когда… не буду сво… дить… тебя… в… в м-мо-ги-и-лу-у!..

Мама побежала на кухню, уронила там что-то, примчалась обратно со стаканом воды, дала Луше напиться, бережно придерживая за голову и бормоча что-то успокаивающее. Потом укутала ее в одеяло, сама легла рядышком, обняла и принялась баюкать, совсем как маленькую лялечку. Луша потихоньку успокоилась, перестала плакать и только глубоко вздыхала иногда.

– Мама, – пробормотала она, уже почти совсем засыпая, – ты не волнуйся, я обязательно наколдую тебе принца… на белом Мерседесе…

Ровно через неделю пошел дождь. Казалось, что злой великан взял огромный молоток и намертво прибил мрачные серые тучи над Лушиным городом.

Удивительно, но дождь не прекращался ни на минуточку вот уже пятый день. Он то лил, как из ведра, то едва-едва моросил, то падал отдельными крупными каплями. То есть, это, конечно, для всех было удивительно, но только не для Луши.

В пятницу вечером Луша сидела на кухне у окна и смотрела на грустную мокрую улицу. За ее спиной мама быстро-быстро тарабанила по клавиатуре, а снаружи дождик наперегонки с мамой тарабанил по карнизу. Через полчаса упорного соревнования дождик выиграл. Мама потянулась, сладко зевнула и выключила компьютер.

– Ну, надо же, – вздохнула мама, взглянув в окно поверх Лушиной макушки, – ни единого просвета. Вот это погодка…