Похитители жвачки - Коупленд Дуглас

Какой-то тип, наряженный Амурчиком, только что просунул голову в дверь и спросил, где тут продается «Максвелл Хаус» в больших банках. (Вопрос: ну кто покупает кофе в канцелярском магазине?!)

Амурчик отправился в другой отдел, а я сижу и думаю.

О чем?

О стрелах Амура, конечно. Интересно, я еще могу влюбиться?.. Неужели я и правда написал последнее предложение? Что дальше – у меня отрастет грудь? Опять вспомнил ту гадалку с поджатыми губами. Если человек не меняется, то в чем вообще смысл событий его жизни? Зачем они тому, кто всегда остается прежним?

Снова «Шелковый пруд»

– Можно накормить гостей консервированным супом. Тогда надо мной будет смеяться весь английский факультет.

– Они и так смеются. К тому же у нас нет супа.

– Господи, Глория, ты можешь хоть раз не съязвить? Так, а это что?.. – Стив порылся в ящике с фольгой и обнаружил бутылку джина. – Джин?

– Ну да. Я пью его, когда мне лень тащиться к бару.

– Давай хотя бы сварим картошку.

– У нас нет картошки. У нас вообще ничего нет. Мы на мели. Последние деньги я потратила на скотч. Мы даже пиццу заказать не можем!

– Тогда давай напоим гостей до такого состояния, что у них пропадет аппетит.

– Я за, – сказала Глория. – Но надо хотя бы подать закуску.

– В холодильнике есть сыр. Он уже покрылся голубым пушком. Он размножается.

– Соскреби пушок. Кажется, в буфете валялись хлебцы.

– Они валяются там с 11 сентября 2001 года.

– Откуда такая точность?

– Я тогда целый день смотрел Си-эн-эн, и теперь при виде хлебцов меня начинает тошнить – так переживаю за судьбу мира.

Глория погрызла хлебец.

– Они мягкие. Надо их подсушить, чтобы стали хрустящими.

Стив приводил в сознание сыр, а Глория сушила хлебцы. Им было почти весело, но тут Стив порезал палец.

– О черт!

– Ты залил кровью весь сыр.

– Где у нас лейкопластырь?

– В ящике под телефоном.

Стив открыл ящик, нашел там пластырь и коробку шоколадных конфет с ликером.

– Давно они тут лежат?

– Три года. Нам их дарили на Рождество.

Он перевязал палец, снял фольгу с конфет и успел слопать пять штук, прежде чем Глория завизжала:

– Не ешь их!!! Дадим гостям!

– На десерт?

– Именно.

Стив сел и посмотрел на телефон. Он хотел силой мысли заставить его звонить. Однако тот молчал.

Стив часто смотрел из окна на самолеты – ему нравилось думать, что они вот-вот взорвутся от его взгляда. Они никогда не взрывались. Зато это помогало ему высиживать бесконечные собрания кафедры. В ясную погоду Стив упражнялся в пирокинезе, пока мелкие сошки плели интриги и втыкали друг другу ножи в спину. Сам того не зная, он выглядел умудренным и очень привлекательным в «пирокинезной маске». Эта мнимая мудрость и зрелость удерживала его подчиненных от бунта. Стив никогда не замечал, что в ясные дни с ними гораздо легче работать, чем в пасмурные.

– Чертов кран! – закричала Глория.

Стив очнулся.

– Что такое?

– Напора не хватает, чтобы вымыть кровь из дырочек в сыре. Вдобавок он теперь весь размяк.

Стив открыл холодную воду и закрыл горячую.

– Сполосни его быстренько и положи в морозилку. Потом отскребем верхний слой вместе с кровью. – Он принюхался. – Похоже, хлебцы готовы. Сыра у нас маловато.

Глория внезапно испытала нежное глиссандо любви к мужу. Она решила не ругаться с ним хотя бы пять минут.

– Перейду-ка я со скотча на джин.

– Давай, малышка. О, смотри! В холодильнике два маринованных огурца. Вот и овощи нашлись. Богатый стол у нас получается, все пищевые группы.

Бетани

Я в восторге от «Шелкового пруда».

У Стива и Глории очень мелкие жизни. Даже не верится, что можно так измельчать. Я сижу в автобусе, и мой мир потихоньку сжимается до размеров точки в конце этого предложения. А потом – бац! – я пробуждаюсь, будто с меня снимают заклятие, выглядываю в окно и понимаю: пока я бесилась, что мама выбросила всю мою косметику, кто-то изобрел новый микрочип или открыл благотворительный фонд для детей-сирот неведомой страны.

Я хочу посмотреть мир. За всю жизнь я была только в Сиэтле (два раза) и один – в Банфе. В прошлом году я ездила на концерт одной дэт-металлической группы в Викторию, но Виктория не считается. Последнее время я часто мечтаю о Европе. Залезаю в Интернет и придумываю себе туры в Лондон или Париж. Можешь считать меня эскаписткой и ребенком, но я хочу куда-нибудь съездить!

Господи, я докатилась до того, что смотрю на свою тень и вижу в ней гирю, удерживающую меня в этом ужасном магазине на этой ужасной окраине города в этом ужасном новом веке. Вопрос дня: что, если мою тень отделить от тела? Что, если однажды мы разойдемся с ней в разные стороны? Разве не странно: она возьмет и начнет собственную жизнь в другом месте, устроится на другую работу? Может, прибьется к тем душам, что ищут себе новых хозяев. Может, им будет гораздо лучше вместе, чем с прежними владельцами. Мы попытаемся вернуть их через суд, но ничего не выйдет.

У меня есть важная новость: сегодня я сперла пачку отбеливающего «Орбита» и все утро жевала пастилку за пастилкой, приклеивая их к обратной стороне новой биковской экспозиции. Хожу по лезвию бритвы, ага. Давай начистоту: ну разве жвачка в самом деле отбеливает зубы? Раньше у Кайла зубы были желтые. Ты тогда еще не работал в «Шкряпках». А потом все заметили, что они у него стали белые, как бумага, но никто над ним не смеялся. Наоборот, все пошли и тоже отбелились.

Вот придурки.

Ну кто в наше время так отбеливает зубы?

Ах да, перед обедом к нам зашли два гея. Они хотели купить ценники для распродажи домашней утвари и выбрали самые дорогие – со шнурками и уплотнительными кольцами вокруг дырочек. Я даже записала их адрес: если они так заботятся о вещах, то и распродают, наверное, что-то стоящее.

Вернемся к тебе.

Кто такая Джоан? И даже если тебя уволили с пятидесяти работ, ты все равно можешь подыскать себе должность получше. Ты писал о какой-то аварии. Кто был в машине? Что случилось? Странно: я могу задать тебе эти вопросы на бумаге, но не лично. Кстати, мне нравится делать вид, будто я ничего про тебя не знаю. А тебе? Не слишком трудно? Давай оставим все как есть. Так жить веселей.

Пять минут спустя: пришла Кайла и задала мне ужасно странный вопрос: правда ли, что помидоры растут ночью. Я очень удивилась, а она сказала, будто помидоры вроде бы принадлежат к семейству ночных растений и растут только по ночам. Тогда я спросила, почему она задала этот вопрос именно мне. Кайла ответила: «Ну, ты одеваешься и красишься так, будто помешалась на смерти, а без солнца все умирает…»

– То есть дело в моей помаде?

– Ну да.

Я посоветовала ей спросить Гугль.

Десять минут спустя: я только что вернулась из отдела «Компьютеры». Не дождалась Кайлы – не давала покоя мысль о том, что кто-то может вырабатывать питательные вещества без солнечного света. Увы, Гугль ничего нового не сказал, зато я твердо решила разбить собственный садик, в котором будут только ночные растения.

В служебке сейчас тихо. Мне нравится бывать здесь одной. Я могу сосредоточиться только в полной тишине, например, в лесной глуши, где совсем нет людей. Раньше я часто уходила поглубже в лес, чтобы не слышать ничего человеческого. Удивительно, как я не стала отшельницей?

Сегодня я думаю о том, что ты говорил в начале нашей переписки – мол, всем людям хочется убежать от самих себя, даже если со стороны их жизни выглядят классно. Однажды я видела в журнале фотографию: во время наводнения какая-то семья забралась на крышу дома и устроила там барбекю. Да, они сидели прямо на крыше, махали спасателям на вертолете и улыбались в камеру. Такое ощущение, будто на эту семейку свалилось нежданное счастье. Они не прогнулись под обстоятельства, а просто иначе на них посмотрели.