Под Южным крестом - Луи Буссенар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пора, господин Пьер, — сказал Андрэ ровным голосом.
Линия лодок была уже в одном кабельтове от яхты. Пьер быстро наклонился над двенадцатифунтовой пушкой, заряженной картечью.
— Первая! — крикнул он.
На пироги посыпался железный град. Линия нарушилась, и в прорыве показались обломки дерева и тонущие тела.
Затем раздался залп из ружей. Пьер бежал к другому орудию, пока первое заряжали снова. Треск еще сильнее, и нападающие, не ожидавшие такого приема, воют от злобы и боли.
Хладнокровие и ловкость защитников яхты уравновешивают их силы с силами неприятеля. Но численный перевес все-таки на стороне последнего. Долго ли может продолжаться битва? Несмотря на понесенные тяжкие потери, малайцы подвигаются вперед. Они переменили тактику и сделали бесполезными и картечницу, и пушку-револьвер. Бандиты вылезли из лодок и плывут, толкая их перед собой, так что выстрелы мало задевают их. По временам из-за лодок появляются головы и сейчас же исчезают; круг нападающих больше не прерывается.
Вот они близко от яхты. Андрэ хладнокровно подходит к сэру Паркеру:
— Не замечаете ли вы, сэр, что судно слегка колышется?
— Да, действительно. Чувствуется прилив. Через минуту мы будем подняты водой. Как жаль, что на яхте совершенно нет угля!
— Все равно мы не смогли бы продержаться до тех пор, пока разведем пары. Ох, этот штиль! .. Скажите, ваши матросы хорошо умеют управлять парусами?
— Это все отборный народ.
— Прикажите готовить паруса. Это необходимо. Мы сделаем последнее усилие отразить абордаж. А там, быть может, поднимется и ветер.
— Очень хорошо.
Тактика малайских пиратов особенно опасна для заштилевших парусных кораблей. Если корабль с невысоким бортом, если на нем нет значительной артиллерии и многочисленного экипажа, то он обычно погибает. Пираты окружают его со всех сторон тесной линией, которую легко прорвать, но легко и сомкнуть снова. Они страшны количеством. Каждая пирога с тремя-четырьмя малайцами представляет собой боевую единицу. Потеря одной из них ничего не значит в общей массе, которая настойчиво продолжает надвигаться на корабль. Круг делается все теснее, артиллерия становится бессильна. Наконец пираты вскакивают на корабль с бешенством хищников и ловкостью обезьян, бросаются на защитников и, нередко превышая их число в пятьдесят раз, подавляют их. Таков в большинстве случаев роковой исход атаки.
Несмотря на проворство и усилия французов, их ружейный огонь заметно ослаб, пока англичане готовили паруса, и осаждающие этим воспользовались. Отвратительный авангард морских демонов вынырнул из воды и устремился на переднюю часть корабля, так как защитники столпились на кормовой части, где на палубе было набросано меньше битого стекла. Держа в зубах кинжалы, пираты карабкались на яхту, цепляясь за дерево своими длинными звериными когтями. При этом они испускали дикие крики, чтобы ободрить плывших сзади.
Сэр Паркер поднял с пола щепочку, зажег и положил на шпиль. Поднялась тонкая вертикальная струйка синеватого дыма. Ветра не было. Англичанин покачал головой и сказал:
— Если через две минуты дым не наклонится, мы погибли. Не правда ли, джентльмены, вы не хотите живыми отдаться в руки этих разбойников?
— Нет… конечно, нет, — послышались крики.
— Хорошо. Я знаю, что делать.
Тем временем пираты вторглись на корабль.
— Ну, ребята, все кончено! — воскликнул Фрикэ.
Волосы у него растрепались, лицо и руки почернели от пороха.
Но вдруг победные крики малайцев сменились диким воем от боли. Пираты замялись и подались назад. Ноги у них изрезаны и окровавлены, они наткнулись на битое стекло.
Задние, ничего не зная, напирают на передних, те падают. Несколько минут стоит невообразимая давка.
Пьер воспользовался наступившим смятением и повернул пушку, направив ее вдоль палубы. Но он не стреляет: ему жаль последнего выстрела.
Фрикэ торжествует. Его выдумка удалась.
— Не радуйся, — говорил ему Пьер, — посмотри лучше на них: передние падают, а задние по ним переходят. Они скоро наводнят всю палубу. Взгляни, их полтысячи наберется.
— Стреляйте же, Пьер! Чего вы медлите? — кричит Андрэ.
Картечь проводит кровавую борозду в толпе бронзовых тел. Но брешь в ту же минуту заполняется.
— По-моему, господа, все кончено, — сказал сэр Паркер, готовясь уйти внутрь яхты с револьвером в руке.
— Хорошо, сэр, отлично, — ответил Андрэ. — Я вас понимаю. Мы взлетим на воздух, да? .. Так да здравствует Англия и да здравствует…
— Да здравствует Франция! — докончил почтенный джентльмен.
Андрэ почтительно снял шапку перед английским флагом, бессильно повисшем на флагштоке. Сэр Паркер прибавил:
— Мы еще успеем поднять французский флаг рядом с этим. Я тоже хочу отсалютовать благородному знамени вашей родины.
Вдруг на корабле произошло что-то необыкновенное. Негодяи, которых не смогла остановить уловка Фрикэ, отхлынули назад. Самые храбрые бросаются в море. Что случилось? Откуда-то пришла помощь? Нет. Или, если хотите, да, но только эта помощь хуже нападения. Эта помощь — огонь.
Палуба яхты горит. По ней текут потоки пылающей жидкости. Это спирт, пролитый по ошибке вместе с вином и зажженный последним выстрелом Пьера.
Для «Конкордии» нет спасения: на воде — остервенелые демоны, внутри — огонь.
Заметив свою страшную ошибку, Фрикэ побледнел, как полотно.
— Господин Андрэ, — воскликнул он в отчаянии, — что я наделал! Я хотел вас спасти и… погубил.
— Успокойтесь, — перебил его сэр Паркер. — Вы только опередили меня: я сам хотел взорвать яхту.
— Но я вовсе не хочу быть взорванным. Зачем? Этого не нужно. Мы должны жить.
— И попасть живыми в руки малайцев, которые предадут нас самым лютым пыткам?
— Не бывать этому! Говорю вам, что не бывать! Во что бы то ни стало мы должны жить! Вы знаете, как мы сюда пошли!
— Нет.
— Так знайте же: по одной важной, священной для нас причине мы ехали объявлять войну борнейскому радже.
ГЛАВА II
Фрикэ тушит пожар. — Возобновление военных действий. — Спасены! — «Конкордия» поднята волнами. — Почему так мало экипажа на яхте. — Угля нет. — Фрикэ берется развести пары за один час. — Фрикэ-машинист. — Фрикэ — мастер на все руки. — Похвала, которая не отвечает истине. — Чем на досуге занимаются даяки. — Еще головорезы. — Любопытство антрополога, очень своеобразно понятое.Фрикэ не был хвастуном. Он просто принадлежал к людям с пылкой фантазией и был мастером выдумывать самые смелые проекты.
Фраза, которую он произнес сдавленным голосом при виде яхты, попавшей между двух огней, удивила англичанина, хотя его нелегко было удивить.