Газета Завтра 358 (41 2000) - Газета Завтра Газета

Поэтому были четко определены те категории солдат и офицеров и те задачи, за которые эта надбавка выплачивается. Всем же остальным категориям военнослужащих определены надбавки и льготы, согласно закона о статусе военнослужащего и приказов министра обороны. А то у нас получалось так, что прилетевший на две недели в командировку на Ханкалу финансист получал за эти две недели так, словно проходил все это время с разведчиками по горам. Это вызывало законное недоумение и неудовольствие действительно воевавших солдат и офицеров.

Так называемая "демонстрация контрактников", которую транслировали телепрограммы, вообще оказалась мыльным пузырем. Было проведено расследование по каждому из участвовавших в ней контрактников. И вот что выяснилось. Только в двух или трех случаях речь шла о нарушении некоторыми нерадивыми начальниками установленных выплат. Во всех же остальных была элементарная нахрапистость и наглость "демонстрантов", решивших "покачать права".

Большинство из них были уволены из армии либо по несоблюдению условий контракта — кто за пьянку, кто за иные проступки, среди которых были даже отказы выполнения приказов в боевой обстановке и трусость. Некоторые разорвали контракты по собственному желанию. Основная причина — несоответствие между обещанными им при принятии на службу деньгами и реально полученными суммами.

Но кто им обещал, что деньги будут выплачиваться просто так, без разбора?

Быть в Чечне и воевать в Чечне — это очень большая разница. Я не открою секрета, что из всей группировки, находящейся здесь, реально в боевых действиях на последнем этапе принимали участие не более 40% военнослужащих. Это десантники, спецназовцы, мотострелки, разведка. Этим категориям, конечно, выплачивались все надбавки. Но если солдат не ходит на "боевые", если он несет внутреннюю службу и занят хозяйственными работами, то и получает соответственно. Это многих и не устроило. Контракты были расторгнуты.

А появившись в Ростове, под влиянием нескольких заводил эти, с позволения сказать, "солдаты" решили поиграть в "героев войны", пошантажировать государство.

Повторюсь: по каждому из них было проведено расследование. В тех случаях, где был нарушен закон, мы вмешались, все остальные "герои" убыли по домам тихо и без претензий.

Меня лично этот факт глубоко возмутил и лишний раз заставил критично взглянуть на саму идею контрактной армии. Можно ли доверять людям, вербующимся на войну за деньги. Ведь это их единственный стимул. Ни убеждений, ни чести, ни совести. Только деньги. Есть они — будут контрактники воевать. Нет — разбегутся по домам. Кому нужна такая армия? России, российскому народу? Очень сомневаюсь.

Настоящие солдаты воюют в Чечне, а не ходят с плакатами "Дайте денег!" вокруг штаба. Я ни разу не услышал в окопах от своих солдат "Дайте нам деньги, и тогда мы будем воевать!" Наоборот, сотни солдат-срочников написали рапорта с просьбой оставить их служить до победы. Не увольнять в запас, чтобы не посылать в бой необстрелянную молодежь.

Вот это настоящие солдаты. А в Ростове — люмпены в погонах.

Социальная защита должна быть. И солдат должен быть уверенным, что если его Родина посылает на войну, то он получит все необходимое. И семья его не будет нуждаться. Но делать деньги главным мерилом воинского труда — значит просто развалить армию.

Всех нас очень задела и потрясла трагедия с атомоходом "Курск". Погибли люди, погибла новейшая лодка. Огромное горе. Но меня как командующего воюющего округа больно задела та кампания, которая была развязана вокруг этой драмы.

Да, лодка погибла!

Да, сто восемнадцать моряков сложили свои головы в морской пучине. Но почему после смерти опять произошло разделение на "бедных" и "богатых". На всю страну объявили, что семьям погибших было выплачено по 30 тысяч долларов, что правительство выделило специальные средства на поддержку семей подводников, что были созданы многочисленные фонды. Хорошо, что подводников не забыли, что помогли их семьям. Но почти каждый день в Чечне гибнут наши солдаты и офицеры. Гибнут, выполняя боевые приказы с оружием в руках. И никто не создает в помощь их семьям фонды, никто дополнительных средств не выделяет. Как мне смотреть в глаза моим подчиненным, которые идут в огонь, на смерть, под пули боевиков? Как мне смотреть в глаза матери погибшего солдата, за которого она получила в лучшем случае пятую часть того, что получили семьи моряков.

Такие перекосы раскалывают общество, деморализуют людей.

— Ваш бывший подчиненный и товарищ по оружию генерал Шаманов решил баллотироваться на пост губернатора Ульяновской области. Еще недавно много говорили о некоем конфликте между вами, о какой-то ревности. Как вы отнеслись к этому его решению? Как вы вообще относитесь к тому, что все больше военных уходят в большую политику?

— Все разговоры о наших с Шамановым "конфликтах" — не более чем досужие выдумки. Тем более рассказы о какой-то "ревности". Мы вместе прошли прошлую войну. Вместе прошли эту. Всегда между нами было понимание, тем более, что по службе Владимир Анатольевич все эти годы был моим подчиненным. Да, у нас были несколько разные методы ведения войны. Шаманов — человек горячий, резкий, азартный. Я более сдержан, чаще стремился действовать не силой, а дипломатией. Но оба мы работали на один результат — разгром бандитов, и задачи, стоящие перед нами, выполнили.

Что касается его ухода в политику. Я считаю, что это личное дело генерала Шаманова. Если он принял такое решение, значит, понимает чего хочет добиться.

Здесь каждый выбирает то, что ему ближе.

Я себя не мыслю без армии. И могу честно сказать, что я военный до мозга костей. И никогда это свое призвание не брошу. Армия мне дала все: образование, судьбу, карьеру, власть, славу. Поэтому вне ее я себя уже не мыслю.

Что касается ухода военных в политику, то считаю это закономерным процессом.

Наш Президент — сам человек военный. Офицер. И ему, как никому другому, понятна и близка психология военного человека. А это прежде всего державность мышления, чувство ответственности, долга перед своей страной, чести, совести. Поэтому Путин и старается опереться на военных. В нынешней крайне сложной обстановке к управлению страной должны прийти люди чести, люди с государственным мышлением.

— Совсем недавно с резкой критикой на вас обрушился президент Ингушетии Руслан Аушев. Обвинивший вас в затягивании чеченской войны и нежелании идти на мирные переговоры с боевиками. Вы действительно против переговоров?

— Переговоры имеют смысл тогда, когда есть с кем договариваться и есть о чем. Вести сегодня переговоры с Масхадовым — я лично не вижу никакого смысла. Он ничем уже давно не командует и ничего не возглавляет. По табели о рангах боевиков Масхадов сегодня в лучшем случае на четвертом-пятом месте после Басаева и Хаттаба. И от него ничего не зависит. Договариваться же с этим зверем просто не о чем. Они должны быть уничтожены. И будут уничтожены.

Что касается самого Аушева, то мое отношение к этому человеку более чем прохладное. Я считаю его просто трусом, который пытается ловить дивиденды в мутной воде этой войны. Он боится боевиков и потому всячески старается им угодить, то вызываясь в очередные посредники на переговоры, то разглагольствуя о "бедном чеченском народе" и выпрашивая кредиты для беженцев. И при этом старательно заигрывает с Москвой, пытается убедить всех в том, что он тут чуть ли не единственный миротворец и союзник.

При этом боевики себя чувствуют в Ингушетии, как у себя дома. Сколько раз уже за эту войну на территории Ингушетии наши колонны и вертолеты попадали под обстрел боевиков.

Мы уже давно ставим вопрос о переносе всех лагерей с территории Ингушетии обратно в Чечню. Казалось бы, если война закончена, боевые действия не ведутся — возвращайтесь по домам. Пора уже. Не тут-то было! Не хотят. При этом интересная деталь: заметьте, среди них почти нет мужчин. Только женщины, дети и старики. Наши источники уже давно говорят, что в этих лагерях укрываеются большинство семей непримиримых боевиков, которых Россия кормит, содержит, лечит и которыми ее, Россию, еще и попрекают.

Беженцы нужны Аушеву. Сколько под них было получено средств, сколько гуманитарных эшелонов.

— И последний вопрос. Геннадий Николаевич, вы уже пятый год воюете против боевиков. За эти годы, наверное, сложилось и ваше отношение к ним. Кто для вас сегодня Басаев, Хаттаб, Масхадов? Есть ли у вас к ним уважение как достойным противникам?