Османская цивилизация - Юрий Ашотович Петросян

В 30—40-х годах XVIII в. империя османов вновь дважды воевала – с Австрией и Россией в 1735–1739 гг. и с Ираном в 1743–1746 гг. Война с Австрией привела к возвращению Османской империи Баната, северных районов Боснии и Сербии, а также части Валахии. Ирано-турецкая война не передвинула границы между Ираном и Османской империей. В целом положение не изменилось, турки вновь не добились крупных успехов. Их отдельные удачи были случайными на фоне все большего падения военного могущества империи. Сокрушительные поражения турецких войск в русско-турецких войнах конца XVIII в., о которых речь пойдет в следующей главе, сделали очевидным полный упадок военной мощи Османского государства.

Во второй половине XVIII в. возникает так называемый Восточный вопрос. Его суть состояла в том, что нараставшее с каждым десятилетием стремление нетурецких народов Османской империи к освобождению в условиях резкого ослабления ее военного могущества и власти Порты внутри самой империи сделало положение этих народов объектом международной политики. И хотя в европейских международных отношениях «Восточный вопрос» как термин и постоянный предмет интереса держав появляется несколько позже (в 20-х годах XIX в.), уже к концу XVIII в. судьбы нетурецких подданных султана все чаще зависели не только от позиции Порты, но и от отношений Турции с европейскими державами. В борьбе этих держав за преобладающие экономические и политические позиции в Османской империи положение нетурецких подданных стало играть немалую роль. Оно не раз служило поводом для вмешательства европейской дипломатии во внутренние дела султанской державы, не раз влияло на решение вопросов войны и мира. Возникновение Восточного вопроса было, таким образом, еще одним проявлением все возраставшей слабости страны.

Пути восстановления и укрепления мощи Османской империи, прежде всего военной, ее правящие круги начинают искать в начале XVIII в. Прежде всего у них возник интерес к жизни и достижениям передовых для того времени европейских стран. В 1720 г. по повелению султана Ахмеда III во Францию отправилось посольство во главе с Челеби Мехмед-эфенди; ему было поручено внимательно ознакомиться с экономикой, культурой и наукой Франции. Примечательно, что секретарем посольства был сын Мехмед-эфенди, Мехмед Сайд, ставший впоследствии одним из основателей первой турецкой типографии.

Посольство пробыло во Франции два года. Члены посольства изучили государственное устройство и общественно-политическую жизнь Франции, осмотрели фабрики и фортификационные сооружения, побывали на военном смотре, посетили королевскую Академию наук, оперу и обсерваторию, ботанический сад, знакомились с бытом французов. Все виденное Мехмед-эфенди в весьма живой форме изложил в «Сефаретнаме» («Книге о посольстве»). Этот труд во многом способствовал зарождению идеи «европеизации» Османского государства в среде турецкой феодально-бюрократической элиты, дал толчок некоторым преобразованиям в культуре и быту, в частности стимулировал возникновение книгопечатания на турецком языке.

«Сефаретнаме» было прочтено вслух во дворце султана в его присутствии. Это сочинение стаю настолько популярно среди придворных и высшей бюрократии, что ходило по рукам в списках. Всем своим содержанием оно внушало читателю мысль о значимости достижений западной науки и культуры и о пользе их применения в Османской империи. Правда, оно же вызвало среди невежественной столичной знати то безудержное увлечение европейской роскошью, о котором шла речь выше («эпоха тюльпанов»).

Инициатором отправки посольства и наставником посла был великий везир Ибрагим-паша Невшехирли (он занимал этот пост в 1718–1730 гг.), один из первых крупных османских государственных деятелей, осознавших необходимость сломать барьер предубежденности против всего европейского, начать серьезно знакомиться с достижениями европейских стран в организации государственных и военных дел, в развитии науки и техники. Ибрагим-паша покровительствовал распространению в своей стране знаний по математике, астрономии, естествознанию. Он создал в Стамбуле несколько библиотек, в том числе во дворце султана, организовал специальную комиссию для перевода на турецкий и арабский языки выдающихся трудов деятелей науки Запада и Востока. В это время на арабский язык были переведены три книги «Физики» Аристотеля, на турецкий и арабский – западноевропейские медицинские трактаты, с персидского и арабского на турецкий был переведен ряд значительных исторических трудов.

В ту пору появились и первые проекты военных преобразований. В 1716 г. французский офицер де Рошфор предложил Порте использовать иностранных инструкторов и специалистов для реорганизации турецкой армии. Разумеется, в условиях существования весьма еще политически сильного корпуса янычар и неизбежности противодействия янычар и мусульманского духовенства таким реформам предложение это и не могло быть принято. Но идеи де Рошфора были использованы позже, когда поступивший на турецкую службу и принявший ислам француз граф Бонневаль (Ахмед Хумбараджи-паша) основал в Стамбуле артиллерийскую школу. Это было первое турецкое светское учебное заведение, где преподавались точные науки, в частности математика и инженерное дело. Но попытки Бонневаля сделать какие-либо практические шаги для создания в Османской империи армии европейского типа не дали никаких результатов. Впоследствии Бонневаль писал в мемуарах, что турецкая армия была для обстрелянного войска слабым соперником. «В пятидесяти тысячах французов или немцев, – отметил бывший граф, – больше солдат, нежели в двухстах тысячах турок». Иронии в сказанном было гораздо меньше, чем правды, о чем свидетельствовали многие войны Османской империи с европейскими державами в конце XVII–XVIII вв.

Крупным событием в процессе поисков путей обновления Османской империи стало введение книгопечатания на турецком языке. Упоминавшийся выше Мехмед Сайд, секретарь побывавшего во Франции турецкого посольства, с работой парижских типографий ознакомился весьма основательно. В «Сефаретнаме» парижские типографии были описаны, причем преимущества книгопечатания были отмечены особо. Когда посольство возвратилось в Стамбул, Мехмед Сайд начал обсуждать план создания турецкой типографии с человеком, который уже несколько лет был увлечен этой идеей.

То был Ибрагим Мютеферрика – венгр из Трансильвании, в самом конце XVII в. захваченный турками в плен и проданный в рабство на стамбульском невольничьем рынке. Он принял ислам и получил таким образом свободу. Ставший Ибрагимом юный венгр изучил турецкий, персидский и арабский языки. Латынь и греческий он уже знал ранее, ибо до 18 лет учился в протестантской школе. Ибрагим был одаренным человеком, обладал широкими познаниями. Попав во дворец султана в качестве «мютеферрика» (дворцовые служащие, выполнявшие одновременно функции дворцовой стражи и слуг для особых поручений), он не раз был переводчиком и связным Порты во время переговоров с европейскими державами, выполнял и ответственные дипломатические поручения. Идея создания турецкой типографии появилась у него в период, совпавший с подготовкой отправки посольства во Францию. Уже в 1719 г. Ибрагим Мютеферрика изготовил из самшита клише, с которого отпечатал карту Мраморного моря. В 1724 г. он отпечатал с досок и карту Черного моря.

Объединение усилий Ибрагима Мютеферрика, имевшего разносторонние знания, и Мехмеда Сайда, приобретшего в Париже нужные сведения о типографском деле и имевшего значительные связи в Порте и нужные средства,