Захват рынков. Тактика и стратегия расширения бизнеса - Микаэл Дашян

Рейдерство криминальное в большинстве случаев напрямую связано с привлечением коррумпированных представителей государственных органов или представителей организованной преступности. Достаточно лаконично описал такую схему А. Б. Корсак: «При поддержке этих органов агрессор получает обязательные для исполнения поглощаемым обществом предписания, проводятся выемки документов, в отношении регистратора поглощаемого общества выносятся предписания о передаче реестра и пр. Одновременно при содействии таких органов парализуются основные технологические процессы на производстве поглощаемого общества» [192] .

Вообще любые акции, связанные с массовыми увольнениями и созданием недовольства среди работников компаний, в сущности, могут рассматриваться (особенно если предприятие является системообразующим) как одна из составляющих социального кризиса. Конечно, данное сравнение не вполне тождественно, но некоторые современные «криминальные» слияния и поглощения нередко могут сравниться с гуманитарной катастрофой. Сотни тысяч людей остаются без работы, резко меняются тенденции развития некоторых предметных областей экономики.

Одной из форм давления со стороны рейдеров может стать и заведение уголовного дела. Так, вполне возможным вариантом атаки рейдеров является «способствование» в заведении на руководителя компании уголовного дела по статье лжепредпринимательство или, допустим, мошенничество. Основанием может служить, в частности, незаконный вывод активов в дочерние предприятия компании. Во время ареста руководителя происходит ряд внеочередных собраний, скупка долей (акций) и т. д. По мнению Александра Орлова, «уголовное дело может быть только намеком на огромные ресурсы атакующей стороны. Это может быть не частью самой атаки, а лишь методом убеждения решить все „по-доброму“. Однако потом уголовное давления может стать и настоящим орудием „убийства“ конкурента» [193] .

Решать, применять данный метод или нет, – личное дело каждого. Это вопрос выбора каждого, вопрос совести. Но даже с прагматических позиций нельзя согласиться с таким мнением, что «использовать этот ресурс можно. Точнее, даже нужно. Но делать это следует осторожно. Главное, не переусердствовать. Ведь запустить процесс уголовного преследования конкурента намного проще, чем потом остановить закрутившееся колесо. Это может оказаться существенно дороже. И даже если конкурент уже будет готов пойти на уступки, есть вероятность, что остановить процесс уже невозможно. Такая стратегия наименее подконтрольна инициатору атаки. А то, что нельзя полностью контролировать, не дает гарантий» [194] .

Когда ведутся разговоры о жесткой конкуренции и «недружелюбном поглощении» компаний, автору этой книги всегда приходит абсолютно неочевидная ассоциация, связанная с блокадой Ленинграда в годы Второй мировой войны. Известно, что создание продовольственного кризиса было одной из чудовищных форм в рамках военных операций, осуществленных нацистами. Фактически это было военное преступление, выходящее далеко за пределы признаваемых допустимыми военных столкновений.

Даже если предположить, что подобная схема будет полностью подконтрольна атакующей стороне, едва ли можно будет считать возможный успех по отъему активов успехом реальным. Виртуальность этого успеха состоит в его явной незаконности – сам факт незаконной деятельности делает указанный механизм заведомо уязвимым. Заказчики становятся безусловно уязвимы перед законом, так как они могут попасть в зависимость как к своим помощникам из правоохранительных органов, так и в сети внутренней проверки, которые обычно так внезапно проводятся. Вопрос о возможной мести мишени также не следует упускать из виду.

В моральном же аспекте заведение уголовного дела на конкурента является шагом, стоящим в одной системе координат с криминальными нападениями на предпринимателей и членов их семей, которые так ассоциируются с началом 90-х годов прошлого века. Кстати, стремление к тотальному контролю инициатором атаки над всеми происходящими процессами, на мой взгляд, в большинстве случаев свойственно «горячим головам», стремящимся форсировать ситуацию, доминируя над соперником в течение всей схватки.

Слабость этой позиции заключается в неготовности к неординарному поведению мишени.

Кстати, именно «разрыв шаблонов» и тактическая хитрость являются средством спасения от рейдерства. Можно обратиться к более древним рецептам успеха – например, «методу» императора Византии Алексея Комнина. Его тактика может быть примером поведения в случае жесткой атаки при явном неравенстве сторон. На рубеже 1096–1097 годов отряды рыцарей отправились в Первый крестовый поход. Алексей Комнин, встретив их, проявил чудеса дипломатии: обещал, соглашался, не прекословил – чтобы не вызвать в стане вооруженных гостей недовольство. А когда крестоносцы осадили крепость в Никее, посол Алексея Комнина, пробравшись ночью в осажденный город, предложил жителям стать подданными Византии, обещая таким образом спасение от разграбления. Следовательно, компромиссы Комнина позволили сохранить мир с крестоносцами, а также, не прилагая особых усилий, усилить свою империю [195] .

Криминальные слияния и поглощения следует отличать от деловых. В бизнесе слияния и поглощения – это всегда возможность для развития. Новый вызов, который можно использовать, а можно забыть в потоке проходящей жизни. Мог ли представить 15-летний японский подросток по имени Ито Тюбэй в 1858 году, открывая небольшой магазин кимоно, что через много лет его затея превратится в транснациональную сеть под названием ITOCHU, в которую входят более 625 компаний? При этом одного из самых своих больших достижений – участия в запуске первого коммерческого вещательного спутника Японии – ITOCHU не добилась бы без серии слияний и поглощений [196] .

Успешная серия слияний и поглощений произвела на свет крупнейшую германо-японскую компанию — Fujitsu Siemens ComputersBV. Акционерами этой компании, head-office которой размещен почему-то в Нидерландах, стали на паритетных началах Fujitsu Limited (Япония) и Siemens AG (Германия). Причем в конце октября 2008 года Siemens AG объявила о продаже своей доли Fujitsu Limited за 450 миллионов евро [197] .

Еще одно вполне удачное слияние – создание совместного казахстано-китайского предприятия CNPC-Актюбемунайгаз посредством приобретения китайской CNPC 60,28 % акций ОАО «Актобемунайгаз» за 325 млн долларов США. При этом по условиям сделки CNPC обязуется в течение 20 лет инвестировать в развитие предприятия 4 миллиарда долларов США [198] .