Мышеловка капитана Виноградова - Никита Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Будет твое, — резонно поправил его Цадкин.
— Верно… — вынужден был согласиться капитан и потянулся за конвертом.
— Да нет… оставь! Лучше давай начинай. Рассказывай.
— А в чем, собственно, дело? — взял в руку бутылку Валентин Сергеич.
— Да вот, Сергеевич… Раскусил тебя капитан — и денежки нашел. — Президент явно наслаждался ситуацией.
— Где?
— Там. Куда ты их сунул, наверное.
— Правда? На электрощите? — Валентин Сергеевич с удовольствием выпил налитый себе коньяк и с уважительной улыбкой посмотрел на Виноградова: — Молодец! И догадался, что я? Хотя, конечно… Ты объяснил ему, что к чему, Андрей Леонидыч?
— Объяснил.
— Вот так-то, Володя… Обидно, конечно, что так получилось, но девчонка сама виновата. Предатель, он редко хорошо кончает, сам знаешь.
— Знаю.
— То-то и оно… Жестоко, конечно, но… Я ведь, признаться, на Бублика думал!
— Сорную траву — с поля вон! — отчеканил без выражения Цадкин, переводя взгляд с одного собеседника на другого.
— Да уж! Андрей Леонидович, неужели он сам разобрался? И деньги сам принес? Молоде-ец! Как не стыдно было бывшего коллегу «закладывать»? — Валентин Сергеевич от души расхохотался. — Не смущайся! Все правильно… Ты ж думал, что я валюту просто спер, так?
Положив руку на плечо Виноградова, он внимательно вглядывался ему в глаза:
— А мог ведь ее и себе оставить… Мог? Скажи честно?
— Мог. И собирался.
— Вдвойне молодец! Что не врешь.
— Андрей Леонидович мне все объяснил, — делая вид, что ищет что-то в кармане, капитан вывернулся из-под руки собеседника.
— Что — все?
— Про утечку информации. Про то, что нашли у Марьи, и как это внезапно и удачно получилось с «тонной» долларов. Про ее записку…
— И что скажешь?
— А он говорит, что Машка действительно не виновата. Что ее подставили! — По лицу Цадкина было видно, что он не жалеет о потраченной на происходящее действо сумме.
— Подставили?.. Может быть! — Валентин Сергеевич после секундного раздумья согласно кивнул и опять обернулся к Виноградову: — И кто же? Есть мысли? Не стесняйся, твое мнение для нас достаточно ценно.
— А он и не стесняется! — ухмыльнулся президент.
— Ну и кто же? — повторил вопрос Валентин Сергеевич.
— Вы! — Виноградов старался не отрывать взгляда от его лица, а руки в поисках опоры легли на ремень портупеи.
Бывший подполковник с видимым облегчением откинулся в кресле:
— Ну, чего-то в этом роде я ждал… Дерзайте, Володя! Аргументируйте.
В уголках его глаз упрятались ироничные искорки. Валентин Сергеевич повернулся к своему боссу:
— Послушаем?
— Отчего ж… Уплачено! — Цадкин уселся поудобнее.
Капитан оценил: им удалось заставить его почувствовать себя полным идиотом. Тем не менее, «сказав А, не будь Б…», как говаривал один давний приятель… Владимир Александрович привел в порядок потерявшие стройность мысли и начал:
— Логика простая. Допустим, что Марья секреты фирмы на сторону не продавала. Значит, она не брала и эти документы… — Виноградов взял из рук президента бумаги.
— Значит, их ей подложили. Кто подложил? Тот, кто фактически сплавлял конкурентам информацию. Тут объяснять не надо — он таким образом отводил от себя подозрения, ну и…
— Не разжевывайте!
— Хорошо. Я по-другому расскажу… Я буду исходить из того, что источником утечки информации является Валентин Сергеевич. Не возражаете?
— Это ваше авторское право, — кисло улыбнулся начальник отдела безопасности. Судя по всему, происходящее начинало его раздражать.
— Прекрасно. Марья работала в фирме с основания — все было в порядке, никаких проблем. Некоторое время назад пришел Валентин Сергеевич… Огляделся — и начал потихоньку вас сдавать, а может быть, его и специально, заранее внедрили… Трудно сказать! Но и вы не дремали: коммерческий шпионаж — штука недолговечная, источник рано или поздно засвечивается, того и гляди кто-нибудь из конкурентов выйдет напрямую на Андрея Леонидовича, минуя отдел безопасности… Это ерунда, что вчера все случайно получилось — товарищ подполковник оперативную комбинацию давно готовил, заблаговременно! Я не совсем уверен в технологии… Сколько обычно экземпляров такой вот конфиденциальной информации распечатывалось?
— Два, — сразу же ответил Цадкин. — Мои у меня!
— Ну я свои после проработки уничтожал… Это все видели, — счел необходимым прокомментировать Валентин Сергеевич. — А секретарь могла совершенно спокойно еще себе распечатать…
— Могла, — подтвердил Андрей Леонидович. — Но кроме нее — никто, у нас только Машка умела с компьютером обращаться.
— Во-первых, трудно проконтролировать, действительно ли шеф отдела безопасности уничтожает именно те бумаги — кто это, кроме него самого, будет делать? Во-вторых, судя по всему, листы в рулоне были сложены именно в таком порядке, так? Никто их не тасовал?
— Нет, — пожал плечами Валентин Сергеевич.
— Я — нет! — мотнул головой Цадкин.
— А разложены они в хронологическом порядке.
— Ну и что?
— А то, что секретарша, снимая копии с заложенных в компьютере документов, считает сначала одну дискету, а затем — другую… Совмещать информацию из разных массивов, раскладывать ее у Машки не было возможности, и физически, по времени, и психологически!
Цадкин взял у Виноградова бумаги и начал торопливо пролистывать их, отгибая уголки с индексами. Подполковник протянул было руку, чтобы также полюбопытствовать, но под взглядом Владимира Александровича подался назад:
— Интересно…
— Еще как! Кроме того, Андрей Леонидович, пятый лист, по-моему, или четвертый… Да-да, вот этот! Посмотрите на свет — внизу, на свободном поле… Видите оттиск рукописного текста?
— Вижу!
— Кто-то писал что-то шариковой ручкой, а под его листом случайно оказался уголок машинной распечатки — вот и продавилось с одной бумажки на другую. Знаете, я готов половину содержимого конверта поставить на то, что почерк — чей? А, Валентин Сергеевич?
— И это значит… — Собеседники молча отметили, что Цадкин отложил документы на самый угол стола, подальше от них. — Это значит, что информация не прямо из компьютера. Что она была в работе… Это именно те экземпляры, которые значатся «списанными» у вашего шефа безопасности… и моего бывшего коллеги. Я продолжу?
— Разумеется. Не возражаете?
— Что вы! Послушаем, — реакция Валентина Сергеевича на происходящее внешне ничем не проявлялась.
— Акция в любом случае планировалась на вчера — не валюта, так что-нибудь другое «пропало» бы, или он убедил бы вас объяснить, что якобы пропало… И обыск, и личный досмотр всех присутствующих он заранее планировал. Тут ведь вот какая деталь: товарищ подполковник — мужчина самолюбивый, кому приятно собственное грязное белье, пардон, на глазах у всех полощут… Тем более — на глазах у дам!
— К чему это вы? — впервые позволил вылиться неприязни Валентин Сергеевич.
— К чему? Бублик говорит — а я думаю, и Андрей Леонидович в курсе, — что вы постоянно с собой носите всякие… интимные штучки, на случай «скорострельного полового контакта», как теперь выражаются… Всякие мелочи, которые в мужском коллективе продемонстрировать можно, но при женщинах… Конфуз для офицера!
— Точно! — подтвердил Цадкин. — Мы еще на эту тему…
— Вот. А вчера — не взял. С учетом, я думаю, предстоящего шмона. Вытянуть конверт и сунуть Марье в сумочку бумаги — дело техники…
— А вытягивать и не надо было, — вставил Цадкин задумчиво. — Лида его и не клала в сумочку, она его сразу же мне сунула, когда вернулась, а я передал Сергеичу… Она в курсе была, что мы дырку ищем.
— И когда же?..
— В обед. Мы втроем сидели, обсуждали всю эту ерунду. Сергеич и предложил.
— Значит, с самого начала подозрения — или секретарша, или Бублик?
— Да. Сергеич говорил, что у него в отношении Марьи есть подозрения…
— Страховался…
— Ладно. Хватит! — Валентин Сергеевич встал и шагнул к напрягшемуся президенту: — Вот это все — лирика. Слова! — он ткнул пальцем в сторону Виноградова. Затем показал на лежащие на столе бумаги: — А вот это — не слова. Это вещдоки, ясно?
— Вещественные доказательства, — покладисто кивнул Цадкин и на всякий случай придвинул их к себе. — Очень хорошие.
— Вот именно… Я не хотел говорить, но раз уж так вышло… Действительно, часть распечаток мной не уничтожалась — да, именно те, что вчера были найдены. Для чего? Были мысли… Хотел подложить их к себе в стол — не на виду, а так, чтобы только уж очень любопытный нашел… И гадостью полить — капитан, наверное, знает…
— Химловушка?
— Точно так. Кто бы их взял — потом неделю руки от дерьма оттирал бы!