Пробуждение мёртвых богов (СИ) - Сороковик Алексей

В какой-то момент меня накрыло отчаянье. Только я решил, что достиг своей цели: спокойной и безмятежной жизни в качестве успешного бизнесмена, удачливого политика и доброго семьянина, и так будет продолжаться хотя бы восемь-десять лет. Будущие катаклизмы пройдут где-то там, за пределами моих островных владений, которые я к этому времени окончательно укреплю, и меня не коснутся. Но в пятом веке живут по другим законам, и долгой спокойной жизни в одном и том же безмятежном ритме здесь не существует.

В приемной меня с утра ожидал посланник из столицы: Флавий Аэций шлёт пламенный салют и рассчитывает на то, что я пришлю людей и провизии. Как Верховный главнокомандующий, он собирал все доступные войска и ресурсы.

Ситуация складывалась щекотливая. С одной стороны проигнорировать приказ я не мог, с другой – возможно это и есть последняя война для Рима. Снова меня подводило то, что я почти не знал истории. Очень не хотелось бы отправить свою гвардию на смерть, ещё и накануне падения империи. Ради чего тогда я старался?

В любом случае выходило, что отправить людей и провизию я был обязан, тем более что Кастул засобирался в поход, как только услышал о начале войны. В то же время, в случае если римская армия падёт и Риму наступит конец, моя Сардиния должна удержаться.

В итоге я решил поступить весьма неоднозначно: не отправлять на эту войну толпу необученных рекрутов-ополченцев, а выслать в поход свою элитную гвардию во главе с Кастулом, и самому пойти вместе с ними. Если я увижу, что ситуация плоха, то приму решение увести гвардию. Если же это всё ещё не конец – будет неплохой шанс познакомиться лично с Аэцием. Пока империя жива, такие связи мне очень важны.

Марина мою идею не поддержала.

– Ты сходишь с ума, хочешь быть лучше других! Зачем отправлять полтысячи воинов, когда можно призвать несколько тысяч ополченцев и спокойно отправить их Аэцию, как делают все остальные!

– У меня совсем другие цели, чем у остальных. И я должен там быть, видеть всё своими глазами.

– К чему это мальчишество? Кастул отлично справится без тебя – ты не воин, ты политик, хозяин провинции!

– Я и иду в этот поход не как воин, а как ректор Сардинии!

– Ну да, место ректора как раз в первых рядах его солдат! А провинция и сама собой прекрасно управится!

– Представь себе, управится! Не сама собой, конечно. Здесь остаёшься ты, остаются мои помощники, наши дела идут своим накатанным ходом, только нужно следить за ними, подправлять иногда.

– Всё равно, не вижу смысла в твоём походе. Оставить на меня кроме торговли ещё и управление провинцией, чтобы самому прогуляться ради игры в войнушку? Конечно, гораздо веселее проводить время с друзьями-воинами, чем в надоевшей рутине обычных дел.

– Марина, пойми ты наконец, я еду не развлекаться, мне важно понять многие вещи, которые не видны отсюда. Я же говорил тебе, откуда и как попал сюда. К сожалению, я тогда не интересовался историей, и не знаю, это уже конец Империи, или ещё нет. Но то, что конец этот близок, знаю точно. Я должен сам увидеть и понять, что происходит, как мне быть дальше. Поверь, это действительно очень важно!

– Поступай, как хочешь, – Марина отвернулась и направилась к себе, – я сказала, что думаю об этом, но тебе оно неинтересно.

Кастул, услышав о войне, в свою очередь, наоборот, воодушевился. Я не сказал ему пока что обо всех целях своей экспедиции, но то, что его солдаты выступят против гуннов, оказалось для старого военачальника крайне важно. Моё решение отправиться с ними воспринял философски: хочешь лично поучаствовать в большой войне – штандарт тебе в руки.

Старый легат мыслил совсем другими категориями, и, несмотря на всю нашу дружбу и взаимовыручку, я оставался для него чужаком, «шпаком», как обзывали военные штатских в моё время. И он был фанатичным патриотом Рима, а я – нет. Однажды мы уже поднимали эту тему, и тот разговор я запомнил.

Также по настоянию Кастула я отправился с солдатами по-походному. В доспехах, с оружием, питаясь за общим столом. По словам старого легата, такие вещи положительно влияют на имидж господина. Воины охотнее пойдут за него на смерть, зная, что он также не отсиживается за их спинами.

Ещё один вопрос взаимоотношений в семье, который надо было решать, возник из-за Марка. К своим восьми годам он освоил не только строевую науку и навыки боя в пехотной шеренге, но и отлично умел ездить верхом, а в последнее время под руководством Кастула начал постигать основы тактики и стратегии боя.

Как только стало известно о войне и нашем походе, он совершенно серьёзно собрался идти с нами. Наверное, будь ему лет тринадцать, я бы подумал над подобным вариантом, разумеется, с условием держать его достаточно близко к себе, и в то же время, оберегая от риска реальных сражений. Но в таком возрасте об этом не могло быть и речи.

Я сразу пресёк все его окольные намёки и заявил строго и непреклонно: он остаётся на Сардинии. Тогда маленький хитрец кинулся к Кастулу, но тот вообще не стал вступать с ним в долгие разговоры.

– Легионер Марк Деций! Вы остаётесь на Сардинии, ваша задача – охрана дома и мирного населения. Приказ не обсуждается. Вам всё понятно?

– Так точно, легат Кастул, – глотая слёзы, ответил юный легионер.

Впрочем, вечером старый вояка значительно подсластил горькую пилюлю своему маленькому другу: объяснил ему всю важность серьёзной охраны дома, ведь даже хромой Петроний упросил взять его с собой – лучше смерть в бою, чем ещё долгие годы прозябания. В подтверждение своих слов Кастул подарил Марку настоящий, короткий боевой меч-гладий из кованой стали на кожаной портупее-перевязи, которым мальчик неимоверно гордился.

Таким образом, все вопросы оказались решенными, и мы стали готовиться к походу.

ГЛАВА XVIII ПОХОД

Сборы прошли быстро. Аэций недвусмысленно дал понять, что никаких промедлений быть не может, а моим солдатам, которые постоянно находились в боевой готовности, нужно было не больше одного дня, и то, скорее на прощание с семьями. Дольше собирался я сам. Дотошно составлял ценные указания на время моего отсутствия, списки дел и прочее. Кузнецы активно ковали новое вооружение, оставшиеся солдаты должны были провести подготовку местного населения на случай, если придется обороняться всеми силами.

В конце мая мы выдвинулись из Сардинии. Прибыв морем в порт, который потом будет называться Марсель, поспешили вглубь материка для того, чтобы соединиться с основными силами Аэция. Командовал теперь Кастул. Всего мы вели пять сотен легионеров и около сотни вспомогательных войск, в которые входили лучники и кавалерия. Мы с Кастулом также двигались верхом на лошадях.

Двое суток все провели на марше, делая редкие привалы и спав всего по несколько часов. На третьи сутки впереди показался арьергард римской армии. Оба войска выслали всадников, которые подтвердили статус и полномочия каждой стороны, после чего мы смогли присоединиться к основным силам. Остановку из-за нас делать не стали, и мы сразу продолжили путь, уже сообща.

Во время пути я стал осматривать тех воинов, к которым мы присоединились. Разношёрстное войско состояло в основном, по словам Кастула, из различных варварских отрядов. Франки, сарматы, арморицианы, литицианы, бургундионы, саксоны, рипариолы, а также брионы. Флавий Аэций, командовавший армией, был не столько тактиком, сколько дипломатом. Не имея ресурсов для содержания мощной регулярной армии, он собрал под своё начало множество племён, вождей которых убедил в необходимости дать отпор гуннам.

Другая часть армии состояла в основном из ополчения, собранного с римских провинций. Они мало отличались от варварских отрядов по своему вооружению и обмундированию. У кого-то была кольчуга, кто-то имел нечто вроде доспеха из кожи, или плотной ткани, а кто-то шел и вовсе в одной рубахе. С оружием дела обстояли схожим образом. Мои легионеры, вышагивающие ровным строем в полной амуниции, настолько резко выделялись на фоне остальных, что то и дело ловили на себе оценивающие взгляды.