Холодные медные слезы. Седая оловянная печаль - Глен Кук

Ну, и что теперь, гений?

Я впихнул Майю в крытый переход между домами и бросился за ней. Паук врезался разом в оба дома, словно намеревался пробиться сквозь них. Он испустил громкий вопль негодования и принялся расчищать себе путь. Одна волосатая лапа неумолимо тянулась ко мне.

Лапу покрывали зеленые пятна – следы жидкости из склянки Перидонта. Паук то и дело останавливался, чтобы почесать забрызганные места. Через пять минут он больше чесался, чем пытался добраться до нас.

Проход кончался тупиком. В хорошую ловушку мы попались. Я не тратил даром те минуты, которые требовались пауку, чтобы заняться собой. Я попробовал две двери и навалился на менее прочную. Она открылась как раз в тот момент, когда паук почти полностью переключился на свой зуд.

– Пошли. – Я вторгся в темное помещение, часть чьего-то дома. Майя, спотыкаясь, двигалась за мной. На мгновение мы замерли и услышали чье-то быстрое, испуганное дыхание. Там притаились люди, старавшиеся ничем не выдать своего присутствия.

Мы пробрались через дом, умудрившись не покалечиться о невидимую мебель, нашли окно, открыли его и выскользнули на улицу.

– Ловко, Гаррет, – сказала Майя. – Остается надеяться, что они тебя не узнали.

– Угу. – У меня было уже достаточно неприятностей с соседями.

– Куда теперь?

Мы одолели полквартала по переулку, двигаясь в направлении моего дома. Там я смог проверить, как идут дела у паука.

Для бога он не слишком блистал интеллектом. Он все еще пытался пробить себе дорогу в тот самый проход.

– Когда я скажу «вперед», бежим к ближней двери. И молись, чтобы Дин впустил нас до того, как эта тварь опомнится.

– Я начинаю думать, что поездка в Лейфмолд была не такой уж плохой идеей.

– Возможно. Готова?

– Угу.

– Вперед!

Оказалось, что проклятый паук не так поглощен своими делами, как я надеялся. Не успели мы сделать и десятка шагов, как он нас заметил и помчался к нам.

«Не успеем!» – пронеслось у меня в мозгу.

41

Майя колотила в дверь обоими кулаками. Я ревел, призывая Дина. Паук несся галопом. Я разглядел подобие человеческого черепа на месте головы монстра. Казалось, он намалеван поверх обычной паучьей морды. Огромные челюсти создавали впечатление, что паук ухмыляется.

За дверью загремели цепочки и засовы.

Слишком поздно. Паук прыгнул на нас…

И снова во что-то врезался. Или что-то врезало по нему. Раздался звук, похожий на хруст гравия. Чудовище отлетело назад, испустив очередной негодующий рев.

– Покойник все еще на работе, – выдохнул я. – Давай же, Дин!

Паук снова бросился в наступление. Дин открыл дверь. Мы нырнули внутрь, едва не сбив старика с ног, и, мешая друг другу, принялись сражаться с засовами. Хотя против такой твари не поможет и чертова прорва хороших замков и засовов.

– Что происходит, мистер Гаррет? – Дин был бледен и взволнован.

– Не знаю. Я как раз собирался покончить на сегодня с делами, как вдруг эта тварь упала прямо с неба.

– Как и та, у Большого Босса?

– Это та же самая гадина, только в другом обличье.

– Что-то мне не очень хочется во всем этом участвовать, мистер Гаррет. В прежних ваших делах ничего подобного не случалось. Думаю, мне лучше подождать, пока вы закончите.

– Я не стану тебя винить. Но сначала нам придется избавиться от этой твари. – Я поглядел в глазок. Паук утихомирился. Наверное, собирался с силами для очередной пакости.

Он стоял посреди улицы, балансируя на трех ногах. Пятью остальными он чесался. Зеленые пятна на его лапах разрослись и начали фосфоресцировать. Чем больше паук их скреб, тем сильнее они его раздражали.

Хорошо. Может быть, он вообще о нас забудет.

Не успел я додумать эту мысль до конца, как он бросился на дом, словно намеревался застигнуть нас врасплох. И с воем отлетел обратно. И шлепнулся на мостовую. После чего, пошатываясь, встал и принялся яростно чесаться.

– Пойду перекинусь словечком со своим покойным приятелем, – сказал я Майе. – Почему бы тебе не помочь Дину на кухне?

Это на время отвлекло старика. Но он взял свое потом, когда я велел ему принести кувшин.

Дом снова затрясся. Снаружи разыгралась буря ярости. Я вошел в комнату Покойника, устроился в кресле и принялся созерцать старую гору ворвани. Несмотря на всю кутерьму, он выглядел не более оживленным, чем обычно. Невозможно было бы определить, спит он или бодрствует, если бы не некое излучение, исходящее от него.

– Не найдется ли у тебя минутка-другая? – вежливо спросил я.

С ним явно что-то стряслось.

Валяй, Гаррет.

Видно, он приберегал свое раздражение для паука.

– Ты имеешь представление, что это за тварь?

У меня зародилось некоторое подозрение. Но утверждать со всей определенностью не могу – я еще не собрал достаточно доказательств. Мне не нравится мое подозрение. Если эта тварь – то, чего я опасаюсь…

Он не договорил, но он никогда не выпускает ничего из мешка, пока не убедится в своей правоте. Я знал, какого рода ответ получу, но все-таки спросил:

– И что же это?

Не теперь.

– Можешь ты по крайней мере ее прогнать?

Я не обладаю такой властью, Гаррет. Ты, похоже, уже сделал все необходимое, чтобы охладить ее пыл, хотя она теряет свою решимость очень медленно.

Не вполне понимая, что он имеет в виду, я выглянул наружу. Паук все больше чесался и все меньше проявлял интерес к моему дому. Я вернулся обратно.

– Теперь ты намерен участвовать в событиях или опять отправишься дрыхнуть?

Хотя я уверен, что ты сам навлек беду на свою голову и поэтому заслуживаешь визита любых негодяев…

– Не глупи, старик. Эта тварь пришла не для того, чтобы со мной повидаться. Как и поджигатели. Меня оба раза не было дома. Поэтому скажи мне…

Тихо. Я должен подумать. Ты прав. Я упустил очевидное. Ты слишком маленькая мышка, чтобы заинтересовать такую кошку.

– Это ты у нас особенный…

Тихо.

Он размышлял. Он отбивался от паука. Я устал ждать.

– Лучше бы тебе поторопиться. Скоро на наши головы свалятся люди, которые захотят узнать, что происходит. И от них не отмахнешься, потому что это будут люди с Холма.

Правильно. Я это предвидел. Но мне не хватает информации. Ты должен рассказать мне все, что произошло с тех пор, как ты ввязался в это дело. До мельчайших подробностей.

Я запротестовал.

Поторопись. Тварь скоро признает поражение. Блюстители порядка возьмутся за дело. Тебе было бы выгодней отсутствовать, когда они заявятся. Если ты не поспешишь, они тебя застанут.