Тьма наступает - Лиза Смит

Она произнесла это особым голосом, который Мэтт научился распознавать уже давно. Этот голос означал, что споры не принесут ничего хорошего. Она просто сообщала, как все будет, и все.

Впрочем, Мэтт был не в том состоянии, чтобы спорить. Он терпеть не мог жаловаться — ему приходилось играть в футбол со сломанной ключицей, растянутым коленом и вывихнутой лодыжкой, но сейчас было другое дело. Сейчас ему казалось, что его рука вот-вот взорвется.

Миссис Флауэрс была на кухне, но на столе в гостиной стояло четыре стакана холодного чая.

— Сейчас я к вам приду, — крикнула она из-за двери, отделявшей их от кухни. — Пока выпейте чай особенно молодой человек с ранами. Чай поможет ему расслабиться.

— Травяной чай, — шепнула остальным Бонни. словно сообщала о каком-то профессиональном секрете.

Чай оказался неплох, хотя Мэтт предпочел бы кока колу. Он попытался отнестись к нему как к лекарству; поскольку девушки наблюдали за ним, словно ястребы, на тот момент, когда к ним вышла хозяйка, он сумел выпить больше половины.

На голове у пожилой дамы была садовая соломенная шляпа — по крайней мере на ней были искусственные цветы, отчего и складывалось ощущение, что шляпа садовая. Но на подносе, который она держала в руках, лежали медицинские инструменты — сияющие, словно их только что прокипятили.

— Да, милая, ты права,— сказала она Бонни, которая встала перед Мэттом, словно защищая его. — Когда-то я работала медсестрой, совсем как твоя сестра. В те времена женщины-врачи не очень-то приветствовались. Нo всю свою жизнь я была ведьмой. А ведьмы всегда одиноки, согласна?

— Если бы вы жили ближе к городу, — сказала Мередит, которая явно была озадачена происходящим, — вам было бы не так одиноко.

— Ну да, только люди постоянно пялились бы на мой дом, а дети спорили бы, у кого хватит смелости подбежать к нему и дотронуться рукой до стены, или бросал бы камни в окно, а взрослые не сводили бы с меня глаз каждый раз, когда я выйду в магазин. И как я смогла бы поддерживать в порядке свой сад?

Никто из присутствующих никогда не слышал от нее такого длинного монолога. Они не были к этому готовы, и лишь после секундной паузы Елена проговорила:

— Не понимаю, как вам удается поддерживать его в порядке здесь. А как же олени, кролики и прочая живность?

— Видишь ли, по большей части для этой живности он и предназначен, — миссис Флауэрс улыбнулась счастливой улыбкой, и ее лицо как будто осветилось изнутри. — Естественно, они в нем пасутся. А растения, которые я выращиваю, чтобы лечить раны, порезы, вывихи и так далее, они не трогают. Может быть, они тоже знают, что я ведьма, потому что всегда оставляют кусочек сада для меня самой — ну, может быть, еще для пары гостей.

— А почему вы рассказываете мне об этом именно сейчас? — строго спросила Елена. — Много раз, когда я искала вас или Стефана, у меня мелькала мысль, что... Ладно, неважно, какая мысль. Просто я не всегда была уверена, что вы наш друг.

— Штука в том, что к старости я полюбила жить сама по себе и стала не слишком общительной. А сейчас пропал твой молодой человек. Как жаль, что я не встала чуть пораньше. Тогда я смогла бы поговорить с ним. Он оставил на кухонном столе деньги за комнату на год вперед. Он, признаюсь честно, всегда мне нравился.

У Елены задрожали губы. Мэтт торопливо, героическим жестом поднял больную руку:

— Вы мне не поможете? — спросил он, снова снимая бинты.

— Ох-ох-ох! Это что же за зверь такое сделал? — спросила миссис Флауэрс, осматривая рапы, а три девушки содрогнулись.

— Мы думаем, что это малах, — спокойно сказали Елена. — Вы что-нибудь знаете о них?

— Название слышала, но никаких подробностей не знаю. Он давно тебя покусал? — спросила она у Мэтта. — Больше похоже на отпечатки зубов, чем когтей.

— Так и есть, — мрачно сказал Мэтт и описал малаха так подробно, как только мог. Отчасти он делал это для того, чтобы отвлечь самого себя, потому что миссис Флауэрс уже взяла с подноса один из своих сверкающих инструментов и принялась за его красную, воспаленную руку.

— Возьмись за полотенце и держись как можно крепче, — сказала она. — Раны уже затянулись, но их надо будет вскрыть опять и как следует промыть и прочистить. Будет больно. Почему бы кому-нибудь из вас, молодые леди, не подержать его за руку, чтобы он не дергался.

Елена начала было подниматься, но ее опередила Бонни, которая, едва не перепрыгнув через голову Мередит, схватила руку Мэтта обеими руками.

Промывание и чистка действительно оказались болезненными, но Мэтт сумел не издать ни звука, и даже слабо улыбался Бонни, пока из его руки текли кровь и гной. Особенно больно было, когда его резали скальпелем, но потом стало легче; когда же раны были промыты, очищены и обложены холодным травяным компрессом, в руке появилось блаженное прохладное ощущение, и он понял, что скоро пойдет на поправку.

Мэтт уже начал было произносить слова благодарности, как вдруг заметил, что Бонни смотрит на него. Точнее говоря — на его шею. Потом она вдруг хихикнула.

— Ты чего? Что там смешного?

— Да этот жук, — сказала Бонни. — Он сделал тебе засос. А может, ты занимался ночью чем-то еще, просто нам не рассказал?

Мэтт, чувствуя, что краснеет, поднял воротник выше.

— Я все вам рассказал. Это был малах. У него были какие-то усики с присосками, и он обвил один из усиков вокруг моей шеи. Он пытался меня задушить.

— Я вспомнила, — кротко сказала Бонни. — Извини, пожалуйста.

Миссис Флауэрс приготовила травяную мазь для следов на его шее и другую — для его ободранных кулаков. Когда она намазала его, Мэтт почувствовал себя так хорошо, что смог бросить застенчивый взгляд на Бонни, не сводившей с него своих больших карих глаз.

— Я знаю, что похоже на засос, — сказал он. — Видел сегодня утром в зеркале. А чуть пониже есть еще один, но его, слава богу, под воротником не видно.

Он фыркнул и засунул руку под рубашку, чтобы помазать мазью. Девушки засмеялись — все почувствовали, что атмосфера разрядилась.

Мередит стала подниматься по узкой лестнице к комнате, которую все по инерции называли про себя комнатой Стефана, а Мэтт автоматически пошел за ней. Лишь пройдя половину ступенек, он заметил, чти Елена и Бонни осталась внизу, но в этот момент Мередит сделала ему знак, чтобы он не останавливался.

— Им надо посовещаться, — сказала она своим спокойным деловитым голосом.

— Обо мне, — сглотнул Мэтт. — Насчет той штуки, которую Елена видела внутри Дамона? Невидимый малах? И насчет того, не сидит ли во мне такая же?