Все мужчины её жизни - Ника Сафронова

Глава 8. Начало конца

Затащить Арсения в постель оказалось плевым делом. Не больно-то он и сопротивлялся.

Все случилось тем же вечером, когда мы, абсолютно обессиленные и продрогшие, покинув Эдинбург, приехали на место нашего нового ночлега.

Городок не представлял собой никакой ценности. Так, какая-то глухая провинция. С узкими тротуарами, одноэтажными, точно подстриженными под одну гребенку домами и вылизанными газонами. Самым высоким зданием здесь оказалась наша гостиница. Мы с Оксанкой поселились на почетном третьем этаже. Почетном, потому что он находился на одном уровне со ступенчатой крышей, и крохотное оконце нашего номера пряталось за трубой. Ни черта не было видно, но зато можно было преспокойно курить, не боясь, что какой-нибудь прохиндей стукнет на тебя в полицию за нарушение общественного режима.

Немного передохнув и подсохнув, мы стали думать, чем бы себя занять. Для запоя было еще рановато. Да и наскучило четвертый день кряду напиваться в окружении одних и тех же лиц.

Неожиданно выяснилось, что в городке есть море и пляж. Не то чтобы очень хотелось купаться, но мы загорелись посмотреть на этот мертвенно-пустынный берег. Попросив у соседей по номеру зонт, мы отправились на прогулку.

Шли по наитию, не беспокоясь о том, что можем заблудиться. Улицы городка, как разлинованные классики, четко выдерживали все параллели и перпендикуляры. К тому же мы слышали море. Как оно ревет и зовет где-то за поворотом. А потом еще за одним. И больше, кроме нас, ни души. Как в каком-нибудь фильме ужасов.

Мы шли, прижавшись друг к другу, точно влюбленная парочка. Но даже это не спасало от холода и дождя. Шли до тех пор, пока из рук не вырвало зонт и вместе с ветром на нас не надвинулось море. Только тогда, при виде огромной волны, обрушившей всю свою мощь на сероватый песок, Дорохова жалобно пискнула:

– Пошли отсюда на хрен!

И мы припустились назад.

Ворвавшись в гостиницу, Оксанка сразу кинулась наверх переодеваться. А у меня еще достало духа заглянуть в бар за печеньем. Решили сразу попить в номере чайку. Но мне хотелось сделать это непременно вприкуску с шотландским бисквитом, в который я влюбилась с первого же дня пребывания.

Купила. Поднялась по лестнице, трясясь от озноба.

Вдруг Арсений навстречу.

– Ты откуда такая промокшая?

Я ему:

– Арсений, миленький, холодно – страсть как! Погрел бы хоть.

– Ну, иди, погрею… – И с улыбкой так свою куртку распахивает.

Он что, думал, я не прижмусь? Еще как прижалась. И вот тут-то как раз электрический разряд и пошел. Не врут законы физики – влага оказалась хорошим проводником.

В общем, вбегаем на наш элитный этаж. Возле номера я ему говорю:

– Погоди, я сейчас.

Захожу. Вижу, Оксанки в комнате нет, в душе полощется. Я бесцеремонно врываюсь, перекрываю ей доступ воды.

– Дорохова, замри! Тебя здесь нет!

– А где же я?

– На пляже осталась. Купаешься.

И, замуровав ее шторкой, пошла за Арсением.

Нет, все-таки что ни говори, а молодое мускулистое тело – это выше всяких похвал!

С каким удовольствием сжимала я плечи Арсена – твердые, точно камень, горячие, как само пламя. Больше не было изучающих глаз, рук-плетей, ни на что не способных. Было все по-испански. Страстный танец фламенко до полной самоотдачи.

После всего он сказал:

– Ты такая мягкая, как облачко.

Мы встали. Покурили, любуясь сырыми кирпичиками, из которых была выложена труба. И договорились о том, что Арсений сейчас пойдет в ресторан, а я догоню его позже.

Одевшись, мой юный любовник ушел. Я же не мешкая кинулась вызволять пленницу из ее заточения.

– Диоген, – постучала я, – выходи из бочки!

Тишина.

– Диоген! – Я распахнула дверь.

Смотрю – исчезла. Нет ее. Ну, наверное, ускользнула, пока мы с Арсеном предавались любви.

Я ополоснулась. Надела все сухое и чистое. Не сдержавшись, умяла пару печенюшек. И пошла в ресторан.

Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что Оксанка сидит за одним столом с «гомами» и ведет непринужденную беседу (может, теперь, после увиденного или хотя бы услышанного, она поостережется их так называть?).

– Добрый вечер, – как ни в чем не бывало подсела я к ним.

– Ира, познакомься! – сказала артистичная Дорохова. – Это Арсений. Это Руслан.

– Да мы с Ириной вроде как уже познакомились, – заметил Арсен, улыбаясь мне самым скабрезным образом.

– Правда? И ничего мне не сказала. Вот бессовестная!

На Руслане теперь был темно-вишневый велюровый пиджачок (туфель, к сожалению, видно не было).

– Очарован вашей подругой, – заявил он. – Битый час пытаюсь разгадать, кем она работает. Говорит, профессия начинается на букву «к». Я уже все перебрал. Комбайнерша, кокетка… работаю кокеткой. Правда, неплохо звучит? Крестная мать, крематорский работник. Все отвергает.

– Ты еще не назвал крупье и каскадер, – влез Арсен.

Дорохова таинственно улыбнулась:

– Нет, я не то и не другое. И даже не крупье-каскадер.

– Тогда кто же вы, Оксана? – в отчаянии вскричал Руслан. – Не томите же нас!

– Не сдавайся, Оксанка! Пусть дальше гадают.

Мы славно посидели тем вечером. И даже договорились до того, что Руслан по приезду займется Кощеевым имиджем. Только он должен будет узнать сценическую легенду (когда мы ее придумаем). Вот тогда-то и расстарается.

Вообще говоря, его чрезвычайно заинтересовала наша деятельность. Все, что касалось продюсирования безвестного музыканта. То, как это начиналось. Какими путями шло. Рассказ о презентации поверг Руслана в неописуемый восторг – он хохотал до слез.

Словом, с того самого вечера мы расставались только на время сна. Неразлучной четверкой протоптали мы шотландские земли. От Лох-Несского озера до устрашающего города Глазго, где на каждом углу встречалась похабная надпись и повсеместно пахло мочой.

Мы умудрились часовое посещение Ливерпуля превратить в дань памяти «Битлз». Спуститься в тот самый подвал и выпить по кружечке эля. Освоиться, присмотреться. Оценить выступающий коллектив. И напоследок прихватить визитную карточку заведения.

А дальше мы осваивали новый язык. Это происходило в пограничном городе Уэльса и нужно было лишь для того, чтоб запомнить его название, состоявшее из шестидесяти слов, два из которых я помню по сей день (Тисильо и гогогох). И мы пили капучино в Стратфорде-на-Эйвоне, сидя как раз напротив дома, где родился Шекспир.

Так получилось, что именно благодаря тому, что мы сбились в команду, путешествие выдалось безумно насыщенным и веселым. Тур-квартет, как мы его обозвали. И хотя между мной и Арсением вспыхивали еще пару раз бурные сцены, но на этом наш сексуальный интерес друг к другу как-то перетерся. Кроме того, меня перестало устраивать, что Арсен выполняет функции двойного агента. Уверенности у меня по-прежнему не было. Но и подозрений хватило, чтобы мое влечение к нему истлело совсем.