Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

Все они отправились на Тэту, чтобы начать новую жизнь. Каждый был кому-то дорог, по крайней мере самому себе, и каждый заслуживал какого-то шанса на жизнь независимо от степени своей жизнеспособности. Не кто иной, как он, Антон Настойч, разведал для этих людей минимальные возможности существования на Тэте и в какой-то степени вселил надежду в самых неспособных — в неумеек, которым тоже хочется жить.

Он отвернулся от потока первых поселенцев и по служебной лестнице поднялся на судно. В конце концов он вошёл в каюту Гаскелла.

— Ну что, Антон, — спросил Гаскелл, — как они вам показались?

— По-моему, хорошие ребята, — ответил Настойч.

— Вы правы. Эти люди считают вас отцом-основателем, Антон. Вы им нужны. Останетесь?

Настойч сказал:

— Я считаю Тэту своим домом.

— Значит, решено. Я только…

— Погодите, — прервал его Настойч. — Я ещё не кончил. Я считаю Тэту своим домом. Я хочу здесь осесть, жениться, завести детишек. Но не сразу.

— Что такое?

— Мне здорово пришлось по душе освоение планет, — пояснил Настойч. Хотелось бы ещё поосваивать. Одну-две планетки. Потом я вернусь на Тэту.

— Этого я не ожидал, — с несчастным видом пробормотал Гаскелл.

— А что тут такого?

— Ничего. Но боюсь, что нам уже не удастся привлечь вас в качестве освоителя, Антон.

— Почему?

— Вы ведь знаете наши требования. Застолбить планету под будущую колонию должен минимально жизнеспособный человек. Как ни напрягай фантазию, вас уже никак не назовёшь минимально жизнеспособным.

— Но ведь я такой же, как всегда! — возразил Настойч. — Да, на этой планете я исправился. Но вы же этого ожидали и навязали мне робота, который всё компенсировал. А кончилось тем…

— Да, чем же кончилось?

— Что ж, кончилось тем, что я как-то увлёкся. Наверное, пьян был. Не представляю, как я мог такое натворить.

— Но ведь натворили же!

— Да. Но постойте! Пусть так, но ведь я еле в живых остался после опыта — всего этого опыта на Тэте. Еле-еле! Разве это не доказывает, что я по-прежнему минимально жизнеспособен?

Гаскелл поджал губы и задумался.

— Антон, вы почти убедили меня. Но боюсь, что вы просто играете словами. Честно говоря, я больше не могу считать вас человекоминимумом. Боюсь, придётся вам смириться со своим жребием на Тэте.

Настойч сник. Он устало кивнул, пожал Гаскеллу руку и повернулся к двери.

Поворачиваясь, он задел рукавом чернильный прибор и смахнул его со стола.

Настойч кинулся его поднимать и грохнулся головой о стол. Весь забрызганный чернилами, он помедлил, зацепился за стул, упал.

— Антон, — нахмурился Гаскелл, — что за представление?

— Да нет же, — сказал Антон, — это не представление, чёрт возьми!

— Гм. Любопытно. Ну, вот что, Антон, не хочу вас слишком обнадёживать, но возможно — учтите, не наверняка, только возможно…

Гаскелл пристально поглядел на разрумянившееся лицо Настойча и разразился смехом.

— Ну и пройдоха же вы, Антон! Чуть не одурачили меня! А теперь, будьте добры, проваливайте отсюда и ступайте к колонистам. Они воздвигнут статую в вашу честь и, наверное, хотят, чтобы вы присутствовали на открытии.

Пристыженный, но невольно ухмыляющийся Антон Настойч ушёл навстречу своей новой судьбе.

Развлечение для туристов

Tourist Attraction — 1958; перевод: Е. Лисичкина

— Разве это похоже на ночной клуб? — вопросила миссис Морган.

— Это самое модное туристическое место в Мехико, — ответил мистер Морган.

Они вошли в длинный полутёмный коридор с побелёнными стенами. Посреди коридора прямо на полу широко ухмылялся человеческий череп. Миссис Морган поддала его ногой. Череп не двинулся: он был прикручен к полу.

— Идиотский юмор у этих латиносов, — хмыкнула миссис Морган.

Это был их пятый вечер в Мехико. Они уже посетили Университетский городок, дворец Итурбиде, Плавучие сады, замок Чапультека, Санборнз, побывали на бое быков и обошли бессчётное количество сувенирных лавок. То есть осмотрели почти все местные достопримечательности, и миссис Морган — о ужас! — была на грани того, чтобы заскучать.

Как раз в этот момент под дверью их номера обнаружился рекламный листок. «Посетите ночной клуб “Гробницы”! — гласила реклама. — Загляните в Дом Страха! Ощутите трепет перед Непознанным! Способны ли Мертвецы восстать? Стонут ли Духи по ночам? Ответы на эти вопросы вы найдёте в “Гробницах”, самом новом и самом оригинальном ночном клубе Мехико-сити! До смерти забавное развлечение для туристов — приходите, отпустите на волю эмоции!»

— Пожалуй, надо сходить, — сказала миссис Морган. — Мои эмоции давно пора отпустить на волю.

И она бросила суровый взгляд на мистера Моргана. Он нервно дёрнул плечом и протёр очки.

Мистер Морган выяснил все детали. О да, в этом ночном клубе действительно стоило побывать. Тем же вечером они вызвали такси, которое доставило их на улицу Сан-Хуан-де-Летран. Они прошли переулок Лос-Сантос, потом переулок Лос-Муэртос и в конце концов оказались в выбеленном коридоре с человеческим черепом на полу. В дальнем конце виднелась дверь, из-за неё доносились слабые звуки музыки, смех и звон бокалов.

— Пытаются подогреть интерес, — язвительно прокомментировала миссис Морган, крупная женщина, сложённая с архитектурной основательностью собора Парижской Богоматери. А между тем мистер Морган помнил времена, когда она была стройной, даже хрупкой. Как же давно это было! С тех пор миссис Морган расширилась во всех направлениях и обрела железобетонную твёрдость. Её бюст, некогда изящно очерченный, теперь выглядел внушительно, как нос линкора. Ноги, прежде тонкие, как у жеребёнка, превратились в колонны плоти.

Но внешними метаморфозами дело не ограничилось. Когда-то она была рассеянной мечтательницей, теперь же её мощный дух больше походил на рисунок опор всё того же Нотр-Дама — такой же напористый и агрессивный. Её психоаналитик всецело