Истинная на двоих, или Краденая невинность (СИ) - Билык Диана

— Надеюсь, что после свадьбы ему станет легче. Ви, присмотри за ним, пожалуйста. Я не смогу больше прийти, не переживу еще одной встречи. — Я смотрела на парня во все глаза и понимала, что сейчас снова расплачусь, а нужно быть сильной, ведь мне придется всю жизнь мириться с выбором, который не хочу принимать. — Передай эртинцу, что я все-все простила. Нет, — шмыгнула носом и стерла слезы в уголках глаз, — вот так скажи: «Ты очистился, Арман». И еще возьми с него слово, что если все случится так, как должно случиться, пусть найдет меня и… убьет.

Ви смутился и почесал затылок.

— Я, конечно, передам, но как-то странно все это звучит. Ладно, сейчас схожу, — бросил взгляд в окно. — Завтра лон станет полным, спустимся к озеру? Соберём эртинские розы для свадебного букета. Они расцветают только в последние дни осени. Помнишь, как в детстве их собирали?

— Помню, но… — я проследила за взглядом Вивьяна, а в темноте оконной рамы не увидела и огрызка ночного светила — было пасмурно, точно у меня на душе. Я вытянула перед собой ладонь, попыталась вызвать хоть искру огненной магии — тщетно, но зато золотое обручальное кольцо ослепительно сверкнуло и заставило меня сжать кулак. — Мне ничего не хочется, Ви. Ни цветов, ни пышного платья, ничего. Я бы и торжество не делала, да только король не поймет, настоит на своем, соберет полмира на свадьбу. Пусть папа тешится, главное, что он жив и здоров, а мое мнение все равно никого не волнует. Вот тебе и выбор.

— Не расстраивайся, маленькая. Я сейчас вернусь, — Ви одарил меня трогательной улыбкой и покинул комнату.

Я скрутилась калачиком, подмяла под себя влажное от пота одеяло и тихо заскулила. Хочу уснуть и не проснуться. Хочу оказаться далеко отсюда, чтобы никогда ничего не чувствовать и не представлять, что через несколько дней обязана буду разделить с Рэем ложе. Я не хочу.

Не знаю, сколько комкала постель, но незаметно провалилась снова в сон, а очнулась от голоса Вивьяна.

— Не спишь? — парень всмотрелся в моё лицо и заулыбался. — Я все в точности передал и… заговорил наш пленник, — удивленно вскинул брови.

Я приподнялась на локтях, но тут же свалилась назад от слабости.

— Что… Что он сказал?

— Сказал: «Спасибо, ящерка. Я не смогу поднять руку на того, кто мне важен. Попроси об этом Рэя».

— Упрямец! — я накрылась одеялом с головой, а потом раскрылась и прошептала: — Значит, передай ему… А ничего не передавай, все равно бессмысленно. Это игры на чужом поле, я должна встать и забыть.

Скинула ноги с кровати и вдруг вспомнила, как Арман водил меня, раненую, в уборную, как носил на руках, как нежно ласкал… Как не признавался в любви, но она горела в его глазах, а я терзала его беспощадно колкими фразами и сейчас своими «посланиями» мучаю.

— Ви, может, он в самом деле травил меня? — подняла на дядю тревожный взгляд. — Я выхожу замуж за другого, но почему-то до последнего хочу верить, что Арман меня не обманывал.

Поднявшись на слабые ноги, приняла помощь Вивьяна и прошипела:

— Нет, все-таки передай, что честь спасти мир я отдам только ему. И если этот паршивый пес не даст слово, придется обратиться к его отчиму напрямую.

— Любишь его? — лукаво улыбнулся Ви и подхватил под руку.

Эти слова обожгли. Я не устояла на ногах и повисла на Вивьяне, как тряпка.

— Никогда меня об этом не спрашивай… — не голос, а шорох вылетел изо рта.

— Не буду. Ты уже ответила, — упрямо закивал. — Так вот что я тебе скажу, Лили. Никакая магия, никакой дар не способны внушить любовь. Она здесь зарождается, — приложил ладонь к своей груди. — Это видно. А Арман будто ожил, когда я заговорил о тебе. Такое не сыграешь. Он любит. Но вместе вам не быть. Отпусти его. Не давай надежды ни себе, ни ему. Это жестоко. Я не стану передавать твои слова. Так будет лучше для тебя, малышка.

— Ви, ты не понимаешь, любовь ни при чем! Любит или нет, люблю или нет — все пустое, если Дион падет. Он поймет, о чем я. Передай, прошу тебя. Только он сможет это сделать, только ему позволю…

— Нет. Ты хочешь, чтобы он тебя убил. И он ответил, что не сможет. Думаю, на этом и следует завершить этот странный разговор. А если хочешь что-то ему сказать, скажи в лицо. Завтра я смогу под предлогом прогулки к озеру, провести тебя в темницу.

— Да, прошу, чтобы убил, потому что… он сможет. Ради этого и пришел. Это его право! Ты пойдешь к нему и передашь это! — разозлилась и от отчаяния до боли сжала пальцы — силы покинули, и я провалилась в дрожащую черноту снова.

Три дня я лежала в постели и не могла поднять головы от подушки. Мне было как никогда плохо.

Изредка заходил Рэй. Я узнавала его по легкой, слегка шуршащей походке и запахе незрелого лайма, что остро щекотал нос. Отворачивалась или притворялась, что сплю.

Как я буду ему хорошей женой — не знаю. Как и не знаю, смогу ли выстоять на церемонии. Ее назначили на четвертый день, дальше тянуть и откладывать не получалось — стигма так разрослась и оплела сердце, что я едва могла дышать. Магия не вернулась. Даже капелька. Все выжжено внутри дотла, будто я всегда была полным нулем.

Я не злилась на Рэйдена, он все правильно делал, привязывал к себе женщину, которую любил, шел до конца, выполняя задуманные цели. Он истинный и расчетливый правитель.

Да только каждая мысль об Армане загоняла меня все дальше в телесную слабость, и я не хотела выздоравливать… Болталась на грани яви и сна, ничего не ела и просила оставить меня в покое.

Каждое утро заходила бабушка, проверяла стигму, что плотно впечаталась в мою кожу и немного потемнела за эти дни. Серебристые лучи, мерцающие раньше, черными полосками разлеглись на ключицах и заползли щупальцами на шею, обжали ее, угрожая задушить. Так и будет, она сомкнется и сломает мне хребет, если я не сделаю выбор.

Придворный маг Энол заходил с отцом вчера вечером. Он шепнул королю, что на восстановление больше нет времени, и папа, уходя, тихо приказал компаньонке готовить меня к торжеству.

Ночь почти не спала — глаза пекли, горло сдавливало. Я задыхалась, крутилась в мокрой постели и прижимала ладони к стигме — взывала к ней, умоляла ее разломаться, уйти, исчезнуть, но с первыми лучами миасса метка по-прежнему горела на груди теперь уже серо-черным пятном с тонкими кровавыми ниточками, распускающимися по всему телу.

Это конец… Я не могу больше оттягивать.

Платье было легкое, из лурийского шелка, в один слой, туфельки на плоской подошве, а волосы перевязали белой лентой, как положено невестам в Ветроне. Я не смотрела на себя в зеркало, сидела, придерживаясь за руки слуг, и пыталась просто дышать.

— Пора, доченька, — тихо и как-то виновато сказала мама, подошла ближе и присела рядом, опустившись передо мной на колени. — Оставьте нас на минутку, — попросила слуг.

Комната быстро опустела.

— Мам, — прошептала я сухими губами, пытаясь остановить ее жалобную речь. — Не нужно. Я все понимаю.

Королева приложила ладонь к моей щеке, поднялась немного и прикоснулась лбом к моему лбу. Легкая прохлада прокатилась по телу, встряхнула, прибавив совсем чуточку сил. Мамина магия успокаивала, обнимала плечи, окутывала живительной влагой.

— Поможет ненадолго, Ли, но хотя бы сможешь дойти. Это не лечение, но такие вещи и не вылечить, — пояснила мама, слабо улыбаясь. — Детка, скажи… Что я могу для тебя сделать, чтобы помочь?

— Если я… — сглотнула. — Не выдержу… Если все-таки упаду… Мам, похороните меня рядом с Арманом.

Ресницы мамы дрогнули, в ясных глазах закрутилась синяя вьюга.

— Отец будет против, — выдохнула она.

— Ты сумеешь его убедить, — я потянулась и, схватившись за ее плечо, очень медленно поднялась на ноги. — Времени у меня почти нет, мам… Нужно идти.

За нами с тихим шелестом одежды шли компаньонки и стража, не оставляя нас наедине ни на секунду.

Струнные затянули тоскливую мелодию, стоило нам появиться в длинном, обставленном цветами, проходе храма Эстриер. Я не видела лиц и не понимала, сколько гостей на церемонии, но чувствовала, что зал забит. Тысячи глаз царапали меня по лицу, голоса перешептывались, гудели, ахали. Хорошо, что вуаль мешала им увидеть, насколько ничтожна сегодня невеста.