За семью замками. Снаружи (СИ) - Акулова Мария

— Спасибо, друг…

Гаврила перевел взгляд на Гордеева, они друг другу улыбнулись…

— Объясни мне, чего ты хочешь, Кость. В чем принципиальность…

Гаврила попросил уже не впервые. Потому что Костя несколько месяцев вел себя странно. Видно было, что много думал. Видно было, что сам менялся. Видно было, что к каким-то выводам приходил. Но с Гаврилой не особо делился. Только где-то раздавал указания, где-то просил.

В итоге…

Они отказались от финансовой поддержки такого же крупного бизнеса, с которым успели договориться, чьи деньги потом планировали отработать. Типа Павловского, но далеко не единственного.

Они отказались от разглашения истории Вышинского.

Они отказались от мыслей «перепрыгнуть проходной барьер и потом разобраться, с кем выгодней всего договориться».

У Кости изменились амбиции. И цели тоже изменились.

— Позже.

Ожидал ли Гаврила тут же получить внятный ответ? Разве что в глубине души. Но, к сожалению…

Принял односложный посыл нахер. Опустил голову, выдыхая…

Честно говоря, Гаврила считал, что Гордеев ведет себя… Ну как долбоеб, если коротко. Но баб-Лампа учила не торопиться с выводами, поэтому…

— На меня вышел один мужик, Кость…

— Какой мужик? — не выяснив ничего толком по главному вопросу, Гаврила перешел к потенциально важному… А может просто пустышке.

— Позвонил мне. Сказал, что номерок получил через знакомых. Он заграницей живет…

— Рад за него…

— Терпение, Костя Викторович… Терпение…

Гаврила выставил руку, как бы прося притормозить резкого-дерзкого, он же только фыркнул…

— Короче… Следак, Костя. Бывший. Он напрямую не сказал, но представился. Я пробил… Он в то время работал в городе Агаты. Дело официально вёл другой. Но я думаю… Он может что-то знать…

— Откуда он обо мне узнать мог?

— Не знаю… Может тоже фотки увидел… А может он в принципе следит. Сидит в своем Забугорье, бамбук курит и следит. Может денег попросит в обмен на инфу…

— Которая и так у меня есть…

— Есть. Но не вся.

— Не вся…

Костя протянул задумчиво, снова глядя на Агату.

Главный вопрос, который мучил и его, и Гаврилу… А ещё удивительно, что абсолютно не мучил Агату… Это почему она до сих пор жива.

Даже думать об этом было откровенно страшно, а вслух произнести Костя так и вовсе не смог, но очевидно ведь: по логике вещей её давно должны были устранить.

Организовать несчастный случай и выдохнуть спокойно.

Доводить девочку до дурки — это путь через жопу на луну. Вышинский — не дебил, чтобы идти по этой дорожке за имением других. А значит, других у него просто не было.

И это значит, что скорее всего у Агаты всё это время были покровители. О которых она не знает. И которые почему-то до сих пор не вышли на связь с Костей. И вряд ли это какой-то там следак. Но кто — непонятно.

Костя не выпячивал и не собирался выпячивать свою семью на всеобщее обозрение больше. Сейчас просто невыносимо жалел, что потащил Агату тогда на прием. Хоть и понимал, что без этого они скорее всего ещё долго жили бы в неведении.

Специально обученные люди мониторили, какая информация появляется в сети и прессе. К сожалению, минимально, но просачивалась. Кто-то смелый полез выяснять о загадочной Агате. Нарыл кое-что про происхождение и школу. Кто-то настойчиво пытался заснять их. Вместе или её саму. Косте докладывали, что на территорию поселка несколько раз пытались запустить дрон. Благо, сработали глушилки. Когда они приезжали к Стерве Павловне на приемы, Агата вечно надевала очки и жалась к Косте изо всех сил, но вспышки они всё равно ловили.

Своей закрытостью они разжигали интерес. Абсолютно им не нужный.

— Он сказал, чего хочет? — Костя спросил, Гаврила кивнул, но не поспешил расшифровывать тут же… Задумался будто…

— Он не приедет. Считает это небезопасным. Но тебе встречу предлагает…

— Я должен херачить хрен пойми куда, чтобы пообщаться с каким-то мужиком? Мне некогда, Гаврила. Я и так зашиваюсь. А он походу напридумал себе важность. А по факту… Ну что он мне нового скажет?

Костя повысил голос, а потом быстро осекся, стоило Агате зашевелиться.

В комнате образовалась абсолютная тишина. Что Костя, что Гаврила ждали, когда Агата откроет глаза… Она же только позу чуть поменяла, расслабилась снова, засопела…

Вызывая у Кости непроизвольную скорее всего легкую-легкую улыбку.

— Я бы съездил, Кость…

Гаврила сказал тихо и искренне. Потому что он бы… Просто чтобы убедиться в своей же правоте и идти дальше.

Видно было, что Костя колеблется. Смотрит в глаза другу, думает себе там что-то… Потом же сглатывает, кивает.

— Хорошо. Давай договариваться. Прилечу на день. Больше не могу.

— Я думаю, больше и не надо. Он вряд ли экскурсии тебе будет проводить. С тобой нужно?

— Нет. С Агатой лучше… Она скучает…

Гаврила кивнул, принимая…

Они снова замолчали. Костя на жену смотрел, Гаврила будто за окно…

И снова немного завидовал, пусть и понимал — здесь тоже не всё идеально. Но как-то… Всё равно лучше…

— У тебя как? — не ожидал получить такой вопрос от Кости. И взгляд задумчивый. И сожаление в нем… Волнение…

Это всё было настолько неожиданным, что Гаврила даже усмехнулся. Сюр же. Гордеев сострадает…

— Непонятно…

А Гаврила и сам не знал, как у него. Он исключен из жизни. Отлучен от церкви типа. С ним не выходят на связь. Его игнорируют. Своей жизнью живут, и ему делать так же велят…

— Если моя помощь нужна…

Костя начал, Гаврила тут же не сдержался. Глянул с сомнением…

— Чё ты смотришь так? — что, вероятно, Косте Викторовичу не понравилось. Потому что ощетинился моментально. Нахмурился, психанул… Пусть и тихо… — Я по-твоему помощь предложить вообще не могу?

— Спасибо, Кость…

И пусть можно было свести в шутку или пойти на принцип, Гаврила почему-то решил просто поблагодарить. И это удивило уже Гордеева. Который кивнул, усмехнулся…

Они снова вдвоем перевели взгляды на Агату, ресницы которой подрагивали…

Зрелище казалось каким-то… Умиротворяющим что ли…

Смотришь на неё и сразу становится меньше вопросов к Косте. И сомнений меньше относительно его поведения.

У неё живот растет, а у него совесть, кажется. Меняются они. Оба. К лучшему.

— А чего она тут спит-то? — Гаврила не сдержался, спросил, Костя плечами пожал…

— Где заснула — там и спит. Меня часто нет. Она скучает. Ну и я скучаю тоже. Хоть посмотрю…

Гаврила вздохнул глубоко, головой покачал…

— Ну вы даете… — и заключил. — Ладно. Давай ещё два слова по делу, и я поехал.

Агата слышала, что мужчины тихо переговариваются. Это не мешало спать, даже наоборот — и ей, и ребенку явно нравился Костин голос. Он придавал уверенности и спокойствия, если звучал, как сейчас — без раздражения и агрессии. А воспоминания о том, почему он так доволен, заставили Агату сжать колени сильней.

Пусть обещала, что оставит их, когда приедет Гаврила, по факту задремала на диванчике. Оделась, естественно, прилегла… И вырубилась.

Костя против не был. Работал там что-то себе. Ей не мешал. Ну и она не мешала.

Приоткрыла один глаз, проверяя обстановку. Гаврила, сидевший в кресле перед столом Кости, вальяжно вытянув ноги, это заметил. Повернул голову, прошелся по ней взглядом, улыбнулся, подмигнул…

— Солдат спит — служба идет? — Спросил будто бы слегка язвительно. Но тут же бросаться себя защищать Агате не хотелось. Она снова закрыла глаза, потянулась, улыбнулась, выдыхая с тихим стоном. Тело поднывало, но так классно…

— У меня декретный отпуск, — парировала, снова открывая глаза. Смотря сначала на Гаврилу, потом на Костю. Который не улыбался так очевидно, как они, но смотрел на неё. Пристально и цепко. Так, что по девичьим рукам мурашки и перед глазами череда картинок. Такая же, как явно мелькает перед его.

— Хорошо тебе, я бы тоже не отказался… — Настолько ярких, что Агата даже на миг забыла, что они с Костей не одни. Но Гаврила напомнил, протягивая со вздохом.