Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

Турция. Ничего хорошего она там не увидела. Сухо, жарко, дорого. Разве что прическу ей классную сделали, да и то не турки, а наш же, русский эмигрант.

Еще суше, чем турецкий климат, становились их отношения с Константином. К окончанию отдыха, они почти каждый час ругались в номере отеля. Константин курил, кашлял, и обзывал ее своим излюбленным словом — дармоедка. Она его, в ответ, окрестила — старый развратник.

До конца, уразумев, что вскоре ей грозит потеря Костиной поддержки, Ира выбрала время, когда тот отлучился в бар, и позвонила Наталье, с просьбой подыскать им нового спонсора…

— Только, Наташенька, милая, не ищи тех, кому надо трахаться, — умоляющим тоном шептала Ира в трубку.

— Да где ж я другого-то найду? — опешила ее подруга.

— Не могу больше этим заниматься. Когда у нас с Костей что-то происходит, меня каждый раз тошнить начинает.

— На соленое не тянет?

— Я, конечно, еще никогда не была беременной, но думаю, интуиция меня не подводит — это другая тошнота. После каждого секса, я иду в туалет, и меня выворачивает наизнанку, до крови…

— Ничего себе! Ладно, подруга, сделаю, что смогу.

— Спасибо, — произнесла одними губами Ира в уже отключенный телефон.

По возвращении в родные края, Иру ждал сюрприз. Целых два сюрприза. Сначала был Виктор с его кольцом. Телячьи нежности, а как приятно! Потом — Наташа, предлагающая встретиться с одним мужчиной, которому обычный секс не требовался вообще.

До Иры сначала не доходило, что означает — ему не требуется обычный секс.

Наташа терпеливо дала объяснения:

— Нормальный мужчина. Я его раздобыла в казино, где работаю. Представляешь, он там по три тысячи зеленых проигрывает почти каждую ночь! Ему сорок пять лет. В Череповце недавно. Приехал с группой людей около пяти лет назад. Эти люди построили здесь мясоперерабатывающий завод или фабрику, теперь он его владелец, — богатейший человек в городе, а, может, и во всей округе. Единственный недостаток — постоянно носит бороду, которая очень его старит. Сексом в привычном смысле слова не занимается. Он — садист. Ему больше по душе устраивать девушкам всякие… мучения и издевательства…

Ира, с опаской, согласилась на встречу с этим мужчиной.

Так получилось, что встретились они 12 февраля.

Наташа, подцепившая себе какого-то парня из пригорода, ушла на время, погулять с ним.

Ира заперла Чуша в одной комнате, а сама нервно слонялась по другой. В квартире они доживали последние дни. Ничего не поделаешь. Константин обрубил концы.

Гость появился точно в назначенное время, представился Георгием (Герой), раздел ее, и провел с ней пробную экзекуцию с помощью собственного брючного ремня, конец которого венчала тяжелая латунная пряжка. На прощанье он осыпал ее, обессилевшую из-за перенесенной боли, зелеными купюрами.

Когда Ира, наконец, пришла в себя и, заламывая руку за спину, неаккуратно (какая уж тут аккуратность!) собрала купюры со своей попки и бедер, горящих от только что полученных ими ударов, то насчитала пятьсот долларов! Настроение ее сразу улучшилось. Пятьсот баксов за какую-то порку? Раньше отец лупил ее почти так же… бесплатно!

Гера хотел придти к ней и 14-ого февраля, в день святого Валентина. Она в аккурат ждала его, когда появился Виктор и, почти раскусив ее ложь, отобрал у нее кольцо.

После ухода парня, на сердце у Иры повеяло ледяным холодом, будто ее душа резко переместилась из… турецкой жары (опять воспоминания о Константине!) в антарктическую стужу, и теперь замерзала в снежной кутерьме.

Ире не хотелось замерзать. В тот миг она подумала: почему бы, не побежать за ним, попросить у него прощения, он любит ее, у него есть отдельная квартира, они проживут, как ни будь, без всяких Кость и Гер.

Но как ни будь — ее не устраивало. Надо было жить по полной программе, ни в чем себе не отказывая, а обеспечить такой образ жизни могли только деньги, БОЛЬШИЕ деньги.

В принципе, для того, чтобы снова обвести Виктора вокруг пальца, много ума не потребовалось. Она пристыдила его, выдав двухдневные синяки на своей попе за его вину, — дескать, суровый дядька, хранящий ее честь, прознал, что она крутит роман с парнем, и всыпал ей по первое число, чтоб помнила наказ родителей — быть в городе, куда они ее отпустили одну, скромной и целомудренной девочкой.

В тот вечер Гера так и не пришел, только сказал по телефону, что вынужден это время провести с друзьями и родственниками. Но он появился чуть позже, предложив Ире переехать в новую квартиру.

Если в прежнее жилье, снятое ей Константином, девушка запросто пригласила Виктора, то местоположение новой квартиры она уже не могла ему открыть. Такая мера секретности была продиктована одним сложившимся обстоятельством: Георгий установил в гостиной станок для привязывания и пыток: невысокий стол, обитый черной кожей, по бокам которого торчали всевозможные петли, крючки, и веревки. Лично Ира называла это сооружение — лупильня, ибо именно на нем её теперь то и дело пороли. Но как назвать его Виктору, чтобы он не подумал лишнего, девушка не знала. И даже ее природная хитрость тут не срабатывала. Допустим, она скажет, что стоящая посреди комнаты мрачная доска, ощетинившаяся железками и веревками — массажная кушетка. Он точно не поверит. Хорошо было бы утащить жуткий предмет в спальню! Но станок не проходил в дверной проем и не разбирался на части.

Еще Ира категорически избегала встреч с Виктором в постели. На то, по порядку, возникло две взаимодополняющие причины.

Первая причина появилась давно и заключалась в том, что парень выступал для нее идеалом. Секс, как и раньше, все портил. Нет, Виктор не был так груб и гадок, подобно остальным, но одна лишь мысль, что он занимается тем же, чем занимались всякие мерзкие подонки до него, удручала Иру. Похоже, у нее действительно появилось патологическое неприятие сексуального контакта.

Для отговорок в этом отношении, припасенных Виктору, она использовала удачно созданный прием боязни венерических болезней… лесбиянка, всякая сифня, недоверие медицинским справкам… вплоть до того, что даже в губы ее целовать не разрешалось.

Вторую причину, появившуюся позже, но естественно, в дополнение первой, можно было охарактеризовать, как невозможность объяснить Виктору, откуда на ее теле появляются новые и новые синяки, уколы и даже ожоги…

Конечно же, эта отстраненная позиция Иры негативно сказалась на ее отношениях с парнем.

Виктора она упустила, тот нашел себе другую девушку.

Сначала Ира кусала локоть, в прямом и переносном смысле. Потом досада от потери молодого человека быстро перетекла у нее в сильное желание отомстить ему. Отомстить за то, что предпочел ей другую (а она, между прочим, очень сильно переживала по поводу их разрыва, даже отощала с тоски).

Месть приобрела характер экспромта. Уйдя, во время последнего скандала от Виктора ночью, Ира сообщила потом ему о якобы произошедшем нападении на нее ночных хулиганов, и о сбежавшем от испуга Чуше. Вот уж были враки! Кого, интересно, испугался бы Чуш, с его огромными клыками и мощными лапами? Разве что Лох-Несского чудовища. Она знала, — Виктор полюбил пса, и известие о его пропаже доставит ему сильные переживания. Пусть помучается! На самом же деле, никаких ночных хулиганов, естественно, не было, и Чуш никуда не делся.

В довершение всего Ире захотелось выжать из Виктора «компенсацию», «возмещение» морального ущерба, полученного ей от его предательства (да, предательства, с этой его новой дрянью-потаскушкой!). Но, хоть она ему и намекнула, что, якобы за Чуша отдала большое вознаграждение той женщине, которая его нашла (женщина, дескать, позвонила по ее объявлению, размещенному в газетах и на радио), от Виктора она все равно ничего не получила, — парню окончательно запудрила мозги его новая девка, и он потерял способность чувствовать за словами подтекст.

Лето стало для Иры мучительным, но результативным. Гера не переставал заходить к ней, то и дело, осыпая свою жертву пачками долларов. Деньги, а точнее — их количество, сделали ее жизнь хрустальной мечтой любой девушки.

Единственное, что удручало Иру — своего рода безвылазность. Если она куда-то и ходила, то это были: фитнес-клуб, вещевой рынок, продуктовый магазин и… все. Музыка с телевизором осточертели, куча приобретенных нарядов не радовала (куда надевать-то?), хотелось чего-то нового, свежего.

В особо тоскливые дни девушка с благоговением вспоминала даже дурацкую поездку с Константином в Турцию. Интересно, где он сейчас? Однажды ей случилось проходить мимо его дома. Спросив старушек из подъезда, как он живет, Ира узнала, что дядя Костя свалился с инфарктом.

«Вовремя же я его бросила!» — подумала она. — «А то теперь он, если и оклемается, с прежним усердием пахать не сможет, денег не будет. Ну а сейчас вообще кошмар! Сидеть в больничной палате, поглаживая его старческую клешню, да утку из-под него выносить?! Нет уж, увольте!»