Сахарный павильон - Розалинда Лейкер

– Предметы, о которых я говорил, были отправлены адресату около десяти минут назад и сейчас ожидают нас…

– А почему вы так уверены, что именно я в состоянии помочь вам определить их подлинность?

– Когда мне посчастливилось стать владельцем этих двух ваз, я вспомнил, как будучи на балу в «Касл Инн» вы упомянули, что не раз были с вашим отцом в Версале. Поскольку мне сказали, что эти вазы оттуда, я надеялся, что вы сразу же сможете засвидетельствовать, правда это или нет в присутствии принца.

– Но вполне возможно, я не смогу этого сделать! Я же была отнюдь не во всех залах обширнейшего дворца!

– Эти из довольно известного зала. И, увидев их, вам останется лишь сказать «да» или «нет». Уверяю, что увидев эти вазы всего лишь раз, их потом очень трудно забыть.

– Но почему бы мне их не посмотреть еще до того, как они будут доставлены принцу? – настаивала Софи.

Он поднял в удивлении брови.

– Если бы вы знали, сколь тщательно следует упаковывать подобные предметы при перевозке, вы бы таких вопросов не задавали.

И, распахнув витые ворота, он жестом попросил Софи пройти на территорию дворца. Она помешкала, вспомнив, что в Англии даже доктора не входят через парадный вход.

– А вы не нарушаете этикет?

– Нет, – сказал он весьма довольным тоном. – В этом отношении у меня особые привилегии, позвольте руку.

– А если меня через парадный вход не пустят?

– Пустят.

– А в качестве кого?

– Главной советницы по фарфору Его Величества!

– Какая-никакая, а все же работа, – рассмеялась Софи.

– Да, – согласился Том. – И будем благодарны за это Господу. Ведь ни вы, ни я не смогли бы вести праздный образ жизни. Мы ведь очень подходим друг другу, вам не кажется?

Она не успела ответить, так как стоявший при входе лакей в ливрее уже распахнул перед ними парадную дверь. Том провел Софи в вестибюль. Как она себе и представляла, здесь было жарко натоплено, и поэтому она была рада, что вышедший навстречу слуга поспешил снять с нее плащ. Судя по всему, Тома во дворце хорошо знали, и вскоре лакей уже вел их по великолепному коридору шириной с хороший бальный зал. Их проводили в одну из комнат. Объемистый ящик с фарфором слуги поставили на дорогой инкрустированный стол, предварительно застелив его персидской шалью. Том вскрыл ящик и с большой осторожностью стал извлекать из него находившиеся там предметы.

– Слава Богу, – с облегчением вздохнул он. – Этим вазам пришлось преодолеть нелегкий путь, но тем не менее, кажется, они в целости и сохранности.

– Вы хотите сказать, что ничего не разбилось? – переспросила Софи, чувствуя, что волнуется не меньше него за благополучный исход аудиенции. К тому же это была прекрасная возможность увидеть хоть что-то со своей Родины и, быть может, даже потрогать эти драгоценные вазы, сыгравшие решающую роль в том, что она ответила согласием на приглашение Тома.

– Верно, – ответил он продолжая сосредоточенно рассматривать вазы. – Будем надеяться, что и трещин не будет.

Софи, затаив дыхание, наблюдала, как он ставит первую, все еще завернутую в сапфировый шелк вазу на стол. Затем он поставил рядом с ней вторую, точно такую же. Обе вазы, насколько могла судить Софи, были около четырнадцати дюймов в высоту. Том просил ее подержать одну из них и взял в свои руки другую. Лакей, уже успевший убрать упаковочную бумагу, раскрыл перед ними дверь, ведущую в обширный салон. Том и Софи прошли туда и остановились в ожидании принца.

Да, то была весьма просторная зала, задрапированная дамасской тканью цвета морской волны. Повсюду сверкала позолота. Ею были покрыты украшавшие камин грифоны, ножки и ручки кресел, столы, стулья, витые канделябры и прекрасные каминные часы, которые, как сразу поняла Софи, могли быть сделаны только во Франции. У одной из стен стоял секретер, инкрустированный золотом и слоновой костью. И даже смотровой стол, на который Том поставил вазы, был украшен резным, растительного орнамента фризом, по изяществу сравнимым разве что с тончайшим кружевом.

– Мне бы хотелось, чтобы вы сняли материю с ваз, если, конечно, вы не боитесь этого сделать, Софи, – еле слышно проговорил Том.

В его голосе, как показалось Софи, зазвучало слишком много интимных ноток. Она вновь покраснела, несмотря на сохраняемое внешнее самообладание, и в этот миг словно электрический заряд прошел между ними. Но ей следовало как-то отреагировать на его слова. Быть может, ее крайне обострившиеся чувства позволили предположить большее, чем он хотел ей сказать.

– Смею надеяться, такие вазы не затеряются в великолепии обстановки этой залы, – хладнокровно заметила она, приближаясь к столу.

– Не сомневайтесь, сами увидите, – уверенно ответил он, отступив на несколько шагов, словно стараясь дать ей больше пространства. Безмолвно наблюдал он за ее отражением в зеркале, украшавшем простенок над столом. Ему захотелось увидеть выражение ее лица в мгновение, когда вазы откроются перед нею во всей своей красе. Он прекрасно сознавал, впрочем, так же, как и она, что было нечто чувственное в том, как мягкий шелк скользил по ее пальцам, когда она разворачивала первую вазу. За мгновение до того, как перед ней открылась ее поверхность, Софи встретилась взглядом с отраженным с зеркале Томом. Это был весьма напряженный момент: желание, овладевшее Томом и прочитанное в его глазах, было столь неодолимо, что она невольно затрепетала. Чувствуя, как выскакивает из ее груди сердце, Софи в полной мере осознала всю глубину его чувств и поняла, сколь просто может увлечь ее исходящий от этого мужчины магнетизм, способный заставить ее навсегда забыть любые данные ею обещания.

Она быстро перевела взгляд на уже открывшуюся взорам вазу севрского фарфора. У Софи дыхание перехватило. Ваза была бесподобна. Хрупкая, изысканная, яйцеобразной формы в обрамлении листьев лавра, отлитых из электра, по своему растительному орнаменту она очень гармонировала с окружавшим ее сейчас интерьером. Вогнутое горлышко, покрытое брызгами золота и лазури, расширялось кверху. На белом поле вазы – тщательно выписанная миниатюра с маленькими фигурками, листвою и цветами. Взяв вазу за ручки, Софи осторожно повернула ее другой стороной, залюбовавшись изображенной там группой экзотических птиц. Затем она поставила вазу на стол. Разворачивая вторую, она старалась сдержать свои чувства.

– Ну? – еле слышно спросил Том.

Софи посмотрела ему прямо в глаза.

– Да, я видела эти вазы прежде.

– В Версале? Где именно? Пожалуйста, вспомните!! Это очень важно, и дело вовсе не в деньгах. Республика продает немало подобных ценностей для того, чтобы пополнить государственную казну и на содержание армии. Мировые рынки сейчас заполнены французскими раритетами. Вполне естественно, что особо ценится все, что лично принадлежало последнему французскому королю. Однако меня больше волнуют художественные качества вещей, поскольку культурная и историческая ценность этих предметов сомнения не вызывает. Мне хотелось бы, чтобы они попали в руки истинного коллекционера, способного по достоинству их оценить и проявить о них достойную заботу… И все это благодаря вам. – Том широко распростер руки. – Я ведь мог продать эти вазы кому угодно, но привез их именно сюда.